«По морю любви и поэзии…»
29 января в отделе абонемента состоялось заседание литературного клуба «Диалог», посвящённое 80-летию со дня рождения русского советского поэта Николая Рубцова, а также творчеству родившихся в январе поэтов Владимира Высоцкого и Николая Глазкова.
Встречи в литературном клубе «Диалог» с каждым разом становятся все «звучнее», в том смысле, что на них все чаще звучат песни на стихи поэтов, которым были посвящены эти заседания: Лермонтов и Есенин, Долматовский и Матусовский, Симонов и Исаковский. Вот и 29 января 2016 г. музыкальная страничка оказалась очень содержательной, ведь героями разговора одноклубников стали Николай Рубцов, Николай Глазков и Владимир Высоцкий.
Несмотря на разительную непохожесть творчества этих поэтов, есть объективные основания, позволившие сделать их предметом дискуссии одного заседания. Кроме чисто формального фактора рождения всех троих в январе, объединяет их то, что они были людьми одной эпохи - трагической и героической одновременно. Главное же то, что роднит Рубцова, Глазкова и Высоцкого, это выпадение их творчества из мейнстрима советской поэзии, чем во многом объясняется более громкая посмертная слава и популярность. Говоря о Рубцове и Глазкове, можно повторить известную фразу «о широкой известности в узких кругах» при жизни и росте внимания читателей к их наследию в наши дни. Многие же песни Высоцкого получили статус официально разрешенных только в начале 1980-х годов - в преддверии перестройки.
Всплеск интереса наших соотечественников к творчеству Николая Рубцова произошел во многом благодаря удачной песне «Букет», написанной рок-музыкантом Александром Барыкиным в 1987 г. на стихи поэта. Об истории создания этой песни, ставшей хитом в конце 80-х годов и по сей день почти ежедневно звучащей в эфире, а также о жизни и творчестве автора ее слов рассказала на заседании клуба И.В Жигалова. По воспоминаниям музыканта, он случайно купил сборник стихов Рубцова «Подорожники», и они ему понравились. А когда он наткнулся на стихотворение «Букет», то сразу понял, что это готовая песня. Тут же на кухне, за 15 минут он написал музыку и, опасаясь, чтобы его кто-нибудь не опередил, записал песню и отдал ее на радио. Успех превзошел все ожидания: Барыкин стал лауреатом «Песни года», а фирма «Мелодия» выпустила лонгплей, который был раскуплен мгновенно.
Конечно, утверждать, что до того времени поэзия Рубцова была совершенно неизвестна любителям изящной словесности и специалистам, нельзя. Однако сегодня людей, знакомых с творчеством уроженца Вологодчины, несравненно больше, чем в конце 60-х - начале 70-х годов, и известность его только растет. Родился Николай Михайлович Рубцов (03.01.1936 - 19.01.1971) четвертым ребенком в семье, в селе Емецк Архангельской области. Рано остался сиротой и, как миллионы советских детей в годы войны и в послевоенное время, воспитывался в детском доме. Голодное детство и отрочество,трудная, без поддержки семьи и близких юность наложили глубокий отпечаток на характер Николая Рубцова, подорвали здоровье смолоду. После окончания семилетки Рубцов дважды пытался поступить в мореходное училище, но безуспешно. Техникумов, в которые он поступал и учился, окончить не удалось - не лежала душа у беспокойного, романтически настроенного юноши, хорошо игравшего на гармошке и любящего стихи, ни к лесотехнической профессии, ни к горному делу. Давнюю любовь к морю удалось утолить в годы действительной службы на Северном флоте (1956-1959). Служба далась нелегко, по свидетельству друзей, вернулся он с флота заметно постаревшим и уставшим, почти без волос на голове. В то же время годы службы прошли у Рубцова под знаком поэзии Есенина, которого именно тогда Россия открывала для себя вновь. Матрос Рубцов не только читает и зачитывается Есениным и Тютчевым, но и сам посещает литературное объединение при флотской газете «На страже Заполярья». В ней же начинает печататься, однако к «морской» тематике тех стихотворений Рубцов никогда позже не возвращался.
В начале 60-х годов Рубцов уже осознает свое призвание. Он знакомится с молодыми ленинградскими поэтами, публично выступает с чтением своих стихов, готовит рукописный, «самиздатовский» сборник из 37 стихотворений «Волны и скалы», в числе которых известные в будущем стихи «Видения на холме», «Березы», «Добрый Филя». Этот сборник, предъявленный на конкурс при поступлении в Литературный институт, стал пропуском в вуз. Начался московский период жизни Рубцова.
В Москве молодой поэт и студент Литературного института наконец находит понимание и круг единомышленников среди литераторов, объединившихся вокруг редакций журналов «Знамя», а затем «Октябрь». Летом 1963 г. написан первый вариант «Горницы», в течение года - «Я буду скакать по холмам…» и другие стихотворения, ставшие рубцовской классикой. В конце 60-х годов литературное направление в прозе и поэзии, к которому тогда примкнул Рубцов, критики назовут «тихой лирикой», а прозаиков - «деревенщиками».
Учеба в Литературном институте не состоялась. За «нарушение общественного порядка» и «недостойное поведение», связанные с выпивкой, Рубцов дважды в 1964-1965 гг. исключался и вновь восстанавливался в вузе, но уже на заочном отделении, что автоматически означало лишение стипендии и места в общежитии, а следовательно, возможности проживать в Москве и иметь какие-то средства к существованию. Вынужденный вернуться на свою малую родину, на Вологодчину, в село Никольское, Николу, летом 1964 г. Рубцов неожиданно переживает период творческого подъема. За лето было написано около 40 стихотворений, в основном о природе. В августовском номере журнала «Октябрь» появляется первая крупная публикация поэта в «толстом» столичном журнале. Среди опубликованных стихотворений «Звезда полей», «Взбегу на холм и упаду в траву…», «Русский огонек». В октябрьском номере журнала еще одна подборка стихов, среди них «Памяти матери», «На вокзале», «Тихая моя родина». В 1966-1967 гг. Николай Рубцов проводит в странствиях: Вологда - Барнаул - Москва - Харовск - Волгобалт. Он принимает участие в обычных для того времени писательских поездках, выступает в сельских клубах, Домах культуры, библиотеках. К лету 1967 г. вышла книга «Звезда полей», ставшая звездным часом поэта. Вскоре в журналах появились положительные рецензии на сборник, по нему Рубцов защитил диплом в Литературном институте и 19 апреля 1968 г. был принят в Союз писателей. Тогда же Николай Михайлович получил комнату в общежитии, на следующий год - скромную, но, наконец свою квартиру. Закончились годы странствий и бытовой неустроенности. Начала было налаживаться неблагополучная до того личная жизнь. В 1969-м вышла третья книга поэта «Душа хранит», в 1970 г. - четвертая : «Сосен шум».
Судьба многих русских поэтов, да и не только русских, была трагичной, а уход из жизни - драматичным. Смерть Рубцова даже в этом ряду выглядит нелепой и некрасивой. Он погиб от руки женщины, на которой собирался жениться. Погиб, как и предсказывал, в крещенские морозы. Как поэт Рубцов не успел окончательно сложиться и до конца раскрыться. Его часто называют «вторым Есениным», и он сам осознавал свою духовную связь с великим поэтом. Заметна и тематическая перекличка, особенно в «разгульно-кабацких» стихах и произведениях, посвященных русской деревне и природе. Но сравнивать не значит уравнивать. На мой взгляд, правильнее говорить не о «втором Есенине», а о «первом Рубцове». Рубцов, несомненно, - значимое явление в русской поэзии. Как всякий крупный поэт, он знал себе настоящую цену и тяготился ролью второго плана. Недостаточное, с его точки зрения, признание со стороны современников добавляло грусти в его произведения, подтачивало и без того хрупкое душевное равновесие.
По мнению знатоков, этого автора трудно цитировать отдельными строками, его сборники лучше читать не отрываясь, чтобы правильнее оценить свойства и достоинства его творений. В них надо вчитаться. Я вчиталась. Советую последовать моему примеру. А что касается трагичности жизни и судьбы Рубцова, то где вы видели счастливого поэта?!
Недооцененным считал себя и Николай Глазков - поэт неординарный и талантливый, считавший себя гением и наследником Хлебникова. Об эпатажном, подчас скандальном творчестве этого поэта, фактах его биографии рассказал В.А. Аров, иллюстрациями к рассказу послужили наиболее известные, яркие и парадоксальные «краткостишия» Глазкова.
Николай Иванович Глазков (30.01.1919-01.10.1979) родился в с. Лысково Нижегородской губернии в семье юриста, которая в 1923 г. переехала в Москву. Отец в марте 1938 г. был арестован и в июне уже расстрелян, что крайне негативно отразилось на участи семьи и ее материальном положении. Николай в 1938 г. поступил на филологический факультет МГПИ, в армию по состоянию здоровья не призывался. В 1941-м по рекомендации Н. Асеева был принят в Литературный институт, где учился с перерывами до 1946 г. Стихи начал писать в 1932 г., а в 1939 г. вместе с Юлианом Долгиным основал неофутуристическое литературное течение «небывализм» и выпустил два машинописных альманаха, за что в 1940 г. был исключен из института. Два военных года работал в сельской школе учителем, после войны существовал на заработок носильщика, грузчика, пильщика дров. Начиная со второй половины 50-х годов жил литературным трудом.
В 1955 г. Глазков впервые появился на киноэкране в двух эпизодических ролях в фильмах «Вольница» и «Илья Муромец», спустя 11 лет снялся в роли «летающего» мужика в фильме Тарковского «Андрей Рублев». В фильме Андрея Кончаловского «Романс о влюбленных», вышедший на экран в 1974 г., звучит «Песня о птицах», написанная на слова Глазкова. Кроме того, он в этом фильме исполнил эпизодическую роль «старика-матрасника».
Несмотря на признание таланта Глазкова в профессиональной среде, стихи его длительное время не публиковались из-за полного несоответствия требованиям советской пропаганды и цензуры. Начиная с 40-х годов, Глазков изготавливал самодельные сборники, ставя на них слово «самсебяиздат», тем самым положив начало такому явлению, как самиздат. Большое участие в судьбе поэта принимали Лиля и Осип Брики. Начиная с 1957 г. у Глазкова вышло более десяти сборников стихов и переводов, но лучшие его стихотворения 1930-1950-х годов в эти сборники включены не были, а включенные подвергались значительным цензурным искажениям. Многие критики и коллеги по цеху, например, Евтушенко, отмечали, что большинство публиковавшихся стихов Глазкова были написаны нарочито небрежно, фактически превращены в пародию на официальную советскую поэзию. «Много стихов сочинил я/ Про то, как жизнь хороша./ Пальцы мои в чернилах,/ Пальцы, а не душа», - писал поэт.
В.А. Аров зачитал несколько характерных для автора строф из его «краткостиший»: «Поэтом стать мне удалось, / Быть человеком - удавалось!»; «Стихи живут и умирают, /И оживают иногда»; «В стихах лишь тот себя прославил,/ Кто не придерживался правил»; «Мы все могли, и нечего не смели»; «Чем столетие интереснее для историка, / Тем для современника печальней». Исследования, адекватно представляющие творчество Николая Глазкова, появились лишь в 1980-1990-е годы.
Свое мнение о творчестве Глазкова высказал М.К. Улановский - сам автор нескольких поэтических сборников: «Стиль начитанного босяка. Иронический цинизм бродяги. Незамысловатое и нарочито корявое использование исторических реалий, Обескураживающая простота. Абсолютное отсутствие романтического и лирического пафоса, но и сатирической язвительности, тем более едкого сарказма. Точка зрения равнодушного регистратора событий и картин. Резкие и неожиданные прыжки-скачки от высокого к низкому, к бытовой лексике и фразеологии. Юмор плосковат и мелковат. Помесь Козьмы Пруткова и Венечки Ерофеева. Немножко Зощенко, но не Жванецкий. На фоне современных высоцких выглядит бледно и рыхло, наверное, потому и проглядел массовый читатель оригинального однако Глазкова». Сурово, но не приговор, подталкивает к более глубокому знакомству с наследием поэта.
Имя Владимира Высоцкого, его песни, перипетии биографии известны хорошо, поэтому М.А. Путренко ограничила свое выступление темой «Владимир Высоцкий как выразитель своей эпохи». Раскрывая заданную тему, она подобрала цитаты из воспоминаний друзей певца, актера и поэта, которые характеризуют его с не совсем привычной стороны как бунтаря и возмутителя общественного спокойствия.
«Для Высоцкого сочинительство и актерство были работой. Он никогда не говорил «играю спектакль», «выступаю в концерте», «пою песню», «сочиняю стихи», но «работаю над Гамлетом», «работаю в концерте», «покажу песню», хотя и вдохновение знал, и импровизацией зажигался, как мало кто. Он любил слово «работа», сам работал с неправдоподобным напряжением - в театре, на съемках, на любых подмостках, а более всего наедине со словом… Спал по 4-5 часов.
Он был на редкость удачлив.., в нем чувствовалась чисто мужская, мужицкая твердость, твердость человека, умеющего работать до седьмого пота, знающего цену работы, а потому жестокого к людям ноющим, не работающим. Его способность самоотдачи феноменальна, но чтобы так много отдавать, надо это иметь, а еще раньше - надо обладать феноменальной же способностью брать, копить, впитывать - везде, всегда, ото всех.
В Высоцком сочетались разные таланты: талант дружбы, талант любви, талант работы. И при этом какая-то самосъедающая неудовлетворенность и ненасытность. И нечеловеческая работоспособность. Всегда и во всем стремительность. Вечная напряженность. Страсть. Порыв. Крик. Предельные ситуации, когда надо выкладываться до конца, до изнанки. Он абсолютно владел залом, он намагничивал воздух, он был хозяином сцены… Это был сплошной обнаженный нерв… Жизнь его была самосжиганием, которое не может происходить долго... Высоцкий ушел рано. Больше всего он боялся, что уйдет и не допоет свою песню. Допел, сказал все, что должен был сказать человек, оправдав свое появление на белый свет» (Из книги Юрия Рыбальченко «Владимир Высоцкий: «Ни единой буквой не лгу»).
Как всегда, особую теплоту и сердечность встречи в клубе «Диалог» придало исполнение песен на слова поэтов - героев заседания. Т.В. Кривцова и М.К. Улановский спели под аккомпанемент гитары рубцовские «Горницу» и «Букет», глазковскую «Песню о птицах», неповторимые шедевры Высоцкого «Кони привередливые» и «Банька».
Ирина Жигалова, член Союза журналистов РФ.
Встречи в литературном клубе «Диалог» с каждым разом становятся все «звучнее», в том смысле, что на них все чаще звучат песни на стихи поэтов, которым были посвящены эти заседания: Лермонтов и Есенин, Долматовский и Матусовский, Симонов и Исаковский. Вот и 29 января 2016 г. музыкальная страничка оказалась очень содержательной, ведь героями разговора одноклубников стали Николай Рубцов, Николай Глазков и Владимир Высоцкий.
Несмотря на разительную непохожесть творчества этих поэтов, есть объективные основания, позволившие сделать их предметом дискуссии одного заседания. Кроме чисто формального фактора рождения всех троих в январе, объединяет их то, что они были людьми одной эпохи - трагической и героической одновременно. Главное же то, что роднит Рубцова, Глазкова и Высоцкого, это выпадение их творчества из мейнстрима советской поэзии, чем во многом объясняется более громкая посмертная слава и популярность. Говоря о Рубцове и Глазкове, можно повторить известную фразу «о широкой известности в узких кругах» при жизни и росте внимания читателей к их наследию в наши дни. Многие же песни Высоцкого получили статус официально разрешенных только в начале 1980-х годов - в преддверии перестройки.
Всплеск интереса наших соотечественников к творчеству Николая Рубцова произошел во многом благодаря удачной песне «Букет», написанной рок-музыкантом Александром Барыкиным в 1987 г. на стихи поэта. Об истории создания этой песни, ставшей хитом в конце 80-х годов и по сей день почти ежедневно звучащей в эфире, а также о жизни и творчестве автора ее слов рассказала на заседании клуба И.В Жигалова. По воспоминаниям музыканта, он случайно купил сборник стихов Рубцова «Подорожники», и они ему понравились. А когда он наткнулся на стихотворение «Букет», то сразу понял, что это готовая песня. Тут же на кухне, за 15 минут он написал музыку и, опасаясь, чтобы его кто-нибудь не опередил, записал песню и отдал ее на радио. Успех превзошел все ожидания: Барыкин стал лауреатом «Песни года», а фирма «Мелодия» выпустила лонгплей, который был раскуплен мгновенно.
Конечно, утверждать, что до того времени поэзия Рубцова была совершенно неизвестна любителям изящной словесности и специалистам, нельзя. Однако сегодня людей, знакомых с творчеством уроженца Вологодчины, несравненно больше, чем в конце 60-х - начале 70-х годов, и известность его только растет. Родился Николай Михайлович Рубцов (03.01.1936 - 19.01.1971) четвертым ребенком в семье, в селе Емецк Архангельской области. Рано остался сиротой и, как миллионы советских детей в годы войны и в послевоенное время, воспитывался в детском доме. Голодное детство и отрочество,трудная, без поддержки семьи и близких юность наложили глубокий отпечаток на характер Николая Рубцова, подорвали здоровье смолоду. После окончания семилетки Рубцов дважды пытался поступить в мореходное училище, но безуспешно. Техникумов, в которые он поступал и учился, окончить не удалось - не лежала душа у беспокойного, романтически настроенного юноши, хорошо игравшего на гармошке и любящего стихи, ни к лесотехнической профессии, ни к горному делу. Давнюю любовь к морю удалось утолить в годы действительной службы на Северном флоте (1956-1959). Служба далась нелегко, по свидетельству друзей, вернулся он с флота заметно постаревшим и уставшим, почти без волос на голове. В то же время годы службы прошли у Рубцова под знаком поэзии Есенина, которого именно тогда Россия открывала для себя вновь. Матрос Рубцов не только читает и зачитывается Есениным и Тютчевым, но и сам посещает литературное объединение при флотской газете «На страже Заполярья». В ней же начинает печататься, однако к «морской» тематике тех стихотворений Рубцов никогда позже не возвращался.
В начале 60-х годов Рубцов уже осознает свое призвание. Он знакомится с молодыми ленинградскими поэтами, публично выступает с чтением своих стихов, готовит рукописный, «самиздатовский» сборник из 37 стихотворений «Волны и скалы», в числе которых известные в будущем стихи «Видения на холме», «Березы», «Добрый Филя». Этот сборник, предъявленный на конкурс при поступлении в Литературный институт, стал пропуском в вуз. Начался московский период жизни Рубцова.
В Москве молодой поэт и студент Литературного института наконец находит понимание и круг единомышленников среди литераторов, объединившихся вокруг редакций журналов «Знамя», а затем «Октябрь». Летом 1963 г. написан первый вариант «Горницы», в течение года - «Я буду скакать по холмам…» и другие стихотворения, ставшие рубцовской классикой. В конце 60-х годов литературное направление в прозе и поэзии, к которому тогда примкнул Рубцов, критики назовут «тихой лирикой», а прозаиков - «деревенщиками».
Учеба в Литературном институте не состоялась. За «нарушение общественного порядка» и «недостойное поведение», связанные с выпивкой, Рубцов дважды в 1964-1965 гг. исключался и вновь восстанавливался в вузе, но уже на заочном отделении, что автоматически означало лишение стипендии и места в общежитии, а следовательно, возможности проживать в Москве и иметь какие-то средства к существованию. Вынужденный вернуться на свою малую родину, на Вологодчину, в село Никольское, Николу, летом 1964 г. Рубцов неожиданно переживает период творческого подъема. За лето было написано около 40 стихотворений, в основном о природе. В августовском номере журнала «Октябрь» появляется первая крупная публикация поэта в «толстом» столичном журнале. Среди опубликованных стихотворений «Звезда полей», «Взбегу на холм и упаду в траву…», «Русский огонек». В октябрьском номере журнала еще одна подборка стихов, среди них «Памяти матери», «На вокзале», «Тихая моя родина». В 1966-1967 гг. Николай Рубцов проводит в странствиях: Вологда - Барнаул - Москва - Харовск - Волгобалт. Он принимает участие в обычных для того времени писательских поездках, выступает в сельских клубах, Домах культуры, библиотеках. К лету 1967 г. вышла книга «Звезда полей», ставшая звездным часом поэта. Вскоре в журналах появились положительные рецензии на сборник, по нему Рубцов защитил диплом в Литературном институте и 19 апреля 1968 г. был принят в Союз писателей. Тогда же Николай Михайлович получил комнату в общежитии, на следующий год - скромную, но, наконец свою квартиру. Закончились годы странствий и бытовой неустроенности. Начала было налаживаться неблагополучная до того личная жизнь. В 1969-м вышла третья книга поэта «Душа хранит», в 1970 г. - четвертая : «Сосен шум».
Судьба многих русских поэтов, да и не только русских, была трагичной, а уход из жизни - драматичным. Смерть Рубцова даже в этом ряду выглядит нелепой и некрасивой. Он погиб от руки женщины, на которой собирался жениться. Погиб, как и предсказывал, в крещенские морозы. Как поэт Рубцов не успел окончательно сложиться и до конца раскрыться. Его часто называют «вторым Есениным», и он сам осознавал свою духовную связь с великим поэтом. Заметна и тематическая перекличка, особенно в «разгульно-кабацких» стихах и произведениях, посвященных русской деревне и природе. Но сравнивать не значит уравнивать. На мой взгляд, правильнее говорить не о «втором Есенине», а о «первом Рубцове». Рубцов, несомненно, - значимое явление в русской поэзии. Как всякий крупный поэт, он знал себе настоящую цену и тяготился ролью второго плана. Недостаточное, с его точки зрения, признание со стороны современников добавляло грусти в его произведения, подтачивало и без того хрупкое душевное равновесие.
По мнению знатоков, этого автора трудно цитировать отдельными строками, его сборники лучше читать не отрываясь, чтобы правильнее оценить свойства и достоинства его творений. В них надо вчитаться. Я вчиталась. Советую последовать моему примеру. А что касается трагичности жизни и судьбы Рубцова, то где вы видели счастливого поэта?!
Недооцененным считал себя и Николай Глазков - поэт неординарный и талантливый, считавший себя гением и наследником Хлебникова. Об эпатажном, подчас скандальном творчестве этого поэта, фактах его биографии рассказал В.А. Аров, иллюстрациями к рассказу послужили наиболее известные, яркие и парадоксальные «краткостишия» Глазкова.
Николай Иванович Глазков (30.01.1919-01.10.1979) родился в с. Лысково Нижегородской губернии в семье юриста, которая в 1923 г. переехала в Москву. Отец в марте 1938 г. был арестован и в июне уже расстрелян, что крайне негативно отразилось на участи семьи и ее материальном положении. Николай в 1938 г. поступил на филологический факультет МГПИ, в армию по состоянию здоровья не призывался. В 1941-м по рекомендации Н. Асеева был принят в Литературный институт, где учился с перерывами до 1946 г. Стихи начал писать в 1932 г., а в 1939 г. вместе с Юлианом Долгиным основал неофутуристическое литературное течение «небывализм» и выпустил два машинописных альманаха, за что в 1940 г. был исключен из института. Два военных года работал в сельской школе учителем, после войны существовал на заработок носильщика, грузчика, пильщика дров. Начиная со второй половины 50-х годов жил литературным трудом.
В 1955 г. Глазков впервые появился на киноэкране в двух эпизодических ролях в фильмах «Вольница» и «Илья Муромец», спустя 11 лет снялся в роли «летающего» мужика в фильме Тарковского «Андрей Рублев». В фильме Андрея Кончаловского «Романс о влюбленных», вышедший на экран в 1974 г., звучит «Песня о птицах», написанная на слова Глазкова. Кроме того, он в этом фильме исполнил эпизодическую роль «старика-матрасника».
Несмотря на признание таланта Глазкова в профессиональной среде, стихи его длительное время не публиковались из-за полного несоответствия требованиям советской пропаганды и цензуры. Начиная с 40-х годов, Глазков изготавливал самодельные сборники, ставя на них слово «самсебяиздат», тем самым положив начало такому явлению, как самиздат. Большое участие в судьбе поэта принимали Лиля и Осип Брики. Начиная с 1957 г. у Глазкова вышло более десяти сборников стихов и переводов, но лучшие его стихотворения 1930-1950-х годов в эти сборники включены не были, а включенные подвергались значительным цензурным искажениям. Многие критики и коллеги по цеху, например, Евтушенко, отмечали, что большинство публиковавшихся стихов Глазкова были написаны нарочито небрежно, фактически превращены в пародию на официальную советскую поэзию. «Много стихов сочинил я/ Про то, как жизнь хороша./ Пальцы мои в чернилах,/ Пальцы, а не душа», - писал поэт.
В.А. Аров зачитал несколько характерных для автора строф из его «краткостиший»: «Поэтом стать мне удалось, / Быть человеком - удавалось!»; «Стихи живут и умирают, /И оживают иногда»; «В стихах лишь тот себя прославил,/ Кто не придерживался правил»; «Мы все могли, и нечего не смели»; «Чем столетие интереснее для историка, / Тем для современника печальней». Исследования, адекватно представляющие творчество Николая Глазкова, появились лишь в 1980-1990-е годы.
Свое мнение о творчестве Глазкова высказал М.К. Улановский - сам автор нескольких поэтических сборников: «Стиль начитанного босяка. Иронический цинизм бродяги. Незамысловатое и нарочито корявое использование исторических реалий, Обескураживающая простота. Абсолютное отсутствие романтического и лирического пафоса, но и сатирической язвительности, тем более едкого сарказма. Точка зрения равнодушного регистратора событий и картин. Резкие и неожиданные прыжки-скачки от высокого к низкому, к бытовой лексике и фразеологии. Юмор плосковат и мелковат. Помесь Козьмы Пруткова и Венечки Ерофеева. Немножко Зощенко, но не Жванецкий. На фоне современных высоцких выглядит бледно и рыхло, наверное, потому и проглядел массовый читатель оригинального однако Глазкова». Сурово, но не приговор, подталкивает к более глубокому знакомству с наследием поэта.
Имя Владимира Высоцкого, его песни, перипетии биографии известны хорошо, поэтому М.А. Путренко ограничила свое выступление темой «Владимир Высоцкий как выразитель своей эпохи». Раскрывая заданную тему, она подобрала цитаты из воспоминаний друзей певца, актера и поэта, которые характеризуют его с не совсем привычной стороны как бунтаря и возмутителя общественного спокойствия.
«Для Высоцкого сочинительство и актерство были работой. Он никогда не говорил «играю спектакль», «выступаю в концерте», «пою песню», «сочиняю стихи», но «работаю над Гамлетом», «работаю в концерте», «покажу песню», хотя и вдохновение знал, и импровизацией зажигался, как мало кто. Он любил слово «работа», сам работал с неправдоподобным напряжением - в театре, на съемках, на любых подмостках, а более всего наедине со словом… Спал по 4-5 часов.
Он был на редкость удачлив.., в нем чувствовалась чисто мужская, мужицкая твердость, твердость человека, умеющего работать до седьмого пота, знающего цену работы, а потому жестокого к людям ноющим, не работающим. Его способность самоотдачи феноменальна, но чтобы так много отдавать, надо это иметь, а еще раньше - надо обладать феноменальной же способностью брать, копить, впитывать - везде, всегда, ото всех.
В Высоцком сочетались разные таланты: талант дружбы, талант любви, талант работы. И при этом какая-то самосъедающая неудовлетворенность и ненасытность. И нечеловеческая работоспособность. Всегда и во всем стремительность. Вечная напряженность. Страсть. Порыв. Крик. Предельные ситуации, когда надо выкладываться до конца, до изнанки. Он абсолютно владел залом, он намагничивал воздух, он был хозяином сцены… Это был сплошной обнаженный нерв… Жизнь его была самосжиганием, которое не может происходить долго... Высоцкий ушел рано. Больше всего он боялся, что уйдет и не допоет свою песню. Допел, сказал все, что должен был сказать человек, оправдав свое появление на белый свет» (Из книги Юрия Рыбальченко «Владимир Высоцкий: «Ни единой буквой не лгу»).
Как всегда, особую теплоту и сердечность встречи в клубе «Диалог» придало исполнение песен на слова поэтов - героев заседания. Т.В. Кривцова и М.К. Улановский спели под аккомпанемент гитары рубцовские «Горницу» и «Букет», глазковскую «Песню о птицах», неповторимые шедевры Высоцкого «Кони привередливые» и «Банька».
Ирина Жигалова, член Союза журналистов РФ.