Политология подполья
Недавно прочел довольно интересную статью, в которой мельком, но совершенно буднично, упоминалось о связи высших эшелонов УПА с руководством Советской Украины, Хрущёвым в частности. Речь там шла о первых послевоенных годах, когда, несмотря на все усилия властей, с бандеровцами ничего не могли поделать: выбивали мелкую шушеру, а кадровый националистический элемент мобилизовал себе новых солдат.
И вот комментаторы к этой статье писали, что Хрущёв был, понятное дело, тайный троцкист, хотел убить Сталина и развалить могучий Советский Союз, потому и лелеял любой антисоветский элемент. Однако же, развалить Советский Союз методами УПА было невозможно: корень зла всегда был в самой Москве, а не в волынских схронах.
Для чего вообще нужен андеграунд? То есть вооруженное подполье, партизаны, да ещё со своими службами беспеки, подпольными типографиями? Ведь это не только очень дорого, это ещё и смертельно опасно. Полагаю, вы знаете, что крах операции «Маркет Гарден» в 1944-м году, повлекший за собой огромные репутационные и материальные потери союзников, был на совести так называемого «голландского Сопротивления». Именно руководство голландского подполья передало немцам планы союзников, которые по инерции и недомыслию союзных спецслужб были переданы голландцам.
Итак, для чего в оккупированной Франции, Польше, Украине, Голландии заинтересованными державами содержатся подпольщики? Затем, чтобы после освобождения этих стран иметь политическую опору, что бы назначать старост, гауляйтеров, мэров и зампредседателей райисполкомов. Никой другой полезной нагрузки, кроме кадрового резерва у этих подпольщиков нет.
Однако, для актуализации подполья, для выстраивания связей, для складывания иерархических структур и сетевых связей, подпольщикам требуется что-то делать, вести работу. Вся эта работа, если называть вещи своими именами - чистой воды показуха. Но показуха смертельно опасная, трудоемкая, затратная. Смысл её в отборе людей, на которых после освобождения можно положиться, в покачивании решимости и способностей этих людей, в сколачивании из них дееспособных групп и структур.
Разумеется, оккупант не может допустить свободной враждебной деятельности в своем тылу. Ведь, будучи предоставленными сами себе, подпольные обкомы быстро выйдут из подполья и возьмут власть. Поэтому с вражеским Сопротивлением борются. Но как?
Попробуйте в чужой стране, с чужим языком, с незнакомыми адресами в городе и незнакомым рельефом местности за его пределами, словом - практически на чужой планете, обнаружить просто какой-нибудь дом. Не пользуясь Интернетом, не имея карт на родном Вам языке, не обращаясь за помощью к прохожим. Каждый «выезд на адрес» станет для Вас гарантированным приключением с негарантированным исходом. А уж обнаружить «подпольщиков», то есть людей, которые ещё и скрываются, Вы не сможете и за сто лет.
Поэтому любой оккупант непременно вступает в плотные контакты с местными организованными структурами, то есть местной властью, какой бы она ни была. Вот и руководство Советской Украины, после освободительного удара в спину Польше, было в плотном контакте с местными западно-украинскими националистами. Иначе и быть не могло. И до немецкого вторжения, и во время войны, и какое-то время после её окончания эти контакты были, и вели они на самый верх, к Хрущёву.
И эта ниточка, через Центральный провод УПА, тянулась от Никиты Сергеевича Хрущева к самому Адмиралу!
roman-rostovcev.livejournal.com