Абсолютное ЗЛО (авторская версия) часть 2
Нам с Майорчиком посчастливилось обойтись без слез и прочего ненужного эпатажа, все было очень по-мужски: померзли, приготовили, съели, выпили и спать. Даже не разговаривали практически. Утро наступило, как всегда, внезапно.
- Мих, вставай, всех бобров проспишь, - энергично способствуя моему подъему, безжалостно креативил Майорчик.
Если б он только знал, насколько у него по утрам неприятный голос. Обязательно скажу ему об этом при случае.
- Вставай быстрее, нам надо срочно в лес.
- Сколько время?
- Восемь.
- Ты охренел.
- В смысле?
- Не тупи, а то ногу прострелю.
- Не пизди. Вот пиво. Завтракай и пойдем.
А жизнь-то налаживается. Интересно, что сейчас на улице творится. Я вышел на крыльцо. В принципе, все идеально, именно за этим мы и ехали. Все заковано в лед и укрыто снегом. Свежайший, чистейший воздух, за который можно держаться руками, тишина, которую можно пробовать на вкус, отключены мобильники, нет никаких соцсетей, полностью отсутствует связь с внешним миром, даже туалет на улице. Словом, мы, как и хотели, вырвались из городского панциря. Проблема в том, что мне уже хочется обратно. Или водки. Пока еще до конца не определился.
На крыльцо, в полной боевой раскраске, кокетливо помахивая топором, вышел Майорчик, он уже к охоте готов. Топор, конечно же, вызывает некоторые вопросы, но как начинающий охотник, я банально стесняюсь их задать матерому Истребителю Бобров, тем более, что он принес водку. Мы выпили. Выпили еще. Потом опять несколько раз, а потом снова и снова. Но, несмотря на это, к моему огромному разочарованию мы все-таки пошли в лес.
В лесу с ранних лет я чувствую себя очень уверенно, ибо на сто процентов уверен, что заблужусь. А так как в иерархической системе нашей семьи я занимал место где то между черепашками и фокстерьером, причем, уже после их трагической кончины, я прекрасно понимал, что если меня и будут искать, то так, «для галочки», только ради того, чтобы формальности были соблюдены. Поэтому для меня с детства, поход в лес это один сплошной стресс. Поиск грибов и сбор ягод никогда не являлись первоочередной задачей - главное не потеряться.
И в это морозное зимнее утро я прекрасно отдавал себе отчет, что мой единственный шанс выжить в незнакомом мне в лесу - это Майорчик. Если я его потеряю, то сгину совершенно точно, поэтому я не отставал от него ни на шаг.
Охота и рыбалка для меня никогда не являлись источником существования, да и по своей натуре я совершенно не кровожаден. По большому счету, мне было совершенно не важно, добудем мы кого-нибудь, или нет. Для меня охота это отнюдь не абсолютное зло, нераздельно связанное с бессмысленными и беспощадными серийными убийствами звериных детенышей, а в первую очередь способ поддержать физическую форму. Сильно напрягают меня потогонная суета тренажерного зала, навязчивый персонал, истеричные инструктора, поэтому вместо всей этой бездуховности я выбираю Природу: леса и озера, реки и горы, к которым стараюсь относиться с бережным уважением, красотой которых искренне восхищаюсь.
Я против уничтожения флоры и фауны в промышленных масштабах, как и против убийства ради удовольствия. Я искренне не понимаю, как можно накупить дорогостоящей техники или нанять вертолет, чтобы сподручней было пощекотать себе нервы, убивая животных. Также, для меня несколько странно выглядит ситуация с привадами. Как можно месяц кормить кабанчика, только для того, чтобы, потом его безжалостно расстрелять? Да, мне приходилось стрелять, и я, к сожалению, не всегда промахиваюсь, но делаю это не со зла, без ненужного, так сказать, рвения. И никогда я не добываю, больше, чем могу съесть.
Как-то мы три дня самозабвенно браконьерили на Ладоге. За первую ночь рыбы сгубили просто немеряно. Коптили ее, раздавали друзьям, угощали знакомых, даже тем, кого не знали, но все равно домой привезли килограмм по двадцать. Замучились ее чистить, полдня сети разбирали, переругались между собой, не отдых, а наказание сплошное, повторения которого я больше просто не выдержу, поэтому вношу рацпредложение:
- Парни, давайте на вторую ночь выставляться не будем, рыбы и так очень много, займемся чем-нибудь другим, кроссворды поотгадываем, стихи почитаем?
Я не успел закончить фразу, да что там фразу, мысль я свою еще не успел до конца сформулировать, как был «послан» своими друзьями. Киса лихорадочно бил себя кулаком в грудь и кричал, что такое раз в жизни бывает, и, то, не у всех, и раз это произошло именно с ним, то лично он ни за что не успокоится, пока не вычерпает всю рыбу из Ладоги. Майорчик же разорялся по поводу недавно купленной, очень компактной, но невероятно вместительной холодильной камеры, забить которую до отказа дело всей его жизни.
- Да пофиг, делайте что хотите.
И они пошли делать. Долго выгадывали момент, когда стихнет ветер. Выгадали. Вышли на воду. Попали под град. Вымокли до нитки. Последние сто пятьдесят метров они волочили лодку за собой, по пояс в ледяной воде, потому что выгрести против ветра не было никакой возможности. Стуча зубами у костра под навесом, вливая в себя алкоголь и пытаясь согреться в спальных мешках, они бредили про завтрашний невероятный улов, который должен быть на порядок больше сегодняшнего, или уж, в крайнем случае, никак его не меньше. Они даже распланировали, как с ним поступят.
На следующее утро было поймано три рыбешки. И как бонусы насморк и кашель.
Лично я предпочитаю охотиться на вальдшнепа, это, право же, очень увлекательный вид охоты. Посудите сами - никто толком знает, как должен выглядеть вальдшнеп, поэтому притащив в лагерь практическую любую добычу, ты имеешь полное право самоутвердиться перед коллегами, назвав ее вальдшнепом. И тебе не то что бы безоговорочно поверят, но по существу возразить не смогут. В итоге, всем придется завидовать. Однако, нужно отдавать себе отчет в том, что вальдшнеп в первую очередь птица, не надо тащить в лагерь змею, суслика, или белку, и убеждать всех, что это вальдшнеп. Во-вторых, хотя вальдшнеп это и птица, но птица неизвестная: не чайка и не воробей. Остальные пернатые совершенно спокойно могут быть вальдшнепом, только цаплей, пожалуйста, не злоупотребляйте, да и с аистом изредка возможны некоторые недоразумения. Также я не рекомендую приносить в лагерь за одну охоту двух разных вальдшнепов, например «вальдшнепа глухаря» и «вальдшнепа зяблика» ведь всегда среди ваших друзей, найдется какой-нибудь зануда, который начнет их сравнивать. А так, охота на вальдшнепов очень азартна. Попробуйте, и сами во всем убедитесь.
Однажды, с металлоискателем в одной руке и ружьем в другой, я совершал легкую прогулку по берегу Финского залива, но через какое-то время заметил, что за мной следят. Следило три птицы. Они шли за мной след в след, делая вид, что изучают отпечатки моих сапог на песке. Я же сразу понял, что эти вальдшнепы замышляют против меня что-то недоброе, и исключительно в целях самозащиты убил одного из них. Остальные разлетелись.
В лагере, куда я, естественно, притащил тело, начались шумные дебаты. Мои так называемые друзья выразили шумное недоверие, высказав ничем не подкрепленные сомнения в том, что мой трофей при жизни был вальдшнепом. Они почему-то считали, что ходить за охотником по берегу для вальдшнепа не очень-то характерно. Но не смогли обосновать чем. В итоге каждый остался при своем мнение, а трофей был засчитан.
Буквально через полчаса, в уже лесу, я встретил Обладателя Пушистого Хвоста, который увидев меня, стремглав забрался на вершину сосны и принялся своими глазками-бусинками анализировать обстановку. Я прекрасно понимал, что скорее всего, это тоже самый настоящий и отпетый вальдшнеп. Но нести второго вальдшнепа в лагерь было бы очень неосмотрительно, завистники и первого-то с трудом восприняли, да и хвост был на редкость красив. Животное тоже было явно не прочь разойтись миром, и осознав, что я не представляю для него угрозы, спрыгнуло с дерева, и неспешно, с чувством глубокого достоинства, поковыляло мимо меня, по своим, явно не терпящим отлагательств, делам. Так и не представившись, и не попрощавшись, видимо уж очень спешило.
Бобровое гетто располагалось в ста метрах от дома Майорчика и представляло собой небольшой, но очень своенравный ручей, который, причудливо петляя, протекал по садоводству, нырял под железнодорожную насыпь и пропадал где-то в глубине лесного массива. Опьяненные запахом легкой наживы, мы вступили на лед и пошли по нему.
Зашли в лес. Освоились. Установили капканы. Внезапно, как обычно, не говоря ни слова, Майорчик с задумчивым видом направился в чащу леса, прихватив с собой топор и ружья. Я остался совсем один. И сразу же почувствовал себя очень неуютно. Кто бы что ни говорил, но одиночество очень неприятно на вкус. Мне стало не хватать Майорчика, его брюзжания, идиотских шуточек, неприятного смеха, поэтому я с очень большой неохотой, но все-таки поплелся по его следам. Неожиданно покой и тишину зимнего леса нарушили звуки, чем то напоминающие набат. Стало действительно жутко. Я ускорился. Звуки затихли.
Заинтригованный до невозможности, я продолжил свой путь, дошел до завала из нависших над ручьем деревьев, грациозно под ними протиснувшись, попал в самую настоящую зимнюю сказку. Промерзший насквозь лес, освещенный неверным, зимним солнечным светом, возвышающийся по обоим берегам ручья, занимался откровенным самолюбованием. Он действительно был прекрасен. В нем гармонично сочетались простота и изысканность, покорность и сила, от его жизни веяло смертью. Время здесь потеряло смысл, его просто не существовало. Все замерло в ожидании весны. И посреди этого великолепия, на коленях, держась руками за голову, с очень недовольной физиономией сидел Майорчик. Рядом с ним валялись топор и ружья. Снег вокруг него был залит кровью.
Сначала я подумал, что Майорчик отыскал, все-таки, на свою голову, бобра, и тот ему навалял. Хорошо хоть ружья не отнял.
Но действительность оказалась куда более прозаичней. Неизвестно зачем (я так предполагаю, решив напоить зверя, а другого объяснения у меня просто нет), Майорчик начал вырубать в ручье прорубь. Причем его нисколько не смутил тот факт, что ручей промерзает насквозь, и воды подо льдом попросту нет. А так как майор полиции должен все делать основательно, он сел на колени и обухом топора, с самозабвенным упоением, принялся хреначить лед. В итоге, он настолько увлекся, что долбанул себя острием топора по затылку. Причем неслабо так долбанул - будь удар чуточку сильней, Майорчик наверняка бы вписал свое имя в историю отечественной криминалистики, как основоположник харакири по-русски.
Но, что сделано, то сделано, и не важно как, хорошо или плохо, главное, что от души. В конце в концов, несмотря на то, что ситуация сложилась довольно-таки комичная, мне особо было не до веселья. Посудите сами: у друга из головы хлещет кровь, он мечется из стороны в сторону, что-то ищет, с кем-то спорит, кому-то пытается что-то доказать. Я начинаю всерьез опасаться, ведь у него на лицо болевой шок, и, чего доброго, вдруг он побежит умирать в лес. Умрет ли Майорчик с пробитой головой зимой, в лесу, это еще большой вопрос. А я-то тут один сгину без вариантов, поэтому судорожно стараюсь разрядить обстановку и направить ситуацию в нужное мне русло, то есть поближе к дому.
- Тебе в больницу надо, давай такси вызовем, пусть отвезут.
- Позвони, - неожиданно соглашается со мной Майор, - таксисту - пусть еще водки привезет,
- Леш, если ты сейчас «кони двинешь», мне же никто не поверит, что это не я тебя.
- Да не ссы. Сейчас домой придем, выльешь на меня зеленку, и все нормально будет.
Не потрудившись уточнить, у кого будет «все нормально», Майорчик потерял сознание. Правда, ненадолго. Всего лишь на пару секунд, я даже испугаться толком не успел. А он уже буквально через мгновенье бодро шагал в направлении дома, горланя какую-то до отвращения лирическую песню о несчастной любви, и теряя свою экипировку, которую я за ним самоотверженно, как жена декабриста, подбирал.
Придя домой, я еще раз осмотрел его рану. В домашней обстановке она выглядела еще более внушительно. Майорчик сам позвонил таксисту, заказал водки, после чего нашел банку зеленки, и всучив ее мне, потребовал оказания первой медицинской помощи.
Надо признаться, что до этого момента я никогда не обрабатывал зеленкой рубленные раны, но дебют у меня удался на славу. В результате моих манипуляций, большая часть шевелюры Майорчика приобрела изумрудно-зеленый оттенок. Мне лично очень понравилось. Получилось достаточно неплохо, живенько так получилось, уж по крайне мере гораздо лучше, чем было. Но говорить об этом Майорчику я не стал, еще возгордится.
Приехал Таксист, привез водки, и долго, не говоря ни слова, пристально рассматривал роскошные зеленые кудри Майорчика. Смотрел он с нескрываемыми завистью и восторгом, ему явно не в первой было встречаться с зелеными Человечками.
Чуть позже к нам присоединились наши друзья - Киса и Классик. На парней неожиданная цветовая гамма волос Майорчика не произвела ровным счетом никакого впечатления, они, оценив неожиданный изыск друга, молча, по-мужски, приняли его выбор. И не мешкая ни секунды, не тратя время на пустые разговоры, сразу же, без разведки, влились в веселье. Все-таки опыт великая вещь.
Кису я знаю очень давно, мы с ним дружим с детства. Он амбициозен, эрудирован, талантлив. Обладает великолепным чувством юмора, может поддержать беседу практически на любую тему, но есть одно большое «НО». Он не умеет не пить. Вернее «не пить», у него получается только в том случае, если он «подшит», а при всех других вариантах, он самозабвенно бухает двадцать четыре часа в сутки, периодически впадая в запой.
Я очень надеюсь, что он стал таким не из-за дружбы со мной. Мне кажется, что тут сказались нереализованные юношеские максимализмы. Дело в том, что в последних классах школы и на первых курсах институтов, мы были уверены, что станем рок-звездами, будем выступать на Уэмбли и разъезжая по свету с умным видом будем давать многочисленные, никому не нужные интервью. И надо сказать, что мы целенаправленно готовили себя именно к такой жизни: наркотики, женщины, алкоголь. Не сложилось. Я конечно очень из-за этого страдал, но все-таки перенес этот удар судьбы. А Киса нет.
Все еще бесспорно усугублялось тем, что Киса всегда хотел стать «Шевчуком». Я думаю, хоти бы он стать «Кинчевым», или, ещё лучше, «Бутусовым», он мог бы отделаться легкой формой алкоголизма, но к несчастью, именно лавры Шевчука не давали ему покоя. А творчество Юрия Юлиановича, как нельзя кстати располагает к слиянию со стаканом. В итоге, Киса закончил учебу и устроился на работу. Успешная карьера, первый брак, второй, пятый, скучно, все как у людей - ну как тут не спиться?
Все бы ничего, да с возрастом у него начинает стираться грань между реальностью и фантазиями. И он уже сам начинает верить в свои россказни о фотовыставках в Лихтенштейне, в свое лидерство во всевозможных ОПГ, в его жизни начинают постоянно появляться и, что характерно, отравлять ее, несуществующие женщины, он периодически начинает попадать в ДТП на очень дорогих, но к сожалению вымышленных машинах. В итоге, не знаю, хорошо это или плохо, но периодически Кисины родные, уставая от его дерзкого и, подчас, неадекватного поведения, заманивают его в наркологию (он очень доверчив). Там его «прокапывают» и «подшивают». После чего, ситуация в какой-то степени нормализовалась. Киса не пьет год, два, три, мастерит модельки машинок и танков, занимается домашним хозяйством, находит новую пассию. Все расслабляются, в полной уверенности, что угроза алкоголизма миновала и «подшивка» больше не нужна. Ан, нет. Оказывается, что Киса попросту затаился, и втайне от всех, соорудив у себя на кухне самогонный аппарат, он уже как полгода деятельно готовится к расшивке.
Как и подобает талантливому инженеру, усердно экспериментируя с брагой, дрожжами и сахаром, он произвел уже порядка литров 60 самогона, которые заботливо сосредоточенные в двадцати, как близнецы похожих друг на друга, трехлитровых баночках и, настаиваясь, ждут своего часа. И когда наступает ИХ час, Киса за две-три недели устраивает такой пир духа, умудряясь наворотить столько славных и великолепных прекрасностей, сколько обычному человеку хватило бы на всю жизнь, а потом по отработанной схеме.
Этим Кисины таланты не ограничиваются. Он еще и талантливый фотограф. У него получаются на редкость искренние снимки. Как-то раз, наши общие знакомые решили сэкономить, и на свою свадьбу в качестве фотографа пригласили Кису. Киса очень долго готовился к своему первому в жизни фотосету. Естественно волновался, ведь не каждый день тебе предоставляется возможность испортить свадебное мероприятие. Разумеется, нажрался. Вел себя, как в последний раз - хамил, довел до слез маму жениха и подрался со свидетельницей. Но самое интересное, что на выходе молодожены получили около полутора тысяч пейзажных фотографий - вместо родственников, красивых платьев и свежих причесок, Киса с упоением отснял каких-то букашек, камней и птиц, а также, множество видов Финского залива и прочих непотребств, то есть все то, что он любит и умеет фотографировать, всего то, что ему небезразлично.
Классик же всегда придерживался более практичных взглядов на жизнь. Сколько я его помню, он никогда, ни в каком виде, несмотря на высшее музыкальное образование, не занимался творчеством. Он был чужд любого проявления сантиментов, его совершенно не интересовали ни охота, ни рыбалка, как в впрочем, и другие общепринятые человеческие ценности. Он уже давно определился с выбором. Весь его богатый жизненный опыт подсказывал, что нельзя служить одновременно двум богам - всем не угодить. И он служил, одному своему Богу - АЛКОГОЛЮ. Служил искреннее, служил неистово, отдавая всего себя, без остатка. Ограничив свой мир квартирными перегородками и телевизором, он достиг наивысшей степени просветления, и выходил из нее, только лишь когда бухло заканчивалось. Кто бы что ни говорил, а алкоголиком быть очень непросто. В отличие от обычного человека, алкоголик должен просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед. Он должен безошибочно отличать главное от напускного, понимать что истинно, а что преходяще, иными словами, матерый алкаш по-любому должен был остаться пить дома, а не приезжать к нам.
Поэтому я очень удился и немного испугался того, что к предложению поехать на охоту Классик отнесся с нескрываемым энтузиазмом:
- Я очень хочу посмотреть, как это у вас происходит. Вот у нас в Мурманске, двое моих друзей тоже как-то пошли на рыбалку. Накачали «гандон», вышли в залив, заякорились, и решили отметить. Ведь праздник как-никак. В надувнушке-то, в километрах трех от берега, грех не бухнуть. А так как не пристало русскому человеку пить без закуски, то парни решили открыть консервы. Они уже не в первый раз промышляли вместе, и были хоть небольшим, но очень самодостаточным и сплоченным коллективом. Дело спорилось, да и как могло быть иначе, процесс так - то отлажен до мелочей: один разливает водку, другой ножом открывает консерву, все просчитано и отточено, ни одного лишнего звука, ни одного лишнего движения, ведь рыбалка не терпит суеты. Светит ласковое солнышко, вдали виднеется береговая линия, волны мягко, я бы даже сказал нежно, покачивают посудину, алкоголь разлит, банка с консервами открыта, идиллия, но тут кулинар, вытерев о свой бушлат перепачканный в тушенке нож, не произнося ни слова, уверенно втыкает его в баллон. При этом делает вид, что все нормально - ничего особенного собственно-то и не произошло. Несколько секунд рыболовы в полном молчании, гипнотизировали друг друга взглядами, не обращая никакого внимания, на вырывавшийся на свободу воздух. Кулинар, не выдержал первым: он опрокинул в себя налитый до краев стакан, перерезал якорную веревку и проорал: «Чё, смотришь, сука, - греби». И они погребли. И я уверен, что добрались до берега. Потому что никакая стихия не в силах остановить этих чудо-парней.
- А нафига он нож воткнул в борт?
- Да привык он к деревянным лодкам, замечтался… С кем не бывает...
- А однажды, - все не унимался Классик, - поехали мы на охоту, к моей бабуле. Она давно звала. Зверья говорит, расплодилось в округе немеряно. Мы повелись. Приехали. Стали охотиться. Водка закончилась очень быстро. Я поехал на машине за добавкой. В угаре улетаю с моста. Был бы трезвым - убился, а так только ссадина на голове и синяк под глазом, но синяк, я подозреваю, был получен вообще при других обстоятельствах. Машину достали, за водкой съездили, меня перевязали. Друзья завалились спать, а я не хочу. Сижу, значит, на крылечке, отдыхаю, небом звездным любуюсь, вдруг слышу, кто-то у машины шоркается, подошел - двое парней. Спрашиваю:
- Чё на?!
- Твоя машина? Ты ее так убрал?
- Да, - не без гордости отвечаю,
- Ну, ты красава, - восхитились парни, - а продай магнитолу.
- Хорошо, - говорю, - пятьсот рублей.
- Нет, пятьсот это много, давай за сто.
- По рукам, - говорю, - давай за сто.
И уже когда они собирались уходить, я поставил вопрос ребром:
- А выпить-то у вас есть?
- Да, есть, пойдем, - поманили они меня.
Новые друзья Классика оказались людьми серьезными, можно даже сказать, деловыми. Занимались они скупкой металла. Примерно раз в месяц, к ним приезжал барыга-латыш, забирал цветмет, который они за копейки приобретали у местного населения, и увозил его к себе в ЕС. При этом, он оставлял парням некую сумму - на покупку новой партии товара. До встречи с Классиком схема работала исправно. Но с появлением на арене заслуженного лауреата всевозможных мыслимых и немыслимых алкопремий, система дала сбой.
Как обычно, все начиналось очень чинно - нещадно бодяжились виски с колой, с остервенением мусолился «парламент». В качестве почетных гостей были приглашены как представители местной интеллигенции, так и герцогини, все того же, местного, разлива, умеющие как никто другой скрасить досуг и придать отдыху особую изюминку. Затем ситуация стала выходить из под контроля: парням настолько понравилось бухать с Классиком, что они ну никак не могли с ним расстаться и отпустить его домой. Да и он, судя по всему, прикипел к ним не на шутку, всем, так сказать, сердцем.
Не знаю, к чему бы это все привело, возможно, эта троица и до сих пор жила бы вместе, но неожиданно закончились деньги. Трагизм ситуации заключался еще и в том, что закончились не только их деньги, а и те, что оставил им Барыга. В принципе ничего удивительного не произошло, ведь их алкомарафон продолжался уже вторую неделю. Внезапно возникшую проблему решили радикально - продали таким же спекулянтам скупленный у населения металл. На этом продержались еще несколько дней.
Но это уже была агония - начало конца, закат, если хотите, маленькой, но гордой империи. Вскоре пришлось занимать деньги, потом алкоголь, но очень быстро им перестали давать в долг и то, и другое. Последние совместно освоенные финансы, это были именно те сто рублей, что Классик выручил от продажи своей магнитолы.
В конце концов, как это часто бывает, отсутствие алкоголя разрушило, казалось бы, еще совсем недавно такую крепкую и нерушимую мужскую дружбу. Ситуация стала усугубляться тем, что новые друзья Классика начали трезветь и задаваться исконно русскими вопросами «Кто виноват, и что, ептвоюмать, делать?». А истерить настоящему мужчине полагается только в том случае, если сломался ноготь, причем у его девушки. Вот тогда пожалуйста: истери себе на здоровье. Когда же выяснилось, что буквально не сегодня-завтра за партией цветмета должен подтянуться Барыга, Классик принял решение: распрощаться с парнями и вернуться домой, к бабуле, которая начала уже немного волноваться за его судьбу. Что и говорить, а действительно, вовремя предать - это не предать, а предвидеть.
Вообще-то в подобные ситуации Классик попадает достаточно регулярно. Помню, жили мы с ним у меня на даче. Стояло изумительное, солнечное лето, на душе было легко и спокойно, ведь, мы совсем недавно, с блеском провалили сессию, и теперь до осени были совершенно свободны, поэтому с чувством выполненного долга мы наслаждались молодостью, теплом и водкой. Мы были практически детьми, а детская душа, открытая всему новому, требовала все больше и больше радости и счастья... и вот мы немного увлекись, освоив всю имеющуюся в нашем распоряжении наличность. И так вышло, что единственным активом, имеющимся у Классика для того, чтобы добраться из Питера в Мурманск, была только бутылка водки «ЛОРА», которую я принес ему на вокзал:
- Извини, больше ничем помочь не могу.
Напиток богов был емкостью 0,75 литра, что с одной стороны конечно больше, чем 0,5, и это радовало, но с другой стороны, это было определенно меньше стоимости билета на поезд, что слегка напрягало. Ситуация была критичной, но не безнадежной.
Классик подошел к проводнику, достал бутылку и попросился к нему в вагон.
- Студент? - спросил этот добрый человек.
- Да, - почти не солгал Классик.
- Хуй с тобой, - заходи.
И он зашел. Еще не успел тронуться поезд, как начали пить. Пили не переставая, до прибытия в Мурманск - в общей сложности больше суток. Выйдя из вагона, Классик попытался надеть рюкзак, и в нем обнаружил ту самую бутылку «ЛОРЫ», с которой он сел в поезд. Она, как обычно, пришлась очень кстати, и была отдана в качестве платы за проезд на такси, на котором Классика домчали до дома.
Таким образом, решительно все охотничье-рыболовные изыски, непосредственным участником которых он являлся, давали Классику совершенно обоснованную надежду на то, что и в этот раз он весело, а главное с пользой, проведет время.
- Где были? Что так долго? - спросил я парней.
- Для моего народа сорок лет не опоздание, - ответил Киса, налил себе водки, никого не дожидаясь выпил, и налил себе снова.
- А, прелюдия.
- Да, твой Великий народ и на Холокост бы не успел, если бы его не подгоняли.
- Смерть, цветным, жидам и славянам!!! - проорал для себя тост Киса, стоя выпил, снова налил, закурил.
- Давайте быстрее к столу!
- Ты и один неплохо справляешься.
- За вас волнуюсь, сейчас ничего не останется, - и в подтверждении своих слов он снова выпил и снова налил.
Вечер переставал быть томным. Все, стремяст проявить себя с наилучшей стороны, старались как могли, Классик с Кисой чуть не спалили дом, закинув в буржуйку бутылку бензина. Это еще хорошо, что Майорчик к этому моменту уже безмятежно посапывал в сугробе, перебирая во сне пальчиками задних ног и не видел такого безобразия, а то инфаркт был бы ему обеспечен.
Затем, мы Кисой устроили тир. Все до одной мишени, привезенные Майорчиком, разорвали в лоскуты. Не успокоились пока не израсходовали весь имеющийся в наличии боезапас - больше сотни выстрелов в никуда. Когда мы охотимся, лесные твари в полной безопасности.
В это время, каким-то невероятным образом, Классик умудрился найти в пустом поселке Человека, познакомиться с ним, поссориться, подбить ему глаз, привести его к нам, и тут же распить мировую. На все это у него ушло не более получаса.
Человек, потирая травмированный глаз, закусывал лежащим в кастрюле сырым мясом (мы его собирались поставить на угли), казался вполне довольным жизнью, и только уже уходя, укоризненно произнес:
- А шашлык-то у вас, ребята, немного сыроват.
Потом Киса нашел тот самый злосчастный топор, зачем-то принялся колоть дрова, и практически сразу же вскрыв себе ногу, залив кровью крыльцо, успокоился, и с чувством выполненного долга, как всегда в гордом одиночестве, выпил еще водки.
- Надеюсь, топор утолил жажду крови, - произнес Классик, но на всякий случай забросил его подальше, во тьму.
Как всегда, не неожиданно и неотвратимо, наступил такой момент, когда женщины становятся предметом просто-таки первой необходимости. Я, конечно, понимаю парней, да и секс с женой за секс не считается, но телочек на охоте не одобряю. В конце концов, мы сюда отдыхать приехали или трахаться?
- Давайте вызовем проституток, - предложил Киса.
- Мне не надо, - нехотя отозвался Классик, - Я и так со шлюхой живу.
- И я. Да что я. Все мы с ними живем и встречаемся.
- Да, с женщинами вообще вопрос сложный. Неоднозначный.
- Ага, только им легко: напяль юбку покороче и пиздуй с мордой королевы.
- Еще и замуж хотят.
- Сейчас все замуж хотят, даже мужики.
- Нет, моя не такая. Вам даже и не снилось, сколько она зарабатывает за ночь.
- Боюсь себе даже представить.
- Правильно. Самое главное, что, мы счастливы, - с гордостью заявил Классик,
Выглядел он действительно очень довольным, и я по-хорошему завидовал другу, так как сам делаю людей счастливыми, только когда ухожу.
- А семья как этому отнеслась?
- Как, как… Прокляли, конечно. У мамы «Красотка» хоть и любимый фильм, все одно - не прокатило.
- Нет, действительно, давайте все-таки вызовем, - все больше и больше распалялся Киса. - У меня, есть деньги!!! Они в городе, дома, на столе лежат.
- Может лучше дьявола? Это как-то проще. Да и спортивней.
- Мих, а ты сам когда женишься? - переключился на меня Киса.
- Никогда. Ему же вообще никто не даёт. Ну, может по ошибке или из жалости. Но все равно только один раз, - прояснил ситуацию Классик.
- А я на второй раз и не претендую.
- Маленький котенок до смерти щенок, - подвел итог Киса. - А я тут решил посвататься, полюбилась мне дочь коллеги - грузчика, лет на двадцать меня младше, Таня зовут. Пришел я к нему и говорю: «Мы с Таней любим друг друга. Хотим жить вместе». А он мне, сука, молча вилку в ногу воткнул. Оказывается его жену тоже Таня зовут. Он про нее подумал. Не разобрался мужик.
- А когда разобрался?
- Когда разобрался, то настолько был счастлив, что готов был отдать дочь за кого угодно. Да и она оказалась еще той оторвой.
Из-за нее пришлось в КВД идти, а там врачиха, милая такая, ну у меня и встал. Она смотрит на это дело и говорит: «Иди, смочи головку, под краном», ну, я голову под кран и сунул. Если б ты только видел, как она ржала. Лошадь старая.
- А, потом? Трахнул её?
- Ну да, как обычно: трахнул -- влюбился - расстался - страдал. Все как всегда.
- Мда, любовь придумали коммунисты, чтобы денег не платить.
- Не платить придумали Евреи. А также, моду, политику, кризис, войну и пидоров.
- То есть до евреев пидоров не было?
- Были, но они не знали об этом.
- Великие люди.
- И заметь, очень состоятельные.
- А ты вроде машину новую купил? Как все прошло? Как тачка?
- Изумительна. Знаешь, я даже пред свадьбой так не волновался. Хотя при разводе радовался гораздо больше.
Мы замерзли, и откопав из сугроба Майорчика, вместе с ним перебрались в дом. Включили дебилизатор. У меня в квартире нет ни телевизора, ни Интернета, потому что я считаю, что мои гости обязаны общаться только со мной, а не отвлекаться на всякую чушь. Это дало довольно-таки неожиданный эффект. Вернее два. Во-первых теперь в гости ко мне никто не ходит, а во-вторых, когда меня, как тонко выразился Классик, из жалости приглашают, я часами залипаю перед включенным телевизором. При этом я могу не отрываясь смотреть все подряд, от сериалов до рекламы женских колготок.
На этот раз нам повезло, передача оказалась на редкость познавательной. Рассказывали про выживание на дикой природе. Забросили двух персонажей в «места, где никогда не ступала нога человека», вручили камеру и крутитесь, ребята, как хотите.
Фартило экстремалам просто сказочно. Они сразу же нашли котелок и спички. Пусть и не с первой попытки, но все-таки развели костер, а через мгновенье, совершенно случайно, в трех метрах от костра обнаружили речку. Понимая, что прет им сегодня просто невероятно, они начинают тупо у костра рыть землю (в надежде, как я понимаю, найти клад, золотую жилу, или, на худой конец, нефть), но вместо сокровищ натыкаются на нору с броненосцем, которого тут же извлекают и без жалости, как Гитлера, умерщвляют. После чего, сетуя, что в норе броненосца нет соли и других специй, они с остервенением сжирают бедное животное, которое за свою короткую жизнь, и зла-то толком причинить никому не успело, после чего, глубоко довольные собой, с чувством выполненного долга, засыпают.
А утром, умываясь на речке, обнаруживают, что к их берегу прибило пластиковые бутылки с колой и пакетики с чипсами, естественно, запечатанные. Камера, в лихорадочных и не всегда успешных попытках передать красоту дикой природы, несколько раз выхватывает горделиво возвышающиеся над остальным ландшафтом газопровод и телефонную вышку.
Нехотя, совершенно без аппетита, наши герои утолили голод и жажду, а через несколько секунд нашли еле-еле заметную, асфальтированную тропинку, по которой они подиумной походкой, еще через несколько минут выходят к жилью, рассуждая при этом, насколько это замечательно, откинув блага цивилизации, слиться с дикой природой. И я с ними полностью согласен, только вот за броненосца их на Страшном Суде к ответу призовут по-любому.
На следующий день, первым как всегда проснулся Майорчик. Безуспешно попытавшись поднять остальных, он стал нытьем портить всем настроение:
- У меня голова болит и я, кажется, нож на ручье потерял и чехол от ружья.
- Ну, чехол тебе вернут, нахрена бобрам чехол без ружья. Когда проебешь ружье, тогда у тебя его и отожмут, а вот на свой нож можешь и не рассчитывать - вещь-то полезная.
- Пойдемте кто-нибудь со мной?
- Лично я - пас. И ты там смотри поаккуратней, помни, что у бобров теперь нож. Лично я тебя даже искать не пойду.
- Ага, - согласился со мной Классик, - гиблое место этот ваш ручей. Мы тебя полчасика подождем, не вернешься - уедем.
Он был за рулем, и ему не терпелось поскорее двинуться в город, в цивилизацию, поближе к доступному алкоголю.
Киса же вообще ничего не сказал. Он просто налил себе водки, выпил и закурил. От этого у Классика еще больше испортилось настроение.
Майорчик, слава Богу, вернулся, причём помимо чехла от ружья, он принес мои часы, которые тоже, как оказалось, бобрам были совершенно без надобности. В лесу же нет часовых магазинов. А нож так и остался у них.
За это время настроение Классика опустилось до отрицательных величин. Он просто рвал и метал, постоянно подгоняя нас. В конце концов, даже Киса не выдержал и достал упаковку таблеток и протянул их Классику:
- Что за колеса?
- Никакие это не колеса. Все легально в аптеке продается. Я когда подшиваюсь только ими и спасаюсь. Никого привыкания.
- Давно ты на них?
- Лет десять.
- Ебнуться, ты пережил девяностые, не сторчался. И сейчас решил с наркотой поэкспрементировать?
- Это не наркотики.
- А что?
- Антидепрессанты
- Иди ты… Один мой Знакомый тоже на полном серьезе считает, что от антидепрессантов нет никакого вреда, одна только польза, да и жена не «запалит». Действительно, это маловероятно, что его жена запалит - она уже лет семь как с ним не живет. Хотя он, может быть, и не в курсе. Потому что эти семь лет жрет свои колеса. И до сих пор уверен, что нет никакого привыкания.
- Думаешь, это намного хуже, чем как ты: «Зеленая Марка» - вместе тридцать лет? - спросил я.
- Я не знаю.
- Да фигня это все, я вот тут недавно с легендой общался, - неожиданно вмешался в диспут Майорчик.
- С Цоем, что ли?
- Нет с Кержаковым.
- И что Керж?
- Да ничего, сказал, что я хреново выгляжу.
- Он тебя сегодня не видел.
Рано или поздно, но за все придется отвечать. За убитых броненосцев, за загубленную рыбу и сожженные деревья, за мусор, брошенный в лесу, но, главное, нам придется отвечать за то, что мы так бездарно распоряжались своей жизнью. За алкоголизм и наркотики, тусовки и разводы. За то, что жили без любви. За то, что прожигали жизнь исключительно ради себя, только для своего удовольствия. И этот момент наступит гораздо раньше, чем многие ожидают. В принципе уже и сюда, все явственней доносится запах серы. Но самое удивительное и прекрасное в том, что в наших силах все изменить. Все, что нам надо, и даже больше, нам дано при рождении, но к несчастью мы упорно забываем об этом.
И глядя на опухшие мордашки моих лучших друзей, на их неадекватные поступки и странные суждения, мне хочется только одного, чтобы они взяли с собой в это сложное, ни с чем не сравнимое, путешествие по жизни только самое важное, самое необходимое, отбросив никому не нужные блеск и мишуру, и тогда я очень надеюсь, что когда придет время рассчитываться по счетам, им будет, что предъявить.
Спасибо, что уделили мне время. Первая часть этой нетленки находится здесь http://cmc78.livejournal.com/16488.html
- Мих, вставай, всех бобров проспишь, - энергично способствуя моему подъему, безжалостно креативил Майорчик.
Если б он только знал, насколько у него по утрам неприятный голос. Обязательно скажу ему об этом при случае.
- Вставай быстрее, нам надо срочно в лес.
- Сколько время?
- Восемь.
- Ты охренел.
- В смысле?
- Не тупи, а то ногу прострелю.
- Не пизди. Вот пиво. Завтракай и пойдем.
А жизнь-то налаживается. Интересно, что сейчас на улице творится. Я вышел на крыльцо. В принципе, все идеально, именно за этим мы и ехали. Все заковано в лед и укрыто снегом. Свежайший, чистейший воздух, за который можно держаться руками, тишина, которую можно пробовать на вкус, отключены мобильники, нет никаких соцсетей, полностью отсутствует связь с внешним миром, даже туалет на улице. Словом, мы, как и хотели, вырвались из городского панциря. Проблема в том, что мне уже хочется обратно. Или водки. Пока еще до конца не определился.
На крыльцо, в полной боевой раскраске, кокетливо помахивая топором, вышел Майорчик, он уже к охоте готов. Топор, конечно же, вызывает некоторые вопросы, но как начинающий охотник, я банально стесняюсь их задать матерому Истребителю Бобров, тем более, что он принес водку. Мы выпили. Выпили еще. Потом опять несколько раз, а потом снова и снова. Но, несмотря на это, к моему огромному разочарованию мы все-таки пошли в лес.
В лесу с ранних лет я чувствую себя очень уверенно, ибо на сто процентов уверен, что заблужусь. А так как в иерархической системе нашей семьи я занимал место где то между черепашками и фокстерьером, причем, уже после их трагической кончины, я прекрасно понимал, что если меня и будут искать, то так, «для галочки», только ради того, чтобы формальности были соблюдены. Поэтому для меня с детства, поход в лес это один сплошной стресс. Поиск грибов и сбор ягод никогда не являлись первоочередной задачей - главное не потеряться.
И в это морозное зимнее утро я прекрасно отдавал себе отчет, что мой единственный шанс выжить в незнакомом мне в лесу - это Майорчик. Если я его потеряю, то сгину совершенно точно, поэтому я не отставал от него ни на шаг.
Охота и рыбалка для меня никогда не являлись источником существования, да и по своей натуре я совершенно не кровожаден. По большому счету, мне было совершенно не важно, добудем мы кого-нибудь, или нет. Для меня охота это отнюдь не абсолютное зло, нераздельно связанное с бессмысленными и беспощадными серийными убийствами звериных детенышей, а в первую очередь способ поддержать физическую форму. Сильно напрягают меня потогонная суета тренажерного зала, навязчивый персонал, истеричные инструктора, поэтому вместо всей этой бездуховности я выбираю Природу: леса и озера, реки и горы, к которым стараюсь относиться с бережным уважением, красотой которых искренне восхищаюсь.
Я против уничтожения флоры и фауны в промышленных масштабах, как и против убийства ради удовольствия. Я искренне не понимаю, как можно накупить дорогостоящей техники или нанять вертолет, чтобы сподручней было пощекотать себе нервы, убивая животных. Также, для меня несколько странно выглядит ситуация с привадами. Как можно месяц кормить кабанчика, только для того, чтобы, потом его безжалостно расстрелять? Да, мне приходилось стрелять, и я, к сожалению, не всегда промахиваюсь, но делаю это не со зла, без ненужного, так сказать, рвения. И никогда я не добываю, больше, чем могу съесть.
Как-то мы три дня самозабвенно браконьерили на Ладоге. За первую ночь рыбы сгубили просто немеряно. Коптили ее, раздавали друзьям, угощали знакомых, даже тем, кого не знали, но все равно домой привезли килограмм по двадцать. Замучились ее чистить, полдня сети разбирали, переругались между собой, не отдых, а наказание сплошное, повторения которого я больше просто не выдержу, поэтому вношу рацпредложение:
- Парни, давайте на вторую ночь выставляться не будем, рыбы и так очень много, займемся чем-нибудь другим, кроссворды поотгадываем, стихи почитаем?
Я не успел закончить фразу, да что там фразу, мысль я свою еще не успел до конца сформулировать, как был «послан» своими друзьями. Киса лихорадочно бил себя кулаком в грудь и кричал, что такое раз в жизни бывает, и, то, не у всех, и раз это произошло именно с ним, то лично он ни за что не успокоится, пока не вычерпает всю рыбу из Ладоги. Майорчик же разорялся по поводу недавно купленной, очень компактной, но невероятно вместительной холодильной камеры, забить которую до отказа дело всей его жизни.
- Да пофиг, делайте что хотите.
И они пошли делать. Долго выгадывали момент, когда стихнет ветер. Выгадали. Вышли на воду. Попали под град. Вымокли до нитки. Последние сто пятьдесят метров они волочили лодку за собой, по пояс в ледяной воде, потому что выгрести против ветра не было никакой возможности. Стуча зубами у костра под навесом, вливая в себя алкоголь и пытаясь согреться в спальных мешках, они бредили про завтрашний невероятный улов, который должен быть на порядок больше сегодняшнего, или уж, в крайнем случае, никак его не меньше. Они даже распланировали, как с ним поступят.
На следующее утро было поймано три рыбешки. И как бонусы насморк и кашель.
Лично я предпочитаю охотиться на вальдшнепа, это, право же, очень увлекательный вид охоты. Посудите сами - никто толком знает, как должен выглядеть вальдшнеп, поэтому притащив в лагерь практическую любую добычу, ты имеешь полное право самоутвердиться перед коллегами, назвав ее вальдшнепом. И тебе не то что бы безоговорочно поверят, но по существу возразить не смогут. В итоге, всем придется завидовать. Однако, нужно отдавать себе отчет в том, что вальдшнеп в первую очередь птица, не надо тащить в лагерь змею, суслика, или белку, и убеждать всех, что это вальдшнеп. Во-вторых, хотя вальдшнеп это и птица, но птица неизвестная: не чайка и не воробей. Остальные пернатые совершенно спокойно могут быть вальдшнепом, только цаплей, пожалуйста, не злоупотребляйте, да и с аистом изредка возможны некоторые недоразумения. Также я не рекомендую приносить в лагерь за одну охоту двух разных вальдшнепов, например «вальдшнепа глухаря» и «вальдшнепа зяблика» ведь всегда среди ваших друзей, найдется какой-нибудь зануда, который начнет их сравнивать. А так, охота на вальдшнепов очень азартна. Попробуйте, и сами во всем убедитесь.
Однажды, с металлоискателем в одной руке и ружьем в другой, я совершал легкую прогулку по берегу Финского залива, но через какое-то время заметил, что за мной следят. Следило три птицы. Они шли за мной след в след, делая вид, что изучают отпечатки моих сапог на песке. Я же сразу понял, что эти вальдшнепы замышляют против меня что-то недоброе, и исключительно в целях самозащиты убил одного из них. Остальные разлетелись.
В лагере, куда я, естественно, притащил тело, начались шумные дебаты. Мои так называемые друзья выразили шумное недоверие, высказав ничем не подкрепленные сомнения в том, что мой трофей при жизни был вальдшнепом. Они почему-то считали, что ходить за охотником по берегу для вальдшнепа не очень-то характерно. Но не смогли обосновать чем. В итоге каждый остался при своем мнение, а трофей был засчитан.
Буквально через полчаса, в уже лесу, я встретил Обладателя Пушистого Хвоста, который увидев меня, стремглав забрался на вершину сосны и принялся своими глазками-бусинками анализировать обстановку. Я прекрасно понимал, что скорее всего, это тоже самый настоящий и отпетый вальдшнеп. Но нести второго вальдшнепа в лагерь было бы очень неосмотрительно, завистники и первого-то с трудом восприняли, да и хвост был на редкость красив. Животное тоже было явно не прочь разойтись миром, и осознав, что я не представляю для него угрозы, спрыгнуло с дерева, и неспешно, с чувством глубокого достоинства, поковыляло мимо меня, по своим, явно не терпящим отлагательств, делам. Так и не представившись, и не попрощавшись, видимо уж очень спешило.
Бобровое гетто располагалось в ста метрах от дома Майорчика и представляло собой небольшой, но очень своенравный ручей, который, причудливо петляя, протекал по садоводству, нырял под железнодорожную насыпь и пропадал где-то в глубине лесного массива. Опьяненные запахом легкой наживы, мы вступили на лед и пошли по нему.
Зашли в лес. Освоились. Установили капканы. Внезапно, как обычно, не говоря ни слова, Майорчик с задумчивым видом направился в чащу леса, прихватив с собой топор и ружья. Я остался совсем один. И сразу же почувствовал себя очень неуютно. Кто бы что ни говорил, но одиночество очень неприятно на вкус. Мне стало не хватать Майорчика, его брюзжания, идиотских шуточек, неприятного смеха, поэтому я с очень большой неохотой, но все-таки поплелся по его следам. Неожиданно покой и тишину зимнего леса нарушили звуки, чем то напоминающие набат. Стало действительно жутко. Я ускорился. Звуки затихли.
Заинтригованный до невозможности, я продолжил свой путь, дошел до завала из нависших над ручьем деревьев, грациозно под ними протиснувшись, попал в самую настоящую зимнюю сказку. Промерзший насквозь лес, освещенный неверным, зимним солнечным светом, возвышающийся по обоим берегам ручья, занимался откровенным самолюбованием. Он действительно был прекрасен. В нем гармонично сочетались простота и изысканность, покорность и сила, от его жизни веяло смертью. Время здесь потеряло смысл, его просто не существовало. Все замерло в ожидании весны. И посреди этого великолепия, на коленях, держась руками за голову, с очень недовольной физиономией сидел Майорчик. Рядом с ним валялись топор и ружья. Снег вокруг него был залит кровью.
Сначала я подумал, что Майорчик отыскал, все-таки, на свою голову, бобра, и тот ему навалял. Хорошо хоть ружья не отнял.
Но действительность оказалась куда более прозаичней. Неизвестно зачем (я так предполагаю, решив напоить зверя, а другого объяснения у меня просто нет), Майорчик начал вырубать в ручье прорубь. Причем его нисколько не смутил тот факт, что ручей промерзает насквозь, и воды подо льдом попросту нет. А так как майор полиции должен все делать основательно, он сел на колени и обухом топора, с самозабвенным упоением, принялся хреначить лед. В итоге, он настолько увлекся, что долбанул себя острием топора по затылку. Причем неслабо так долбанул - будь удар чуточку сильней, Майорчик наверняка бы вписал свое имя в историю отечественной криминалистики, как основоположник харакири по-русски.
Но, что сделано, то сделано, и не важно как, хорошо или плохо, главное, что от души. В конце в концов, несмотря на то, что ситуация сложилась довольно-таки комичная, мне особо было не до веселья. Посудите сами: у друга из головы хлещет кровь, он мечется из стороны в сторону, что-то ищет, с кем-то спорит, кому-то пытается что-то доказать. Я начинаю всерьез опасаться, ведь у него на лицо болевой шок, и, чего доброго, вдруг он побежит умирать в лес. Умрет ли Майорчик с пробитой головой зимой, в лесу, это еще большой вопрос. А я-то тут один сгину без вариантов, поэтому судорожно стараюсь разрядить обстановку и направить ситуацию в нужное мне русло, то есть поближе к дому.
- Тебе в больницу надо, давай такси вызовем, пусть отвезут.
- Позвони, - неожиданно соглашается со мной Майор, - таксисту - пусть еще водки привезет,
- Леш, если ты сейчас «кони двинешь», мне же никто не поверит, что это не я тебя.
- Да не ссы. Сейчас домой придем, выльешь на меня зеленку, и все нормально будет.
Не потрудившись уточнить, у кого будет «все нормально», Майорчик потерял сознание. Правда, ненадолго. Всего лишь на пару секунд, я даже испугаться толком не успел. А он уже буквально через мгновенье бодро шагал в направлении дома, горланя какую-то до отвращения лирическую песню о несчастной любви, и теряя свою экипировку, которую я за ним самоотверженно, как жена декабриста, подбирал.
Придя домой, я еще раз осмотрел его рану. В домашней обстановке она выглядела еще более внушительно. Майорчик сам позвонил таксисту, заказал водки, после чего нашел банку зеленки, и всучив ее мне, потребовал оказания первой медицинской помощи.
Надо признаться, что до этого момента я никогда не обрабатывал зеленкой рубленные раны, но дебют у меня удался на славу. В результате моих манипуляций, большая часть шевелюры Майорчика приобрела изумрудно-зеленый оттенок. Мне лично очень понравилось. Получилось достаточно неплохо, живенько так получилось, уж по крайне мере гораздо лучше, чем было. Но говорить об этом Майорчику я не стал, еще возгордится.
Приехал Таксист, привез водки, и долго, не говоря ни слова, пристально рассматривал роскошные зеленые кудри Майорчика. Смотрел он с нескрываемыми завистью и восторгом, ему явно не в первой было встречаться с зелеными Человечками.
Чуть позже к нам присоединились наши друзья - Киса и Классик. На парней неожиданная цветовая гамма волос Майорчика не произвела ровным счетом никакого впечатления, они, оценив неожиданный изыск друга, молча, по-мужски, приняли его выбор. И не мешкая ни секунды, не тратя время на пустые разговоры, сразу же, без разведки, влились в веселье. Все-таки опыт великая вещь.
Кису я знаю очень давно, мы с ним дружим с детства. Он амбициозен, эрудирован, талантлив. Обладает великолепным чувством юмора, может поддержать беседу практически на любую тему, но есть одно большое «НО». Он не умеет не пить. Вернее «не пить», у него получается только в том случае, если он «подшит», а при всех других вариантах, он самозабвенно бухает двадцать четыре часа в сутки, периодически впадая в запой.
Я очень надеюсь, что он стал таким не из-за дружбы со мной. Мне кажется, что тут сказались нереализованные юношеские максимализмы. Дело в том, что в последних классах школы и на первых курсах институтов, мы были уверены, что станем рок-звездами, будем выступать на Уэмбли и разъезжая по свету с умным видом будем давать многочисленные, никому не нужные интервью. И надо сказать, что мы целенаправленно готовили себя именно к такой жизни: наркотики, женщины, алкоголь. Не сложилось. Я конечно очень из-за этого страдал, но все-таки перенес этот удар судьбы. А Киса нет.
Все еще бесспорно усугублялось тем, что Киса всегда хотел стать «Шевчуком». Я думаю, хоти бы он стать «Кинчевым», или, ещё лучше, «Бутусовым», он мог бы отделаться легкой формой алкоголизма, но к несчастью, именно лавры Шевчука не давали ему покоя. А творчество Юрия Юлиановича, как нельзя кстати располагает к слиянию со стаканом. В итоге, Киса закончил учебу и устроился на работу. Успешная карьера, первый брак, второй, пятый, скучно, все как у людей - ну как тут не спиться?
Все бы ничего, да с возрастом у него начинает стираться грань между реальностью и фантазиями. И он уже сам начинает верить в свои россказни о фотовыставках в Лихтенштейне, в свое лидерство во всевозможных ОПГ, в его жизни начинают постоянно появляться и, что характерно, отравлять ее, несуществующие женщины, он периодически начинает попадать в ДТП на очень дорогих, но к сожалению вымышленных машинах. В итоге, не знаю, хорошо это или плохо, но периодически Кисины родные, уставая от его дерзкого и, подчас, неадекватного поведения, заманивают его в наркологию (он очень доверчив). Там его «прокапывают» и «подшивают». После чего, ситуация в какой-то степени нормализовалась. Киса не пьет год, два, три, мастерит модельки машинок и танков, занимается домашним хозяйством, находит новую пассию. Все расслабляются, в полной уверенности, что угроза алкоголизма миновала и «подшивка» больше не нужна. Ан, нет. Оказывается, что Киса попросту затаился, и втайне от всех, соорудив у себя на кухне самогонный аппарат, он уже как полгода деятельно готовится к расшивке.
Как и подобает талантливому инженеру, усердно экспериментируя с брагой, дрожжами и сахаром, он произвел уже порядка литров 60 самогона, которые заботливо сосредоточенные в двадцати, как близнецы похожих друг на друга, трехлитровых баночках и, настаиваясь, ждут своего часа. И когда наступает ИХ час, Киса за две-три недели устраивает такой пир духа, умудряясь наворотить столько славных и великолепных прекрасностей, сколько обычному человеку хватило бы на всю жизнь, а потом по отработанной схеме.
Этим Кисины таланты не ограничиваются. Он еще и талантливый фотограф. У него получаются на редкость искренние снимки. Как-то раз, наши общие знакомые решили сэкономить, и на свою свадьбу в качестве фотографа пригласили Кису. Киса очень долго готовился к своему первому в жизни фотосету. Естественно волновался, ведь не каждый день тебе предоставляется возможность испортить свадебное мероприятие. Разумеется, нажрался. Вел себя, как в последний раз - хамил, довел до слез маму жениха и подрался со свидетельницей. Но самое интересное, что на выходе молодожены получили около полутора тысяч пейзажных фотографий - вместо родственников, красивых платьев и свежих причесок, Киса с упоением отснял каких-то букашек, камней и птиц, а также, множество видов Финского залива и прочих непотребств, то есть все то, что он любит и умеет фотографировать, всего то, что ему небезразлично.
Классик же всегда придерживался более практичных взглядов на жизнь. Сколько я его помню, он никогда, ни в каком виде, несмотря на высшее музыкальное образование, не занимался творчеством. Он был чужд любого проявления сантиментов, его совершенно не интересовали ни охота, ни рыбалка, как в впрочем, и другие общепринятые человеческие ценности. Он уже давно определился с выбором. Весь его богатый жизненный опыт подсказывал, что нельзя служить одновременно двум богам - всем не угодить. И он служил, одному своему Богу - АЛКОГОЛЮ. Служил искреннее, служил неистово, отдавая всего себя, без остатка. Ограничив свой мир квартирными перегородками и телевизором, он достиг наивысшей степени просветления, и выходил из нее, только лишь когда бухло заканчивалось. Кто бы что ни говорил, а алкоголиком быть очень непросто. В отличие от обычного человека, алкоголик должен просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед. Он должен безошибочно отличать главное от напускного, понимать что истинно, а что преходяще, иными словами, матерый алкаш по-любому должен был остаться пить дома, а не приезжать к нам.
Поэтому я очень удился и немного испугался того, что к предложению поехать на охоту Классик отнесся с нескрываемым энтузиазмом:
- Я очень хочу посмотреть, как это у вас происходит. Вот у нас в Мурманске, двое моих друзей тоже как-то пошли на рыбалку. Накачали «гандон», вышли в залив, заякорились, и решили отметить. Ведь праздник как-никак. В надувнушке-то, в километрах трех от берега, грех не бухнуть. А так как не пристало русскому человеку пить без закуски, то парни решили открыть консервы. Они уже не в первый раз промышляли вместе, и были хоть небольшим, но очень самодостаточным и сплоченным коллективом. Дело спорилось, да и как могло быть иначе, процесс так - то отлажен до мелочей: один разливает водку, другой ножом открывает консерву, все просчитано и отточено, ни одного лишнего звука, ни одного лишнего движения, ведь рыбалка не терпит суеты. Светит ласковое солнышко, вдали виднеется береговая линия, волны мягко, я бы даже сказал нежно, покачивают посудину, алкоголь разлит, банка с консервами открыта, идиллия, но тут кулинар, вытерев о свой бушлат перепачканный в тушенке нож, не произнося ни слова, уверенно втыкает его в баллон. При этом делает вид, что все нормально - ничего особенного собственно-то и не произошло. Несколько секунд рыболовы в полном молчании, гипнотизировали друг друга взглядами, не обращая никакого внимания, на вырывавшийся на свободу воздух. Кулинар, не выдержал первым: он опрокинул в себя налитый до краев стакан, перерезал якорную веревку и проорал: «Чё, смотришь, сука, - греби». И они погребли. И я уверен, что добрались до берега. Потому что никакая стихия не в силах остановить этих чудо-парней.
- А нафига он нож воткнул в борт?
- Да привык он к деревянным лодкам, замечтался… С кем не бывает...
- А однажды, - все не унимался Классик, - поехали мы на охоту, к моей бабуле. Она давно звала. Зверья говорит, расплодилось в округе немеряно. Мы повелись. Приехали. Стали охотиться. Водка закончилась очень быстро. Я поехал на машине за добавкой. В угаре улетаю с моста. Был бы трезвым - убился, а так только ссадина на голове и синяк под глазом, но синяк, я подозреваю, был получен вообще при других обстоятельствах. Машину достали, за водкой съездили, меня перевязали. Друзья завалились спать, а я не хочу. Сижу, значит, на крылечке, отдыхаю, небом звездным любуюсь, вдруг слышу, кто-то у машины шоркается, подошел - двое парней. Спрашиваю:
- Чё на?!
- Твоя машина? Ты ее так убрал?
- Да, - не без гордости отвечаю,
- Ну, ты красава, - восхитились парни, - а продай магнитолу.
- Хорошо, - говорю, - пятьсот рублей.
- Нет, пятьсот это много, давай за сто.
- По рукам, - говорю, - давай за сто.
И уже когда они собирались уходить, я поставил вопрос ребром:
- А выпить-то у вас есть?
- Да, есть, пойдем, - поманили они меня.
Новые друзья Классика оказались людьми серьезными, можно даже сказать, деловыми. Занимались они скупкой металла. Примерно раз в месяц, к ним приезжал барыга-латыш, забирал цветмет, который они за копейки приобретали у местного населения, и увозил его к себе в ЕС. При этом, он оставлял парням некую сумму - на покупку новой партии товара. До встречи с Классиком схема работала исправно. Но с появлением на арене заслуженного лауреата всевозможных мыслимых и немыслимых алкопремий, система дала сбой.
Как обычно, все начиналось очень чинно - нещадно бодяжились виски с колой, с остервенением мусолился «парламент». В качестве почетных гостей были приглашены как представители местной интеллигенции, так и герцогини, все того же, местного, разлива, умеющие как никто другой скрасить досуг и придать отдыху особую изюминку. Затем ситуация стала выходить из под контроля: парням настолько понравилось бухать с Классиком, что они ну никак не могли с ним расстаться и отпустить его домой. Да и он, судя по всему, прикипел к ним не на шутку, всем, так сказать, сердцем.
Не знаю, к чему бы это все привело, возможно, эта троица и до сих пор жила бы вместе, но неожиданно закончились деньги. Трагизм ситуации заключался еще и в том, что закончились не только их деньги, а и те, что оставил им Барыга. В принципе ничего удивительного не произошло, ведь их алкомарафон продолжался уже вторую неделю. Внезапно возникшую проблему решили радикально - продали таким же спекулянтам скупленный у населения металл. На этом продержались еще несколько дней.
Но это уже была агония - начало конца, закат, если хотите, маленькой, но гордой империи. Вскоре пришлось занимать деньги, потом алкоголь, но очень быстро им перестали давать в долг и то, и другое. Последние совместно освоенные финансы, это были именно те сто рублей, что Классик выручил от продажи своей магнитолы.
В конце концов, как это часто бывает, отсутствие алкоголя разрушило, казалось бы, еще совсем недавно такую крепкую и нерушимую мужскую дружбу. Ситуация стала усугубляться тем, что новые друзья Классика начали трезветь и задаваться исконно русскими вопросами «Кто виноват, и что, ептвоюмать, делать?». А истерить настоящему мужчине полагается только в том случае, если сломался ноготь, причем у его девушки. Вот тогда пожалуйста: истери себе на здоровье. Когда же выяснилось, что буквально не сегодня-завтра за партией цветмета должен подтянуться Барыга, Классик принял решение: распрощаться с парнями и вернуться домой, к бабуле, которая начала уже немного волноваться за его судьбу. Что и говорить, а действительно, вовремя предать - это не предать, а предвидеть.
Вообще-то в подобные ситуации Классик попадает достаточно регулярно. Помню, жили мы с ним у меня на даче. Стояло изумительное, солнечное лето, на душе было легко и спокойно, ведь, мы совсем недавно, с блеском провалили сессию, и теперь до осени были совершенно свободны, поэтому с чувством выполненного долга мы наслаждались молодостью, теплом и водкой. Мы были практически детьми, а детская душа, открытая всему новому, требовала все больше и больше радости и счастья... и вот мы немного увлекись, освоив всю имеющуюся в нашем распоряжении наличность. И так вышло, что единственным активом, имеющимся у Классика для того, чтобы добраться из Питера в Мурманск, была только бутылка водки «ЛОРА», которую я принес ему на вокзал:
- Извини, больше ничем помочь не могу.
Напиток богов был емкостью 0,75 литра, что с одной стороны конечно больше, чем 0,5, и это радовало, но с другой стороны, это было определенно меньше стоимости билета на поезд, что слегка напрягало. Ситуация была критичной, но не безнадежной.
Классик подошел к проводнику, достал бутылку и попросился к нему в вагон.
- Студент? - спросил этот добрый человек.
- Да, - почти не солгал Классик.
- Хуй с тобой, - заходи.
И он зашел. Еще не успел тронуться поезд, как начали пить. Пили не переставая, до прибытия в Мурманск - в общей сложности больше суток. Выйдя из вагона, Классик попытался надеть рюкзак, и в нем обнаружил ту самую бутылку «ЛОРЫ», с которой он сел в поезд. Она, как обычно, пришлась очень кстати, и была отдана в качестве платы за проезд на такси, на котором Классика домчали до дома.
Таким образом, решительно все охотничье-рыболовные изыски, непосредственным участником которых он являлся, давали Классику совершенно обоснованную надежду на то, что и в этот раз он весело, а главное с пользой, проведет время.
- Где были? Что так долго? - спросил я парней.
- Для моего народа сорок лет не опоздание, - ответил Киса, налил себе водки, никого не дожидаясь выпил, и налил себе снова.
- А, прелюдия.
- Да, твой Великий народ и на Холокост бы не успел, если бы его не подгоняли.
- Смерть, цветным, жидам и славянам!!! - проорал для себя тост Киса, стоя выпил, снова налил, закурил.
- Давайте быстрее к столу!
- Ты и один неплохо справляешься.
- За вас волнуюсь, сейчас ничего не останется, - и в подтверждении своих слов он снова выпил и снова налил.
Вечер переставал быть томным. Все, стремяст проявить себя с наилучшей стороны, старались как могли, Классик с Кисой чуть не спалили дом, закинув в буржуйку бутылку бензина. Это еще хорошо, что Майорчик к этому моменту уже безмятежно посапывал в сугробе, перебирая во сне пальчиками задних ног и не видел такого безобразия, а то инфаркт был бы ему обеспечен.
Затем, мы Кисой устроили тир. Все до одной мишени, привезенные Майорчиком, разорвали в лоскуты. Не успокоились пока не израсходовали весь имеющийся в наличии боезапас - больше сотни выстрелов в никуда. Когда мы охотимся, лесные твари в полной безопасности.
В это время, каким-то невероятным образом, Классик умудрился найти в пустом поселке Человека, познакомиться с ним, поссориться, подбить ему глаз, привести его к нам, и тут же распить мировую. На все это у него ушло не более получаса.
Человек, потирая травмированный глаз, закусывал лежащим в кастрюле сырым мясом (мы его собирались поставить на угли), казался вполне довольным жизнью, и только уже уходя, укоризненно произнес:
- А шашлык-то у вас, ребята, немного сыроват.
Потом Киса нашел тот самый злосчастный топор, зачем-то принялся колоть дрова, и практически сразу же вскрыв себе ногу, залив кровью крыльцо, успокоился, и с чувством выполненного долга, как всегда в гордом одиночестве, выпил еще водки.
- Надеюсь, топор утолил жажду крови, - произнес Классик, но на всякий случай забросил его подальше, во тьму.
Как всегда, не неожиданно и неотвратимо, наступил такой момент, когда женщины становятся предметом просто-таки первой необходимости. Я, конечно, понимаю парней, да и секс с женой за секс не считается, но телочек на охоте не одобряю. В конце концов, мы сюда отдыхать приехали или трахаться?
- Давайте вызовем проституток, - предложил Киса.
- Мне не надо, - нехотя отозвался Классик, - Я и так со шлюхой живу.
- И я. Да что я. Все мы с ними живем и встречаемся.
- Да, с женщинами вообще вопрос сложный. Неоднозначный.
- Ага, только им легко: напяль юбку покороче и пиздуй с мордой королевы.
- Еще и замуж хотят.
- Сейчас все замуж хотят, даже мужики.
- Нет, моя не такая. Вам даже и не снилось, сколько она зарабатывает за ночь.
- Боюсь себе даже представить.
- Правильно. Самое главное, что, мы счастливы, - с гордостью заявил Классик,
Выглядел он действительно очень довольным, и я по-хорошему завидовал другу, так как сам делаю людей счастливыми, только когда ухожу.
- А семья как этому отнеслась?
- Как, как… Прокляли, конечно. У мамы «Красотка» хоть и любимый фильм, все одно - не прокатило.
- Нет, действительно, давайте все-таки вызовем, - все больше и больше распалялся Киса. - У меня, есть деньги!!! Они в городе, дома, на столе лежат.
- Может лучше дьявола? Это как-то проще. Да и спортивней.
- Мих, а ты сам когда женишься? - переключился на меня Киса.
- Никогда. Ему же вообще никто не даёт. Ну, может по ошибке или из жалости. Но все равно только один раз, - прояснил ситуацию Классик.
- А я на второй раз и не претендую.
- Маленький котенок до смерти щенок, - подвел итог Киса. - А я тут решил посвататься, полюбилась мне дочь коллеги - грузчика, лет на двадцать меня младше, Таня зовут. Пришел я к нему и говорю: «Мы с Таней любим друг друга. Хотим жить вместе». А он мне, сука, молча вилку в ногу воткнул. Оказывается его жену тоже Таня зовут. Он про нее подумал. Не разобрался мужик.
- А когда разобрался?
- Когда разобрался, то настолько был счастлив, что готов был отдать дочь за кого угодно. Да и она оказалась еще той оторвой.
Из-за нее пришлось в КВД идти, а там врачиха, милая такая, ну у меня и встал. Она смотрит на это дело и говорит: «Иди, смочи головку, под краном», ну, я голову под кран и сунул. Если б ты только видел, как она ржала. Лошадь старая.
- А, потом? Трахнул её?
- Ну да, как обычно: трахнул -- влюбился - расстался - страдал. Все как всегда.
- Мда, любовь придумали коммунисты, чтобы денег не платить.
- Не платить придумали Евреи. А также, моду, политику, кризис, войну и пидоров.
- То есть до евреев пидоров не было?
- Были, но они не знали об этом.
- Великие люди.
- И заметь, очень состоятельные.
- А ты вроде машину новую купил? Как все прошло? Как тачка?
- Изумительна. Знаешь, я даже пред свадьбой так не волновался. Хотя при разводе радовался гораздо больше.
Мы замерзли, и откопав из сугроба Майорчика, вместе с ним перебрались в дом. Включили дебилизатор. У меня в квартире нет ни телевизора, ни Интернета, потому что я считаю, что мои гости обязаны общаться только со мной, а не отвлекаться на всякую чушь. Это дало довольно-таки неожиданный эффект. Вернее два. Во-первых теперь в гости ко мне никто не ходит, а во-вторых, когда меня, как тонко выразился Классик, из жалости приглашают, я часами залипаю перед включенным телевизором. При этом я могу не отрываясь смотреть все подряд, от сериалов до рекламы женских колготок.
На этот раз нам повезло, передача оказалась на редкость познавательной. Рассказывали про выживание на дикой природе. Забросили двух персонажей в «места, где никогда не ступала нога человека», вручили камеру и крутитесь, ребята, как хотите.
Фартило экстремалам просто сказочно. Они сразу же нашли котелок и спички. Пусть и не с первой попытки, но все-таки развели костер, а через мгновенье, совершенно случайно, в трех метрах от костра обнаружили речку. Понимая, что прет им сегодня просто невероятно, они начинают тупо у костра рыть землю (в надежде, как я понимаю, найти клад, золотую жилу, или, на худой конец, нефть), но вместо сокровищ натыкаются на нору с броненосцем, которого тут же извлекают и без жалости, как Гитлера, умерщвляют. После чего, сетуя, что в норе броненосца нет соли и других специй, они с остервенением сжирают бедное животное, которое за свою короткую жизнь, и зла-то толком причинить никому не успело, после чего, глубоко довольные собой, с чувством выполненного долга, засыпают.
А утром, умываясь на речке, обнаруживают, что к их берегу прибило пластиковые бутылки с колой и пакетики с чипсами, естественно, запечатанные. Камера, в лихорадочных и не всегда успешных попытках передать красоту дикой природы, несколько раз выхватывает горделиво возвышающиеся над остальным ландшафтом газопровод и телефонную вышку.
Нехотя, совершенно без аппетита, наши герои утолили голод и жажду, а через несколько секунд нашли еле-еле заметную, асфальтированную тропинку, по которой они подиумной походкой, еще через несколько минут выходят к жилью, рассуждая при этом, насколько это замечательно, откинув блага цивилизации, слиться с дикой природой. И я с ними полностью согласен, только вот за броненосца их на Страшном Суде к ответу призовут по-любому.
На следующий день, первым как всегда проснулся Майорчик. Безуспешно попытавшись поднять остальных, он стал нытьем портить всем настроение:
- У меня голова болит и я, кажется, нож на ручье потерял и чехол от ружья.
- Ну, чехол тебе вернут, нахрена бобрам чехол без ружья. Когда проебешь ружье, тогда у тебя его и отожмут, а вот на свой нож можешь и не рассчитывать - вещь-то полезная.
- Пойдемте кто-нибудь со мной?
- Лично я - пас. И ты там смотри поаккуратней, помни, что у бобров теперь нож. Лично я тебя даже искать не пойду.
- Ага, - согласился со мной Классик, - гиблое место этот ваш ручей. Мы тебя полчасика подождем, не вернешься - уедем.
Он был за рулем, и ему не терпелось поскорее двинуться в город, в цивилизацию, поближе к доступному алкоголю.
Киса же вообще ничего не сказал. Он просто налил себе водки, выпил и закурил. От этого у Классика еще больше испортилось настроение.
Майорчик, слава Богу, вернулся, причём помимо чехла от ружья, он принес мои часы, которые тоже, как оказалось, бобрам были совершенно без надобности. В лесу же нет часовых магазинов. А нож так и остался у них.
За это время настроение Классика опустилось до отрицательных величин. Он просто рвал и метал, постоянно подгоняя нас. В конце концов, даже Киса не выдержал и достал упаковку таблеток и протянул их Классику:
- Что за колеса?
- Никакие это не колеса. Все легально в аптеке продается. Я когда подшиваюсь только ими и спасаюсь. Никого привыкания.
- Давно ты на них?
- Лет десять.
- Ебнуться, ты пережил девяностые, не сторчался. И сейчас решил с наркотой поэкспрементировать?
- Это не наркотики.
- А что?
- Антидепрессанты
- Иди ты… Один мой Знакомый тоже на полном серьезе считает, что от антидепрессантов нет никакого вреда, одна только польза, да и жена не «запалит». Действительно, это маловероятно, что его жена запалит - она уже лет семь как с ним не живет. Хотя он, может быть, и не в курсе. Потому что эти семь лет жрет свои колеса. И до сих пор уверен, что нет никакого привыкания.
- Думаешь, это намного хуже, чем как ты: «Зеленая Марка» - вместе тридцать лет? - спросил я.
- Я не знаю.
- Да фигня это все, я вот тут недавно с легендой общался, - неожиданно вмешался в диспут Майорчик.
- С Цоем, что ли?
- Нет с Кержаковым.
- И что Керж?
- Да ничего, сказал, что я хреново выгляжу.
- Он тебя сегодня не видел.
Рано или поздно, но за все придется отвечать. За убитых броненосцев, за загубленную рыбу и сожженные деревья, за мусор, брошенный в лесу, но, главное, нам придется отвечать за то, что мы так бездарно распоряжались своей жизнью. За алкоголизм и наркотики, тусовки и разводы. За то, что жили без любви. За то, что прожигали жизнь исключительно ради себя, только для своего удовольствия. И этот момент наступит гораздо раньше, чем многие ожидают. В принципе уже и сюда, все явственней доносится запах серы. Но самое удивительное и прекрасное в том, что в наших силах все изменить. Все, что нам надо, и даже больше, нам дано при рождении, но к несчастью мы упорно забываем об этом.
И глядя на опухшие мордашки моих лучших друзей, на их неадекватные поступки и странные суждения, мне хочется только одного, чтобы они взяли с собой в это сложное, ни с чем не сравнимое, путешествие по жизни только самое важное, самое необходимое, отбросив никому не нужные блеск и мишуру, и тогда я очень надеюсь, что когда придет время рассчитываться по счетам, им будет, что предъявить.
Спасибо, что уделили мне время. Первая часть этой нетленки находится здесь http://cmc78.livejournal.com/16488.html