Имперский ликбез
На самом деле, я хотел бы видеть целый цикл постов под общим заголовком "Имперский ликбез". Очень надеюсь на поддержку.
Думаю, что не все читали книгу Леонида Соловьева "Очарованный принц". Между тем, в книге есть замечательный эпизод - диалог кокандского хана и его визиря - начальника городской стражи (под видом гадальщика скрывался ни кто иной, как сам Ходжа Насреддин):
***
- О великий владыка, низменные заботы о сохранении головы какого-то презренного гадальщика, разумеется, чужды мне и даже отвратительны, - я веду свою речь о другом: об укреплении трона.
- Тогда продолжай.
- Именно подвигнутый высшими соображениями, я и привел сегодня во дворец слабосильных верблюдов моих раздумий, дабы повергнуть их на колени перед караван-сараем царственного могущества и напоить из родника державной мудрости…
- Подожди, визирь; впредь все такие слова ты заранее пиши на бумагу и читай вслух дворцовому управителю - там, внизу. И пусть он внимательно слушает, - я прибавил ему жалованья за это.
- Дворцовому управителю слова, предназначенные для царственного слуха!..
- Вас у меня двенадцать визирей, и каждый говорит по два часа, - когда же мне спать?
- Слушаю и повинуюсь. За последний год мы отрубили не один десяток голов, благодаря чему трон укрепился…
- Вот видишь: всегда полезно!
- Не будет ли ныне еще более полезным явить пример державного милосердия? Если мы выпустим гадальщика и через глашатаев оповестим об этом всех жителей города - не будет ли справедливым предположить, что их сердца наполнятся восторгом и они радостно воскликнут: «О сколь мы счастливы, сколь благоденственны под могучей десницей нашего повелителя, обогревающего нас, подобно весеннему солнцу…»
- На бумагу, визирь, на бумагу - и туда, вниз… Дальше!
- Таким образом, трон обретает дополнительную опору - в сердцах!
- Ты, пожалуй, и прав. Но все же он опасен, этот гадальщик…
- Опасность легко пресечь, о повелитель! Сначала выпустить его и объявить об этом через глашатаев. Исполнение Милосердия. А потом, через две-три недели, однажды ночью, снова его взять и незамедлительно обезглавить в моем подвале, откуда не может выйти ни один звук. Исполнение Предосторожности. Первое дело совершится явно, второе - тайно, Милосердие и Предосторожность дополнят друг друга, образуя в совокупности Величье, и воссияют, как два несравненных алмаза в короне нашего солнцеподобного…
- Это все - туда, к управителю. Ты кончил, визирь?
- Кувшин моих ничтожных мыслей показывает дно.
Учитесь, камрады, как надо работать с диссидентами!