воспоминания 1
С каждым годом я все хуже помню черты своих бабушек, дедушек, забытых мест.
Зато я очень хорошо помню запахи, из которых сплетается их нежные образы. При том, запахи эти я могу разложить на ноты, как какой-то заправский парфюмер, и эти запахи всю жизнь будут для меня какими-то любимыми воспоминаниями. А если запахи еще соединить со звуками, тогда вообще - картинка полновесна и приятна, как каша заправленная сливочным маслом. Ниже сумбурно запишу все эти комбинации запахов и воспоминания о дедушке Олеге и бабушке Алле.
Мне посчастливилось пожить на даче на Русановских садах какое-то время с бабушкой Аллой, папиной мамой. Наверное, в тот момент она уже не преподавала в Университете, была вынуждена оттуда уйти, как сейчас говорят родители, сохраняя свои принципы. Я помню это очень плохо, мне было меньше 5 лет. Зато запомнила, как пахнет свежеснесенное куриное яйцо, с которого часто надо счищать помет и прилипшие перья. Этот запах не спутаешь ни с чем. Бабушка с дедушкой держали кур. Не знаю, с какой целью, тогда это было может даже и модно. На заднем дворе стоял курятник, в котором эти птицы жили летом. Зимой же они обитали на балконе 4-го этажа в цетре города по ул. Горького. В общем, мы собирали им траву, а потом собирали ценную скорлупу от яиц в коробку из-под "геркулеса". Я часто брала коробку из серого картона в руки и нюхала эти скорлупки. Потом дедушка ими удобрял какие-то кусты, может даже и пионы.
Я помню запах деревянного подоконника на втором этаже, где была "наша" комната ("наша" - значит, в ней останавливались мои родители со мной и Женей, в случае приезда на выходные). Он был выкрашен белой краской и в солнечные дни очень нагревался, как и вся комната. Часто на нем тончайшим слоем собиралась дачная пыль (в корне отличная от городской), такая грязь сверхтонкого помола, которую очень приятно было елозить вымоченным слюной пальцем. Эту пыль, к слову, очень неудобно было при уборке вытирать - она частенько только размазывалась. Приятно было отковыривать облупленную солнцем желтую краску от стен, свесившись за окно, пузом лежа на узком подоконнике. Там всегда грохотали электрички, что в нынешней жизни тоже является для меня приятным дополнением к жизни на Караваевых дачах. Жалко только ежевечернее кваканье жаб, как по сигналу, я в таком объеме не слышала больше никогда.
Запах тополей на заднем дворе, которые посадил будучи маленьким мальчиком мой папа вместе со своим дедушкой тоже очень специфический. Как и их скрип при сильном ветре. Мне всегда казалось, что в ураган обязательно должна отломиться ветка и упасть на крышу. Белый налив, который расквашенный в изобилии устилал летом землю на участке. Вокруг него всегда роились осы и пчелы. Из белого налива бабушка и кто-то из врослых варили такое повидло легкое. Просто приваренные яблоки с сахаром. Невероятное лакомство, которое я люблю до сих пор.
С дедушкой мы часто ходили в походы - это были прогулки по Гидропарку с термосом крепчайшего чая с сахаром. Кульминацией похода был привал. Время, когда дедушка доставал садовый складной ножик с пластиковой синей рукояткой с какой-то флоральной резьбой, открывал банку тушенки (по форме банка была идентична банке сгущенки, такой небольшой цилиндр без этикетки) и на черный хлеб накладывал эту тушенку. Вкуснее были только дедушкины же гренки, жаренные на сале.
Ванная на Горького не имела отдельной двери. В современном мире - немыслимое дело! Но тогда так жили люди, мылись за занавеской в отдельностоящей чугунной ванной. Я очень любила перенюхивать все одеколоны (преимущественно желтоконьячного цвета), стоящие на стеклянной полочке под зеркалом. На раковине всегда лежали обмылки туалетного и хозяйственного мыла. Вся эта старорежимная парфюмерия - отдельный мир. Все бабушкины наряды, многочисленные шейные платки и даже украшения еще очень долго хранили этот многоуровневый аромат.