Развалины филиала ГОИ в Абхазии
По следам материала про "Лабораторию №5" - заброшенную военную лабораторию в Абхазии https://colonelcassad.livejournal.com/4377502.html, где разрабатывались секретные торпеды для военно-морского флота СССР. Один из читателей бывал в тех краях и прислал материал на тему соседней "заброшки", а именно филиала Государственного Оптичесеского Института
Недавно в новостях мелькнула информация о том, что на просторах Украины в зоне отчуждения задержали группу сталкеров, среди которых были граждане России. Непонятно зачем нелегально ломится в Припять, когда можно вполне свободно съездить в Абхазию. Количество заброшек, разной степени сохранности, там впечатляет, да и уровень радиации к тому же в норме. И вот лишь одни из них. На пляже Алахадзы, совсем недалеко от воды, стоят неподалеку друг от друга два здания бывших советских "ящиков" (секретных институтов), одно из которых (питерское) принадлежало НИИ-400 (ныне "Гидроприбор"), где велись испытания и доработка подводных мин и торпед, а другое (московское) - филиал Государственного оптического института, более известный тем, что на его территории осуществлялась программа по подготовке боевых дельфинов. Народная молва несколько, как обычно, преувеличивает - речь в действительности шла о научных исследованиях дельфинов в этом направлении. Ниже в каментах я дам ссылки на дополнительные материалы по этим "ящикам", а пока предлагаю пройтись по 2-му из них.
Прилегающая территория более чем напоминает сеттинг второй Халфы или киношек про зомбиапокалипсис, не хватает только надписей со стрелками "Живые - там!". Зияющими глазницами черепа таращатся на улицу разбитые стекла фойе главного корпуса. Внутри - пусто, пол заводского цеха покрыт толстым слоем пепла, на стенах советские плакаты и лозунги. Местами еще сохранилось оборудование, висят машинописные объявления 85-го года - на удивление хорошо сохранившиеся. На лифт рассчитывать не приходится, идем на верх пешком. На 2-м и 3-м этаже на полу валяется изобилие научной и технической литературы, напоминая о былом величии этих мест: культ знаний, царивший в СССР, втоптан в пыль. Лифтовая шахта открыта и предательски манит внутрь. Сам лифт застрял наверху, похоже уже навсегда. На крыше сквозь плиты пробились деревца - природа забирает своё. Сверху хорошо виден глубокий бассейн, где содержались дельфины, и здание филиала НИИ-400. По соседству - совсем заросшие развалины недостроя, застигнутого перестройкой и последующими событиями. Возможно, много веков спустя, археологи будущего, пытаясь разгадать их функциональное предназначение, будут ломать над ними головы похлеще чем сейчас над Пума Пунку.
Программа "Интенсификация 90" реализована в полном объеме
https://goo.gl/BAj5sF - фото на страничке автора
Об истории этих мест. Быт и разработки:
[Spoiler (click to open)]
О быте и колорите Абхазии начала 60-х, бывшей как и весь Кавказ де-факто полусвободной экономической зоной, можно почитать в воспоминаниях одного из инженеров-разработчиков НИИ-400:
Дорога от Гагр до Алахадзе составила 14 километров по равнине с посадками мандариновых и лавровых деревьев, и прочих разных пальм. Кое-где попадались небольшие бамбуковые рощи. Справа от дороги в десятке-другом километров начинались отроги кавказских гор. Автобус вез народ из Гагр до различных поселков и населенных пунктов, расположенных вдоль побережья Черного моря. Он быстро заполнялся веселыми и говорливыми брюнетами с усами и большими носами. Ехали в основном мужики. У каждого в другом конце автобуса находился знакомый, и они между собой, через весь автобус на ходу, обменивались впечатлениями громкими гортанными голосами.
Дорогу каждый, и я также, оплачивал шоферу непосредственно. Про билеты за проезд, по-видимому, здесь ничего не слышали, а сколько нужно платить все и так хорошо знали.
Правильно говорило «армянское радио», что у нас ‘коммунизм не за горами’! Поселок Алахадзе был расположен на восточном берегу Черного моря вдоль морского берега. С юга он ограничивался небольшой горной речкой Бзыбь, мутной и холодной.
А еще южнее, через 2 - 3 километра начинался знаменитый курортный поселок Пицунда, с реликтовыми сосновыми рощами, шикарными морскими пляжами, и с правительственной дачей самого высокого уровня.
Сам поселок Алахадзе занимал вдоль берега моря равнинный участок, размером примерно 4 х 4 км., на котором среди фруктовых садов стояли двухэтажные виллы и одноэтажные дома. В этих домах проживали люди разных национальностей: в основном армяне, а также грузины и даже, прижившиеся здесь немногочисленные русские. Почти все они были работниками местного цитрусового совхоза. Вообще-то, как я понял, местные жители работали главным образом в своих приусадебных садах, а на цитрусовых плантациях совхоза в основном трудились приезжие из России «батраки и негры», в основном женщины. Однако каждый приусадебный участок должен был сдать совхозу какое-то количество своего урожая.
Свободная торговля мандаринами, на базарах и в других местах, не разрешалась до определенного момента, пока совхоз не выполнит план по сбору цитрусовых. Эти мандарины были одной из основ экономики Грузинской ССР. Однако я с любопытством наблюдал, как еще до разрешения торговли, по сходням с берега на НИИ-шный опытный корабль, перед его отходом в Крым, в Феодосию, возвращались на борт матросы, и каждый тащил на себе огромный мешок. Это означало, что завтра - послезавтра на Феодосийском базаре появятся в продаже абхазские мандарины! Конечно, население в своих садах, кроме мандаринов выращивало и всякие другие южные плоды и фрукты.
В здешних обычаях было вполне допустимым среди ночи разбудить хозяев в любом доме и попросить у них продать виноградное вино домашнего производства. На такую просьбу хозяйка-армянка в ночной рубашке тут же спустится в подвал, распложенный рядом с ее домом, засунет в рот один конец резиновой трубки, а другой опустит в емкость с вином (его обычно хранится несколько сотен литров). Затем она потянет в себя воздух из трубки, отчего, по законам физики, из трубки начинает выходить струя вина, которую она направляет в вашу емкость. Вы ей отдаете 1 рубль за литр и уходите с приобретенным, таким образом, вином.
Как правило, вино было вполне приличным. Вдобавок к испытаниям на повышенную влажность и некомфортную температуру, прибавились испытания наших желудков на потребление несъедобных субстанций сомнительного происхождения.
На весь поселок существовало только одно предприятие общепита, совмещающее столовую и кабачок.
Хозяевами этого заведения по очереди были два местных гражданина: армянин - Вильсон (или, по-простому, Володя), и мингрел Хуто. Они торговали горячительными напитками (главным образом неплохими винами), собственноручно и по своим рецептам делали растительные салаты из лука, перчика, и укропа, для создания соответствующей «атмосферы» по вечерам, включали музыку (причем, каким-то образом музыку они раздобывали «самую-что-ни-на-есть-самую»). Они оба были также кассирами и начальниками этого государственного заведения, а частных предприятий при социализме не бывало, даже если оно «за горами». Свои функции они выполняли по очереди, через неделю.
Возможно, что назначением этой столовой было кормление «мигрантов», прибывающих из России для работы на мандариновых плантациях. Местное население в это заведение заглядывало очень редко, разве чтобы провести время за бутылкой вина, слушая при этом музыку. Я в ту пору отпустил усы и этим вызывал симпатию у местных жителей. На базаре меня иногда даже считали рыжеватым грузином. Среди них - такие встречаются.
Возможно, что мои усы вызвали также симпатию у Володи, во-всяком случае если после работы я усталый заходил перекусить в этот кабачок, то он часто предлагал мне просто так, даром, угоститься бутылочкой отличного вина. Ну и я тоже старался его как-нибудь и чем-нибудь угостить.
Однажды, в темное и дождливое время, я туда вошел.
Володя твердо стоял на своем месте за буфетной стойкой и удерживал себя там обеими руками. Мы друг-друга поприветствовали и он мне сказал:
· Андрэй! Пачэму, когда ты прыедышь в Амэрику, и Хуто прыедыт в Амэрику, и я прыеду в Амэрику, то про всэх нас там скажут - прыехал русский! Пачэму так Андрэй?
Вот оказывается, какой удивительный вопрос волновал Володю! Не так все на Кавказе просто!
Я ему отвечал, естественно, что все нации нашего государства дружно и как один народ воевали с фашистами, а поскольку русских было при этом большинство, то всех, кто у нас воевал с фашистами прочие народы и стали называть русскими.
Володя задумался, и вдруг … выхватил у себя из кармана штанов пистолет и с возгласом: «За дружбу народов»!, - начал стрелять в потолок! Так вот мирно и без происшествий и трудились Володя и Хуто в своем кабачке.
Но однажды (это случилось уже в 1962 году) Хуто куда-то исчез и Володя стал дежурить в кабачке все время один. Я проявил любопытство:
o Куда Хуто-то делся?
С неохотой, он мне сообщил, что финансовая проверка выявила у Хуто недостачу … в несколько сот тысяч рублей!
По тем временам сумма астрономическая и совершенно мне непонятная - откуда в такой захудалой таверне возможны такие финансовые обороты?
Как-то Володя мне пожаловался, что харчевню часто навещает Хуто, чтобы что-нибудь съесть, но денег за это никогда не платит, как будто он здесь, по-прежнему хозяин, или милиционер. (Когда тамошняя милиция навещала харчевню, то только показывала пальцем, что она желает съесть и выпить).
Хуто оказался прав и через какое-то время начал снова делить в харчевне с Володей власть и доходы поровну. Володя мне объяснил, что, с помощью родни в горах, Хуто собрал нужную сумму, и расплатился с государством полностью.
Для меня подобные кавказские способы ведения и улаживания дел были и остаются удивительными!
Мемуары разработчика торпед http://torpeda-idetbezkrena.narod.ru/
Про боевых дельфинов.
"На самом деле, это не был институт КГБ, просто он выполнял задачи для военно-морского флота и был режимным объектом, а все такие НИИ курировал Комитет госбезопасности", - рассказывает Роман Дбар.
По словам Романа Дбар, в этом институте не было ведущих специалистов из Абхазии. Все разработки вели московские ученые, а местные сотрудники занимались технической работой, в основном связанной с содержанием дельфинов.
"До сих пор сохранился бассейн, где содержались дельфины, - говорит Роман Дбар. - Он находится в поселке Алахадзы на территории бывшего филиала Государственного оптического института имени Вавилова, там, где сейчас промышленный причал. Бассейн небольшой, примерно около 400 квадратных метров".
Как рассказывает Роман Дбар, он знает об этом потому, что в институте работал его отец Саид Дбар.
"Однажды, когда мне было лет десять, это было в конце 1960-х годов, после работы отец взял меня в институт. Меня, мальчишку, тогда поразил сам вид огромных, трехметровых афалин - самых больших дельфинов Черного моря в сравнительно маленьком пространстве. Они всплывали и громко дышали. Вид этих огромных существ произвел на меня сильное и незабываемое впечатление, запомнившееся на всю жизнь", - говорит Роман Дбар.
Как рассказывает ученый, исследования тех лет велись в нескольких направлениях. Изучались их уникальные коммуникативные способности в морской среде и поведенческие реакции. Был расчет использовать дельфинов как помощников человека в диверсионных операциях, поисковых работах водолазов. Тогда многие страны вели подобные разработки, но впоследствии свернули эти исследования.
https://sputnik-abkhazia.ru/Abkhazia/20160622/1018803063.html - цинк