Вместе весело
Дети растут быстрее, чем календарь отсчитывает дни. Толя уже вовсю ходит, отказываясь теперь от малейшей поддержки. Аня пока так и не решилась отпустить опору, бегает быстро, но только держась за что-нибудь. Поэтому в догонялки мы теперь играем командой: мама с Аней против Толи. Он от нас убегает, мы его ловим.
Толя превратил стул в ходунки для Ани. Он выдвигает стул и-за стола, Аня хватается с одной стороны, он - с другой, и двигает стул туда, куда они собрались пойти. Аня, держась, топает следом. Так быстрее, чем идти к цели по стеночке. Иногда она зовет его условным писком, и сын притараканивает ей стул к тому месту, где она стоит. Пошепчутся на своем птичьем и отправятся путешествовать по квартире.
Еще мы любим валяться. Толя кладет голову Ане на колени, а дочь гладит брату голову, целует его в макушку. Потом долго обнимаются, теребят друг у друга уши и снимают носки, свои и чужие. Можно покусать друг друга за пятки, можно найти пуп и смешно туда фыркнуть. Или подразниться, похохотать.
Мать превратилась в спортивный снаряд. Ее переползают, преодолевают и всячески используют для подтягиваний и качания.
Папа у нас звезда. Его приход сопровождается таким визгом, криком и воплями, что всяким там Биланам-Пугачевым-Киркоровым и не снились! Что там галдящие стадионы, фигня. Папа это уже понял. Он машет у порога, раздевается и бежит мыть руки. У него на это полминуты, пока дети не обиделись, что отец не рванул целоваться и играть в человека-ракету. Если поймут, плач разразится вселенский, и одним человеком-ракетой папе уже не отделаться. Но даже если он успеет, он все равно провозится с ними весь вечер, потому что это так здорово, когда тебя дома так сильно любят и ждут.
Толя превратил стул в ходунки для Ани. Он выдвигает стул и-за стола, Аня хватается с одной стороны, он - с другой, и двигает стул туда, куда они собрались пойти. Аня, держась, топает следом. Так быстрее, чем идти к цели по стеночке. Иногда она зовет его условным писком, и сын притараканивает ей стул к тому месту, где она стоит. Пошепчутся на своем птичьем и отправятся путешествовать по квартире.
Еще мы любим валяться. Толя кладет голову Ане на колени, а дочь гладит брату голову, целует его в макушку. Потом долго обнимаются, теребят друг у друга уши и снимают носки, свои и чужие. Можно покусать друг друга за пятки, можно найти пуп и смешно туда фыркнуть. Или подразниться, похохотать.
Мать превратилась в спортивный снаряд. Ее переползают, преодолевают и всячески используют для подтягиваний и качания.
Папа у нас звезда. Его приход сопровождается таким визгом, криком и воплями, что всяким там Биланам-Пугачевым-Киркоровым и не снились! Что там галдящие стадионы, фигня. Папа это уже понял. Он машет у порога, раздевается и бежит мыть руки. У него на это полминуты, пока дети не обиделись, что отец не рванул целоваться и играть в человека-ракету. Если поймут, плач разразится вселенский, и одним человеком-ракетой папе уже не отделаться. Но даже если он успеет, он все равно провозится с ними весь вечер, потому что это так здорово, когда тебя дома так сильно любят и ждут.