Комитет больше не в силах сдерживать массы
О начале гражданской войны в Киеве после революций 1917 года.
«Комитет больше не в силах сдерживать массы»
Имя Евгении Бош, первой женщины, которая фактически возглавляла первое социалистическое правительство Украины, занимает в наши дни видное место в официозном пантеоне «врагов Украины». Дочка немецкого механика, ставшего зажиточным бессарабским землевладельцем, многие годы участвовала в революционном движении, пройдя Лукьяновскую тюрьму и сибирскую ссылку, откуда ей удалось бежать вместе с Георгием Пятаковым через Японию и США. В 1917-1918 году Бош стала одним из живых символов украинской революции, активно участвуя в создании Украинской советской социалистической республики. Впоследствии она активно критиковала НЭП и стала одним из подписантов «Заявления 46-ти», первого програмного документа Левой Оппозиции. Страдая от астмы и туберкулеза, Евгения Бош покончила с собой в 1925 году, оставив воспоминания, опубликованные уже после ее смерти под заголовком «Год борьбы. Борьба за власть на Украине с апреля 1917 года до немецкой оккупации». LIVA.com.ua публикует избранные фрагменты этих мемуаров, посвященные дням Январского восстания и предшествующим ему эпизодам становления левого рабочего движения в Киеве.
Значительно сплотила организацию и сблизила ее с рабочими массами первомайская демонстрация (1917 года - прим. ред.), так как только наша организация выступала самостоятельно и с революционными лозунгами, остальные социалистические партии шли с Советом, с лозунгами, приемлемыми для «организации непартийной».
За несколько дней до первого мая пленум Совета Рабочих Депутатов принял постановление о праздновании 1-го мая и поручил Исполкому выработать лозунги и маршрут шествия. В Исполкоме была выделена комиссия, в которую вошли и члены нашей фракции. На первом же заседании комиссии резко столкнулись две точки зрения. Большинство комиссии - мелко-буржуазные партии - старалось доказать меньшинству, большевикам, необходимость выработки «демократических» лозунгов, приемлемых для всего Совета Р. Д. - «организации непартийной». Продолжительные дебаты ни к чему не привели, комиссия раскололась, и на пленум Совета внесено было два проекта - большинства и меньшинства.
Прошло предложение большинства комиссии. Руководство всей демонстрацией взял на себя Исполком Совета Р. Д., без участия фракции большевиков. Большевикам отвели отдельные пункты для сбора и отдельный маршрут прохождения.
Демонстрация носила характер не первомайский. В ней принимали участие все слои населения, которые участием в демонстрации хотели выявить свое отношение к февральскому перевороту. Демонстрировали не только оба Совета, с которыми шли все мелко-буржуазные партии, но и национал-демократы, устроившие свой сбор у памятника Богдана Хмельницкого, все учебные заведения, начиная с высших и кончая школами малышей, весь гарнизон и даже юнкера и кадеты. Сбор получился колоссальный, но единой демонстрации не было, составились две основных колонны - Совет и большевики. К этим основным колоннам присоединились отдельные шествия со своими лозунгами, вливаясь в общее русло как самостоятельные единицы. И хотя в организации демонстрации не было единства, но подъем был так велик, что внешне сглаживал разобщенность, каждое отдельное шествие, встречаясь, обменивалось громом дружеских приветствий.
Так, на Театральной площади наша колонна встретилась с войсками, шедшими только со своими военными значками: никто не знал, что за часть и зачем она вышла. В первый момент - настороженное внимание. Но неожиданно из наших рядов раздались приветствия, войска остановились, взяли на-караул и под звуки военного оркестра пропустили все наше шествие. На площади Богдана Хмельницкого колонна большевиков столкнулась с колонной Центральной Рады, шедшей с «желто-блакитными» знаменами, и также обменялась приветствиями. Посторонний наблюдатель мог решить, что существует трогательное единение, однако, так мог думать только наблюдатель, но не участник. Даже «неискушенные» чувствовали то сдержанно-осторожное отношение, что окружало колонну большевиков и те шествия, что подходили с плакатами: «Вся власть Советам!». Ядро нашей колонны составляли профсоюзы, Арсенал и обмундировочные мастерские, а к ним подходил ряд заводов и мастерских с плакатами: «Вся власть Советам!». И наша колонна, несмотря на изолированное положение, получилась довольно внушительных размеров.
В Киеве это была первая организованная рабочая демонстрация после февральского переворота. Атмосфера отчужденности, окружавшая наше шествие, сплачивала тесней не только членов партии, но и рабочие массы, присоединявшиеся к нашей колонне
Полностью развернулась работа киевской парторганизации и значительно расширилось ее влияние в массах в конце мая - в начале июня. Выделилось шесть районов - Печерский, Городской, Подольский, Шулявский, Демиевский и Железнодорожный - с выборными районными комитетами и постоянными организаторами и агитаторами. Активные районные парт. работники: тт. Довнар-3аполъский, Соколов, Поляков, Пивень, Жук, Свистунов, Богданов, Кудрин, Рувим, Нусбаум, Морозов, Гамарник, Логинов, Веденский, Либер, К.
Голубенко, Вера Бухарцева и Соколова, начали проводить регулярные митинги на заводах, где освещались вопросы текущей политической жизни, сообщали о работах Совета, разоблачали политику враждебных партий и проч. Общегородской комитет выделил своих постоянных агитаторов - Вит. Примакова, Ев. Эдельштейна, Горница, Зерницына, которые почти полностью ушли в агитационную работу.
Профсоюзной работой занялись авторитетные в массах товарищи Рафаил, Майоров, Горбачев, Дора Идкин - и в президиуме Центрального Бюро профсоюзов мы имели наше большинство. Председателем союза металлистов был избран т. Горбачев.
Дружные и единодушные голосования нашей фракции Совета не раз доводили до белого каления мелко-буржуазные партии
В Совете Раб. Депутатов и Исполкоме оформились наши фракции, и заметно росла дисциплина в них. Дружные и единодушные голосования нашей фракции Совета не раз доводили до белого каления мелко-буржуазные партии. Заседания фракции происходили регулярно; кроме общеполитических докладов, там подвергались предварительному обсуждению предложения и резолюции, вносимые фракцией в Совет. На каждом пленуме Совета Р. Д. против предложений мелко-буржуазных партий выступал представитель большевиков с резолюцией от фракции. Влияние меньшевиков начало заметно слабеть. Нередко предложения фракции большевиков поддерживались не только беспартийными рабочими, но и рабочими, членами фракции меньшевиков, и не только в Совете, но и на предприятиях в рабочих массах.
Попытка меньшевиков поднять свой пошатнувшийся авторитет путем поддержки и распространения гнусной лжи о тов. Ленине и возвратившихся из заграницы большевиках - ни в Совете, ни в рабочих массах не встретила поддержки. Большинство киевских ответственных товарищей работали в Киеве в подполье, на них привыкли смотреть как на своих людей, и когда на митингах рассказывали о жизни и деятельности тов. Ленина, массы верили большевикам, а не меньшевикам. Приезд Дейча, выписанного меньшевиками с цепью агитации и усиления своего влияния, не только не помог им восстановить пошатнувшееся доверие масс, но еще больше ослабил его. Даже среди железнодорожных рабочих, где в начале революции меньшевики пользовались влиянием, их поддерживали главным образом техники и администрация.
В Совете Солд. Деп. наша организация уже имела своего представителя, тов. Леонида Пятакова, и в Исполкоме Совета небольшую свою фракцию. Правда, место в Исполкоме Солд. Деп. отвоевали с большим трудом, так как громадное большинство Совета находилось под влиянием правых партий.
Приступили к организации Красной гвардии и усилили работу в войсках. Сорганизовалась крепкая грушпа организаторов-агитаторов солдат, работавшая под руководством тов. Леонида Пятакова, бывшего солдатом и пробывшего два года на империалистической войне. И уже опорой парторганизации стали арсенальцы и авиаторы. Дисциплина и организованность последних в июльскую демонстрацию имела решающее значение и предотвратила вооруженное столкновение.
После июльских выступлений в Петрограде на собрании Киевского Комитета с представителями от заводов и фракции Совета Раб. Деп. было постановлено организовать мирную демонстрацию солидарности с петроградскими рабочими. Это решение вызвало бурю негодования со стороны всех советских мелкобуржуазных партий. Но запретить демонстрацию они не рискнули и на заседании Совета Раб. Деп., в противовес «большевистскому» выступлению, назначили на тот же день свою демонстрацию - солидарности и поддержки Временного Правительства.
Вся буржуазия и черносотенцы (высыпали в день демонстрации на улицу, ожидая столкновения и предвкушая удовольствие от расправы с большевиками. Наши демонстранты получили от парткомитета директивы - проходить спокойно, не поддаваться провокационным вызовам и не допускать вооруженного столкновения.
Как только наша колонна, во главе с арсенальцами и летчиками, с плакатами: «Вся власть Советам», вышла на Крещатик, где в это время, против Городской Думы, остановилась демонстрация мелко-буржуазных партий с портретом Керенского и знаменами: «Да здравствует Вр. Правительство!», ее начали окружать плотным кольцом беснующиеся обыватели, среди которых был громадный процент офицеров, осыпая демонстрантов руганью и угрожающе помахивая изящными палками с серебряными набалдашниками. Стоявший на тротуаре седовласый генерал в своем остервенении дошел до того, что выхватил шашку из ножен и замахнулся ею на проходившими в демонстрации работницами. Тогда крайняя пролетарка молча, быстрым движением выхватила из его рук обнаженную шашку и, разломав ее пополам, так же молча бросила ему обе половины. Чем ближе приближалась наша колонна к Городской Думе, тем теснее смыкалось кольцо и тем неистовей становилась ругань, а когда почти подошли к остановившейся буржуазной демонстрации, раздался единичный револьверный выстрел, и сейчас же на подножку нашего автомобиля, шедшего впереди со знаменем Комитета и расчищавшего дорогу, вскочили какие-то типы и потянулись к знамени, а на передок автомобиля вскочил поручик Башинский, член Совета Солд. Деп., крича что-то неистово в толпу.
Тогда раздалась наша команда: «Товарищи арсенальцы и летчики, спокойно вперед!». В ту же секунду вышли арсенальцы и летчики, не ломая рядов, окружили знамя и сомкнутыми рядами выстроились впереди автомобиля. Только раздалась команда, толпа беснующихся контр-революционеров вместе с блестящим поручиком шарахнулась и рассыпалась во все стороны с криком: «Сейчас будут стрелять». В первый момент казалось - наши не выдержат и бросятся на удиравших. Но снова раздалась наша команда: «Смирно! Медленно вперед!» - и наша колонна стройно, с пением «Интернационала» последовала дальше.
В начале июля началась работа среди женщин-работниц; особого женотдела при Комитете не существовало, но выделилась группа товарищей, специально занявшихся этой работой. Организовывались специально женские митинги, в мастерских и на фабриках созывали собрания всех работниц. Первые сыграли не последнюю роль при выборах в Городскую Думу. Но, отдавая свои голоса большевикам, они навлекли на себя гнев и репрессии думских заправил, последствием чего получился забавный инцидент. Разозленные задержкой пособий жены запасных ворвались в зал во время заседания, стащили с трибуны «уважаемого» главу города и, тормоша его и неистово ругаясь, требовали сию же минуту выдачи задержанных пособий, заявляя при этом, что не выпустят его из своих рук до тех пор, пока их требования не будут удовлетворены. Глава города оказался в плену у разъяренных женщин.
Сорганизовалась польская секция с.-д. (б) при Комитете - во главе с товарищем Фиалеком, неутомимым работником и горячим агитатором; правда, своей горячностью он нередко вызывал недовольство товарищей комитетчиков. Так, во время приезда Церетели в Киев, для переговоров с Центральной Радой по вопросу об автономии Украины, на пленуме Совета Рабочих Депутатов после доклада Церетели и ответной речи представителя большевистской фракции - члена Комитета, - товарищ Фиалек, возмущенный «слишком корректным» выступлением члена Комитета, взял самочинно слово и отчитал Церетели и Временное Правительство по-своему - «по-пролетарски», как он заявил Комитету, когда ему сделали выговор за нарушение партдисциплины.
В выборах в Городскую Думу киевская парторганизация принимала активное участие - организовала широкую предвыборную агитацию с агитационными грузовиками, плакатами, воззваниями, рассылала своих агитаторов, организовывала массовые митинги и прочее и прочее. Наш список шел самостоятельно, всякие блоки были отвергнуты. Но провели в Городскую Думу, кажется, только 9 человек - непролетарский центр давал себя чувствовать, захлестывала мелко-буржаузиая стихия. Кроме того, в нашей партийной среде и в рабочих массах серьезного значения Городской Думе никто не придавал, ее рассматривали, как организацию обывателей, и потому в предвыборной работе и в выборах в Г. Д. наблюдалось больше желание разоблачить противников, чем провести своих.
***
В Киеве гайдамаки - опора Центральной Рады - разгромили Совет профессиональных союзов и Совет фабрично-заводских комитетов, устраивали ночные налеты на фабрики, заводы и, под видом поисков оружия, учиняли форменный погром, арестовывали пачками рабочих и, зверски избивая, отправляли по тюрьмам.
Обойдя завод, и если обыск даже оставался безрезультатным, шли в контору, брали список рабочих и, читая по алфавиту, спрашивали: «большевик или нет?» - если нет, то какой партии?
Яркую картину создавшегося в то время положения в Киеве дает следующее письмо киевского товарища рабочего:
«Ц. Рада ведет, как она выражается, беспощадную борьбу с большевизмом, - для достижения цели она разоружила в ночь на 8-е января Киевский арсенал, политехнические мастерские, завод Ауто, Варшавскую судостроительную верфь и др.; под словом «разоружение» нужно понимать полнейший разгром указанных заводов: под предлогом поисков оружия снимались кожаные пассы с моторов, разламывались ящики столов и конторах и проч. О процессе обыска и разоружения можно составить представление по случаю, имевшему место па заводе Ауто. Явились на завод ночью, часа в 3, разбудив сторожа и, не дав ему одеться, в нижнем белье повели его по заводу с тем, чтобы указывал, где хранятся ружья, гранаты и вообще оружие; когда сторож отвечал, что не знает, били его прикладами. Обойдя завод, и если обыск даже оставался безрезультатным, шли в контору, брали список рабочих и, читая по алфавиту, спрашивали: «большевик или нет?» - если нет, то какой партии? Таким путем устанавливали политическое «кредо» рабочего.
Покончив с заводами, Ц. Рада объявила мобилизацию «вильного казачества» на 7 дней, с уплатой жалования, и начала охоту на поименованных, правильно и неправильно, большевиков. По улицам и квартирам брали товарищей и избивали до полусмерти, а избив, бросали в «Лукьяновку». Около 40 чел. исключительно рабочих томятся и сейчас на больничных койках Лукьяновской тюрьмы... Все воинские части, которые поддерживают Ц. Раду, получают особый порцион водки; когда же нужен особый подвиг со стороны этих героев, порцион увеличивается вдвое - озверелые люди, под влиянием алкоголя, творят ужасы, не поддающиеся описанию, как это имело место в Киевской центральной хлебопекарне. Пекаря в знак протеста против насилий объявили через свой профессиональный союз однодневную забастовку. Вечером группа гайдамаков ворвалась в пекарню, где в это время происходила замеска хлеба, и с криком: «А, вы бастовать, морить нас голодом!» - открыла пальбу. Убили 4-х тов. пекарей и изрешетили всю пекарню пулями...
Рабочая печать преследуется. «Пролетарскую Мысль» закрыли; редакция попробовала выпустить «Пролетарское Дело», но первый номер, едва вышел, стали конфисковать у разносчиков и в киосках; сейчас киевский пролетариат без своего живого пролетарского слова... Пробовали рабочие отправлять делегации в Ц. Раду, чтобы прекратить эти безобразия, стоящие жизни нашим товарищам, но всегда получали один и тот же ответ: «Мы никаких распоряжений никому не давали и ничего не знаем...».
- Раз вы не даете таких распоряжений, - говорили рабочие, - то издайте приказ, чтобы это не повторялось». Но никаких приказов не издается. Завод Млашевского и железнодорожные мастерские, где преобладало украинское течение, вынесли резолюцию против контр-революционных действий Рады и разоружений рабочих. Железнодорожники к тому же в своей резолюции заявили, что те 2 броневые поезда, которые ремонтировались в мастерских, предназначаются против большевиков, а потому они их разобрали и не дадут... Пролетариат Киева, - кончает свое письмо товарищ, - лишенный реальной силы штыков, обращает свои взоры в сторону Харьковской Украинской Народной Республики, изо дня в день ожидая часа расплаты за неповинно пролитую кровь».
Лукьяновская тюрьма и военная тюрьма «Косой Капонир» переполнены были изувеченными киевскими пролетариями. Тов. Чудновский, содержавшийся в «Косом Капонире», объявил голодовку против зверских насилий, чинимых в тюрьме агентами Центральной Рады. В ночь на 25 декабря в квартиру тов. Леонида Пятакова, - члена Киевского комитета большевиков и члена ЦИК - ворвался отряд гайдамаков под предводительством офицера, стащили его с кровати в одном белье и, зверски избивая, увели неизвестно куда. А через 2 недели труп тов. Леонида нашли под мостом с простреленной раной в области сердца, с вырезанными во всю длину тела полосами, выколотыми глазами и исполосованного сабельными ударами.
В Умани, 5 января, во время заседания Уманского Совета комиссар Генерального Секретариата Суровцев с отрядом из «Куреня смерти» ворвался в Совет и «разгромив все, что возможно было», тут же расстрелял члена ЦИК Советов Украины, тов. Пионтковского - члена партии большевиков с 1905 г. - и члена Уманского Совета и комитета большевиков, тов. Урбайлиса - рабочего-печатника.
Генеральный Секретариат Центральной Рады предписал арестовать весь Совет Солдатских Депутатов IX армии румынского фронта. Члены Совета, находясь в тюрьме, обратились со следующим письмом к рабочим и крестьянам Украины:
«Мы, члены Совета Солд. Депутатов, считаем своей моральной обязанностью заявить о нашем глубоком возмущении по поводу того насилия, которое именем Укр. Нар. Республики творилось над нами в течение нескольких дней. Без предъявления ордера об аресте, без объяснения причин, лица, которые себя именуют украинскими социалистами, врывались ночью в квартиры и, угрожая револьверами и румынскими штыками, заставляли нас всех подчиняться грубому насилию. Под охраной румын и украинцев арестованные, подгоняемые грубыми окриками румынских жандармов и украинских социалистов, отправлялись на окраины города в казармы, где уже передавались всецело в руки румын».
***
В ту же ночь Центральная Рада перешла в наступление и начала по ночам разоружать советские войска и Красную гвардию. Ревком ничего не предпринимал, подчиняясь постановлению расширенного состава комитета. Ко дню открытия Краевого Партсъезда и Съезда Советов Украины революционные войска и Красная гвардия были разоружены Центральной Радой, которая стянула громадное количество войск в город, и для борьбы силы были неравные. Революционным массам Киева временно пришлось капитулировать.
В конце декабря 1917 г. в партийный Краевой Комитет (находившийся в то время в Харькове) прибыл представитель от Киевского Комитета с информацией о положении дел в Киеве и сообщением, что Киевский Комитет считает необходимым вооруженное выступление в Киеве против Центральной Рады, что этого требуют рабочие и революционные войска. Краевой Парткомитет решительно высказался против вооруженного выступления, указав, что «теперь», без внешней поддержки, изолированный киевский пролетариат неизбежно будет разбит войсками Центральной Рады, поэтому, до продвижения советских войск к Киеву, Комитет должен принимать всяческие меры, чтобы не допустить преждевременного выступления революционных масс.
В начале января 1918 г. секретариат Краевого парткомитета получил сведения, что Киевский Комитет не считает для себя обязательным решение Краевого парткомитета и вынес постановление о немедленном выступлении. Президиум Краевого комитета срочно направил в Киев тов. Горвица, члена Краевого парткомитета, чтобы повлиять на решение Киевского Комитета и не допустить преждевременного выступления. Но числа 8-го января (ст. ст.) Киевский Комитет принял решение о вооруженном выступлении против Центральной Рады, избрал Ревком для подготовки и руководства восстанием и 15 января на расширенном заседании Комитета с представителями Киевского Совета Раб. Деп., Совета профессиональных союзов, Совета фабр.-заводских комитетов назначил вооруженное выступление на 16 января и принял решение на тот же день объявитъ забастовку.
<...>
На 5-й-6-й день восстания, когда войска Центральной Рады, не щадя патронов и снарядов, стали выбивать рабочих из всех занятых позиций, и Центральная Рада предложила штабу Ревкома сдаться на условиях, что никакие репрессии восставшим не угрожают, Ревком принял постановление предложить революционным массам сдать оружие. Но когда члены главного штаба, т.т.Стогний, Крейсберг и Дора Идкина пришли с решением Ревкома в железнодорожные мастерские, то их приняли за провокаторов и хотели тут же расстрелять. И только после долгих переговоров согласились заключить их под арест до выяснения в Ревкоме. После переговоров с Ревкомом товарищи были освобождены, но большинство восставших рабочих отказалось подчиниться решению Ревкома.
***
Числа 6 января прибыл из Киева в Народный Секретариат член Киевского Комитета большевиков с сообщением, что «рабочие массы требуют вооруженного выступления против Центральной Рады. Комитет сдерживать массы больше не в силах, и восстание может вылиться в стихийный протест и неорганизованное выступление. Хотя часть войск Центральной Рада заявила, что против рабочих не выступит, но без поддержки извне трудно рассчитывать на победу, так как рабочие вооружены плохо...»
На заседании Народного Секретариата было решено: 1) предложить киевлянам не выступать, в виду громадного скопления петлюровских частей в Киеве, до того момента, пока не подойдут советские войска к границам Киева и 2) начать общее продвижение вооруженных сил на Киев и с этой целью дать распоряжение советским войскам выступить из Полтавы на Гребенку; в Жмеринку и Бахмач делегировать своих представителей для организации обороны и наступления по линии Винница - Киев и Бахмач - Киев.
Из Полтавы наши войска, значительно пополненные Красной гвардией, 8-го января выступили по двум направлениям: основные силы на Гребенку имели направление на Киев, а небольшой отряд, под командованием тов. Беленковича, - на Кременчуг. С продвижением советских войск на Киев, в крупных городах и рабочих центрах начали вспыхивать восстания. Но не везде они начинались с выступления революционных масс. Во многих городах восстание начиналось в связи с выступлением петлюровских войск, но в результате вооруженной борьбы всюду победа оставалась за боровшимися за власть Советов.
10 января восстание в Жмеринке и Виннице закончилось полной победой революционных масс. В Жмеринке железнодорожных рабочих поддерживали части 2-го гвардейского корпуса. Красная гвардия обезоружила милицию, отобранное оружие взяли для вооружения рабочих, которые и несут охрану в городе. Общее собрание рабочих всех служб железной дороги постановило вооруженной рукой поддерживать Советскую власть. В Виннице произошла стычка с петлюровцами; при перестрелке обе стороны имели потери, в результате петлюровцы выбиты не только из города, но и из окрестностей Винницы и отступили.
На станции Знаменка, под видом отпускных солдат, прибыло 3 эшелона петлюровских войск, надеясь неожиданно захватить станцию. Хитрость их была обнаружена железнодорожной Красной гвардией, которая немедленно мобилизовала свои силы. Началась перестрелка, в результате которой гайдамаки побросали оружие и в беспорядке бежали. Все оружие взято Красной гвардией.
15-го января - восстание в Одессе, начавшееся неожиданным выступлением петлюровцев, надеявшихся взять массы врасплох.
В ночь на 10 января восстал киевский пролетариат против Центральной Рада. Часть петлюровских войск отказалась выступить против рабочих и осталась нейтральной, некоторые части присоединились к восставшим.
В это время вспыхивает восстание моряков и грузчиков в Крыму.
В Керчи, Ялте, Феодосии восстановлена Советская власть. Флот на стороне Советов. Центральная Рада окончательно выброшена из Севастополя. Дредноут «Воля» - надежда Рады - отрекся от нее и поднял общечерноморский флаг...
Со всех концов Украины получаются сообщения в ЦИК и Народный Секретариат о том, что на местах восстанавливается власть Советов, и петлюровские войска спешно отступают к Киеву:
Со стороны Екатеринослава красногвардейцы заняли Пятихатку и Знаменку.
«По линии Курск - Киев занят Путивль, и наши продвигаются дальше к Конотопу. По линии Полтава местные отряды, объединенные с советскими войсками, продвигаются на Киев, уже заняли Лубны и приближаются к станц. Гребенка. Движение не встречает серьезного сопротивления. Всюду организуется Красная гвардия...»
Со стороны Бахмач - Киев повели наступление советские войска и железнодорожные красногвардейцы. Как только наши войска начали подходить к Гребенке, российские войска, под командой т. Берзина, охранявшие железнодорожную линию Гомель - Бахмач, начали продвигаться и заняли Бахмач. Петлюровские войска отступили и, продвигаясь к Киеву, взрывали все мосты. С занятием Бахмача войска пополнились отрядами Красной гвардии. Конотопские железнодорожные рабочие присоединились к вооруженным силам, шедшим под командованием т. Берзина, и стали преследовать отступающих петлюровцев, принявшись спешно чинить мосты и исправлять сделанные отступающими петлюровцами повреждения.
В Киеве все рабочие, как один человек, встали на борьбу с Центральной Радой. Целые заводы вооружились поголовно. Те, кто не могли сражаться с винтовкой в руках, поддерживали борьбу всеобщей стачкой
Вооруженная борьба ширилась, сходясь революционным кольцом вокруг Киева. А в самом Киеве все рабочие, как один человек, встали на борьбу с Центральной Радой. Целые заводы вооружились поголовно. Те, кто не могли сражаться с винтовкой в руках, поддерживали борьбу всеобщей стачкой. Часть гарнизона, понтонный батальон, 3-й авиационный парк и полк Сагайдачного присоединились к восставшим рабочим. Большая часть гарнизона сохраняет нейтралитет. Против рабочих выдвинуты полуботковцы и дорошенковцы. Выступление восставших началось одновременно со всех концов города. Арсенал, оба вокзала, железнодорожные мастерские подготовлялись к обороне, на улицах города рабочие сооружают баррикады. Город объявлен Центральной Радой на осадном положении, комендантом города назначен известный своими расправами полковник Ковенко. Вся жизнь в городе замерла. Хлеб выпекают только для повстанцев, под контролем стачечного комитета, вода и свет прекратились...
В ночь на 18 января Народный Секретариат получил извещение, что в Киеве идут ожесточенные сражения рабочих с петлюровскими войсками, участки города переходят из рук в руки, и пока нельзя учесть, на чьей стороне будет победа.
Срочно дается распоряжение ускорить продвижение Гребенка - Киев и Бахмач - Киев на поддержку киевского пролетариата. Народный Секретариат постановляет делегировать т.т. Ауссема и Лапчинского политическими представителями в группу войск, шедшую под командой Муравьева, а на т. Коцюбинского возложить общее командование всеми вооруженными силами, борющимися против Центральной Рады.
Наши вооруженные силы стали спешно продвигаться на Киев.
«...Наши войска подошли к Нежину, - сообщает Коцюбинский из Бахмача, - и, верно, возьмут его без боя. Петлюра с разбитыми поисками отступил к Носовкс по направлению Гребенка - Киев. Мосты на Трубеже исправлены, и мы сможем двигаться дальше. Нами заняты Черкассы, Фастов, Корыстовка...
Все время продвигаемся, - следует сообщение из группы войск Гребенка - Киев. - Сейчас походным порядком идем с Яготина на Борисполь. Мосты через Трубеж еще исправляются. Чехо-словаки в Борисполе, Яготине держат строгий нейтралитет. Они хлопочут о пропуске их на французский фронт через Сибирь...»
21 января из Киева в Народный Секретариат прибыл посланный от революционного штаба железнодорожный рабочий с требованием ускорить продвижение советских войск, так как Петлюра стянул все войска в Киев и, за отсутствием патронов у рабочих, долго держаться против петлюровских войск, прекрасно вооруженных, будет невозможно...
Народный Секретариат срочно сообщил т.т. Коцюбинскому и Ауссему о положении восставших рабочих в Киеве и потребовал от них ускорить продвижение советских вооруженных сил.
Но отступившие к Киеву, под напором советских войск гайдамацкие отряды Петлюры дали значительный перевес силам Центральной Рады. Петлюровцам удалось разъединить рабочих и окружить их по частям. После этого Петлюра предложил восставшим сдать оружие, гарантируя полную неприкосновенность. Большинство вооруженных рабочих отрядов ответило отказом, продолжая отчаянно бороться. Но недостаток патронов и вооружения давал значительный перевес силам противника, и участки города один за другим стали переходить в руки контр-революционеров.
В ночь на 23 января обе наши группы войск сходятся в Дарнице. К этому времени в Киеве уже началась кровавая расправа петлюровцев с обессиленными рабочими. Арсенальцы, забаррикадировавшиеся в главном здании Арсенала, 6 дней без пищи и с незначительным запасом вооружения выдерживавшие ураганный артиллерийский обстрел Арсенала, длившийся с утра и до поздней ночи, вынуждены были сдаться на условиях, предложенных Центральной Радой. Но как только оружие было сдано, гайдамаки по приказу офицера приступили к дикой расправе.
«...Очевидцы этой сдачи, спустя несколько дней, не могли спокойно говорить о тех ужасах, которые пришлось пережить осажденным. Их всех, не исключая раненых и сестер милосердия, заставили бежать через рвы и окопы и в это время били прикладами, кололи штыками, расстреливали...».
То же, что и в Арсенале, происходило на вокзале и в различных районах... Удержались к приходу советских войск только часть железнодорожников на бронированном поезде и забаррикадировавшиеся в железнодорожных мастерских.
23 января начинается наступление советских вооруженных сил из Дарницы на Киев. К ним навстречу по ночам из города пробираются рабочие, и уже вместе с войсками начинают пядь за пядью брать и очищать Киев от петлюровцев. И Ауссем, и Коцюбинский сообщают из Дарницы:
«Наступление идет успешно. Линия железной дороги и все шоссейные и грунтовые дороги заняты нами. В настоящий момент идет штурм Печерска в двух направлениях: со стороны Киева 3-го на Арсенал и со стороны Цепного моста на Лавру, где противник особенно сильно укрепился. Отряды «Червоного Козацтва» действуют великолепно».
23 января вспыхивает восстание в Николаеве, в последнем из крупных городов, где еще оставалась власть Центральной Рады.
Около двух часов дня (23-го) произошло столкновение между Красной гвардией и петлюровцами, вызванное сторонниками Рады. На поддержку Красной гвардии вышли рабочие всех заводов. После вооруженной борьбы, продолжавшейся несколько часов, Красная гвардия заняла отделение Государственного Банка, казначейство, почту, телеграф и вокзал. Вечером осажденные рабочими петлюровские войска сдали оружие. Вся власть в городе Николаев перешла в руки Совета... День 24-го января прошел совершенно спокойно. Работают все заводы, открыты магазины, и город принял «вполне нормальный вид».
В Киеве 24-го января бой идет уже в самом городе. По сообщениям Ауссема и Муравьева:
«Заняты нами арсенал, крепость, лавра. Белогвардия держится еще на Киеве 1-м... Освобождены из заключения 500 рабочих, взятых в плен Центральной Радой. Освобожденные рабочие снова взялись за оружие. На улицах идет непрерывный бой, то же под городом...26 января главная часть города очищена от петлюровцев. Нами занят Печерск. Продвинулись по Александровской улице и заняли дворец и участок до Александровской площади. Заняты товарная и пассажирская станции, Васильковская и Караваевская улицы. И очищаем Лукьяновскую».
В ночь на 27 января т. т. Ауссем, Коцюбинский и Лапчинский сообщают в Народный Секретариат:
«К нам в штаб прибыла делегация от Киевской городской думы и, во имя Украинской Советской власти, просила приостановить обстрел города. Ответ нами дан следующий: обстрел города может быть приостановлен только в том случае, когда: 1) сегодня же, 26 января, в 3 часа дня все лица, ведущие на улицах вооруженную борьбу против революционных масс, сдадут оружие и вывезут его на площадь перед вокзалом Киев-пассажирский; 2) к этому же времени выдать виновников контр-революционного движения в Киеве, членов так называемого Генерального Секретариата, министров и военного коменданта. Эти условия выработаны нами вместе со штабом.
Делегация городской думы ответа не дала, заявив, что она передает эти требования на обсуждение общественных деятелей и через два часа явится с ответом. Но больше делегация не являлась. 27 января политические представители Нар. Секретариата сообщили уже из Киева:
«Наконец, окончательно овладели городом. Освободили из тюрьмы т.т. Чудновского, Боварского, командира особой армии Егорова и других революционеров. Киев окончательно очищен от контр-революционных банд, разрозненные группы которых еще ночью стали покидать город. Генеральный Секретариат бежал на автомобилях по Житомирскому шоссе. Петлюра с оставшимися войсками отступил на Житомир. Советский власть Киева начинает возобновлять свою деятельность. Сорганизовался Ревком. Завтра состоится первое заседание Киевского Совета Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов.
<...>
С 10 января по 28 января, одиннадцать дней, киевский пролетариат вел отчаянную вооруженную борьбу с войсками Центральной Рады. И в эти «незабываемые дни, - писал орган Киевского Совета, - пролетариат Киева проявил удивительный, беспримерный героизм и беззаветное самопожертвование. Сотни пролетариев отдали свою, в большинстве случаев молодую, жизнь за великую цель освобождения человечества от ига капитала. Великие и трагические дни Парижской Коммуны невольно приходили на память в эти дни, когда под градом пуль и орудийным огнем пробирались десятки девушек и женщин рабочего класса в осажденный арсенал с хлебом, медикаментами, снарядами, приносили патроны на передовые позиции, когда участки города переходили из рук в руки, и потом в дни кровавой расправы петлюровских наймитов с восставшими рабочими»...
Больше 2.000 сознательнейших пролетариев выбыло в это восстание из рядов киевского пролетариата...
4 февраля киевский Совет Раб. и Солд. Депутатов и весь киевский пролетариат хоронили своих погибших товарищей. В две братские могилы, в Александровском парке, в один день и час опустили 750 красных гробов с останками расстрелянных и изувеченных деятелями контр-революционной Центральной Рады.
Евгения Бош
https://prometej.info/komitet-bolshe-ne-v-silah-sderzhivat-massy/ - полностью по ссылке