ПЕВЕЦ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КРАСОТЫ
В канун 150-летия со дня рождения классика русской литературы Максима Горького состоялось заседание литературно-дискуссионного клуба «Диалог», посвященное этой дате. Юбилей писателя собрал большую аудиторию, что говорит о непреходящем интересе читателей, особенно старшего поколения, к его личности и творчеству. Сотрудники отдела абонемента Белгородской универсальной научной библиотеки подготовили к встрече богатый стенд, где выставили разнообразную литературу по теме: от академического фолианта «Pro et contra», изданий произведений Горького разных лет, монографий по его творчеству до сборника материалов членов «Диалога», с которыми они выступали десять лет назад - в год 140-летия писателя.
Максим Горький вошел в русскую литературу 25-летним молодым человеком, вошел легко и просто после публикации рассказов «Макар Чудра» и «Старуха Изергиль». На рубеже 19-20 веков к нему приходит уже мировая слава. После Окрября - он самая главная фигура советской литературы и культуры. В постсоветский период прежние писательские репутации, в том числе и Горького, изменились кардинально. Сменились три эпохи, а вместе с ними оценка личности и творчества писателя, накопив огромное количество мнений и мифов о нем. Т.А. Приставкина попыталась разобраться в их многообразии, представив на суд одноклубников сообщение «Мифы и реальность: ценностный мир художника Максима Горького».
Мифы о Горьком, сформировавшись в основных чертах еще до революции, были зацементированы советским каноном, а затем развенчаны диссидентской и перестроечной критикой. Подлинная фигура писателя размылась до абсолютной неразличимости под слоями противоречащих друг другу мифологизаций и демифологизаций, а полная увлекательных эпизодов биография успешно заместила в коллективном воображении его творчество.
Максим Горький - великий (самый издаваемый в СССР и в мире) советский писатель, уже при жизни в честь него был назван город, улица в центре Москвы и создан литературный институт. В массовом сознании он остался «буревестником революции», однако не всем известно, на какие компромиссы ему приходилось идти, чтобы поддерживать этот статус. Знаменитому литератору в годы сталинской диктатуры была уготована непростая роль.
Послушаем мнения современников о личности, творчестве писателя.
"Сказочна вообще судьба этого человека, - много лет спустя писал Бунин. - Молва твердит: ″Босяк, поднялся со дна моря народного…″ А в словаре Брокгауза другое: Горький-Пешков, Алексей Максимович. Родился в шестьдесят девятом году в среде вполне буржуазной: отец - управляющий большой пароходной конторой, мать - дочь богатого купца-красильщика…"
Систематического образования Горький так и не получил, хотя благодаря постоянному чтению и крепкой памяти в значительной мере компенсировал этот недостаток. "На своем веку он прочел колоссальное количество книг и запомнил все, что в них написано, - писал В.Ф. Ходасевич, - Память у него была изумительная. Иногда по какому-нибудь вопросу он начинал сыпать цитатами и статистическими данными. На вопрос, откуда он это знает, вскидывал плечами и удивлялся: «Да как же не знать, помилуйте? Об этом была статья в ″Вестнике Европы″ за 1889 г. в октябрьской книжке».
«Он вырос и долго жил среди всяческой житейской скверны, - писал В.Ф. Ходасевич. - Люди, которых он видел, были то ее виновниками, то жертвами, а чаще - и жертвами, и виновниками одновременно. Естественно, что у него возникла (а отчасти была им вычитана) мечта об иных, лучших людях. Потом неразвитые зачатки иного, лучшего человека научился он различать кое в ком из окружающих. Мысленно очищая эти зачатки от налипшей дикости, грубости, злобы, грязи и творчески развивая их, он получил полуреальный, полувоображаемый тип благородного босяка, который, в сущности, приходился двоюродным братом тому благородному разбойнику, который был создан романтической литературой".
"Среди всеобщего нытья, безнадежности и тоски вдруг зазвучал смелый, яркий, озорной голос, говоривший о красоте и радости жизни, об еще большей красоте и радости борьбы, о безумстве храбрых как высшей мудрости жизни. Этот бодрый голос сразу всех очаровал, больше - прямо опьянил. Как будто распахнулось запертое окно и в спертый, душный воздух тюрьмы ворвался свежий, бодрый голос",- вспоминал В.В. Вересаев.
Мифы и реальность.
Окружение Максима Горького утверждало, что он совершенно не чувствовал физической боли.
Писатель пил много алкоголя, но не пьянел.
Враждебно относился к Достоевскому, Гоголю, Тургеневу, но почитал и восхищался Львом Толстым. А Лев Николаевич считал Максима Горького странным человеком и избегал общения с ним.
В молодости Максим Горький заболел туберкулезом, однако всю жизнь много курил, по 70 сигарет в день. Дожил, несмотря на пагубную привычку, до 68лет.
Попытки лишить себя жизни.
Горький имел наклонности к самоубийству. Еще в возрасте 13 лет пытался свести счеты с жизнью из-за любви к взрослой женщине. В 19 лет стрелял себе в сердце - попытка оказалась неудачной: пуля попала в легкие и будущий писатель выжил. Не раз прибегал к помощи психиатра. Психическая неуравновешенность и душевные муки приносили Горькому страдание и боль. Но отношение к самоубийцам было отрицательное, даже пренебрежительное.
Революционный путь в большую политику.
Горький был рьяным революционным деятелем: был членом партии, занимался пропагандой и оплачивал все нужды революции. За это и был заключен под стражу. Но надо отдать должное моральной составляющей его борьбы - он не был причастен к репрессиям и даже напротив - просил у власти свободы для многих репрессированных писателей и других представителей оппозиции. Причина крылась в неоправданных надеждах Горького: он хотел изменить жизнь России, поменять отношение власти к простому человеку, проникся идеями большевиков, но столкнулся с реальностью, в которой было место и физическому устранению неугодных людей, и уничтожению думающей интеллигенции самым жестоким образом.
Взаимоотношения с Лениным были натянутыми. Однако Ленин считался с Максимом Горьким. И Сталин ценил его литературный талант. Они не были друзьями по факту, но оба успешно использовали друг друга: Горький подготовил первый съезд советских писателей, на протяжении жизни являлся связующим звеном между властью и русской интеллигенцией, Сталин в свою очередь шел на уступки, предоставлял свободу литературной деятельности Горького.
«Буревестник революции» предпочитал жить в роскоши.
Горький часто жил за границей. В 1906 году он в компании с Марией Андреевой посещает Италию и живет на острове Капри. Именно в это время он работал над редакцией романа «Мать». В 1913 году он получает разрешение от царского правительства на возвращение на Родину. В 20-х годах снова возвращается в Италию, но живет уже в Соренто. Примечательно, что уже в эти годы в Италии у власти был фашистский режим Муссолини. Нобелевский лауреат Иван Бунин критиковал Горького за образ жизни, который сложно было назвать пролетарским. Не отличался пролетарский писатель сдержанностью и после приезда на родину. В стране ему организовали торжественную встречу, Горькому был предоставлен бывший особняк С. Рябушинского в центре Москвы, а также дачи в Горках и Крыму.
Отношение к крестьянству и еврейскому народу.
Максим Горький имел особое отношение к евреям. Не раз в своем творчестве затрагивал тему геноцида еврейского народа. Написал красноречивое обращение к русскому народу в защиту евреев. И даже усыновил еврейского мальчика, который получил фамилию писателя. Таким образом, Залман Свердлов стал официально Зиновием Алексеевичем Пешковым. Гражданская жена - Мария Федоровна Андреева имела еврейские корни.
Образ Горького - певца русского народа рассыплется, если принять во внимание, что великий пролетарский писатель с ненавистью относился к русскому крестьянству и деревне. В системе взглядов Горького крестьянин олицетворял все негативные свойства человеческой натуры: глупость, лень, приземленность, ограниченность. Босяк, излюбленный горьковский тип, будучи выходцем из крестьянской среды, возвышался над ней и всем своим существованием отрицал ее. Столкновение Челкаша, «старого травленного волка», «заядлого пьяницы и ловкого, смелого вора» с трусливым, слабым и ничтожным крестьянином Гаврилой ярко иллюстрирует это противопоставление.
«Вымрут полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень... и их заменит новое племя - грамотных, разумных, бодрых людей. На мой взгляд, это будет не очень „милый и симпатичный русский народ“, но это будет - наконец - деловой народ, недоверчивый и равнодушный ко всему, что не имеет прямого отношения к его потребностям». Максим Горький. «О русском крестьянстве» (1922).
Примером народности, в которой уже воплотились искомые идеалы разума, трудолюбия и деловитости, для Горького служили евреи. Он не раз писал о евреях в тех же выражениях, в каких рисовал образ нового человека, который придет на смену русскому крестьянину. Еврейская тема занимает важное место в публицистике писателя, он всегда выступает последовательным защитником еврейства и жестким противником антисемитизма: « В продолжение всего тяжелого пути человечества к прогрессу, к свету... еврей стоял живым протестом... против всего грязного, всего низкого в человеческой жизни, против грубых актов насилия человека над человеком, против отвратительной пошлости и духовного невежества». Максим Горький. «О евреях» (1906).
Идеолог коллективизации.
Статья «О русском крестьянстве» вышла в свет в 1922 году в Берлине. Горький пишет о варварстве и отсталости русских крестьян, сетует на врожденную жестокость и показную религиозность русских. По мнению автора «Жизни Клима Самгина», населению России нужно пройти свой 40-летний путь за Моисеем, чтобы избавиться от варварства. Примечательно, что Горький пишет статью за границей. По мнению литературоведа, биографа Максима Горького Павла Басинского, данный текст можно считать литературно-идеологическим основанием будущей сталинской коллективизации.
«Беломорско-Балтийский канал имени Сталина». « Соловки».
Дмитрий Лихачев, отбывавший заключение в Соловецком лагере особого назначения, вспоминал о визите Горького на острова. Писатель пробыл рядом с заключенными три дня. Тюремное начальство, скрывшее жуткие условия содержания осужденных, показывало лишь постановочные сцены на тему их успешного перевоспитания и превращения в примерных советских граждан. В то же время в заграничную прессу просочилась информация о бесчеловечном отношении к узникам со стороны лагерных властей. Страны Запада перестали покупать в СССР лес. Лихачев высказывает предположение, что цель приезда Горького в лагерь могла заключаться в опровержении слухов и изменении общественного мнения о советской пенитенциарной системе во всем мире.
Итогом поездки стал выход в 1929 году очерка «Соловки», где писатель сообщал об эффективности выбранной системы перевоспитания заключенных, которая выращивала людей с новым, советским мировоззрением. Однако о некоторых деталях лагерного быта Горький умолчал. Лихачев вспоминал о разговоре, который состоялся у Горького с мальчиком, отбывавшим наказание в лагере. Четырнадцатилетний узник сам вызвался рассказать писателю о реальных условиях существования, о пытках и нечеловеческих условиях труда на лесозаготовках. Их диалог длился не менее сорока минут. «Наконец Горький вышел из барака, стал ждать коляску и плакал на виду у всех, ничуть не скрываясь. Это я видел сам», - писал Лихачев. Мальчика больше никто не видел, зато поставки леса Британию и США возобновились.
Горький характеризовал Соллаг как «небывалый, фантастично удачный опыт перевоспитания общественно опасных людей в условиях свободного общественно полезного труда». Поездка в другой лагерь не заставила себя ждать. Это был Белбалтлаг. Итогом путешествия стала коллективная монография 36 советских писателей под редакцией Горького «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина: История строительства, 1931-1934 гг.».
Данное произведение, заказанное ЦИК СССР, создавалось при участии ОГПУ. Советские писатели, в том числе Валентин Катаев, Алексей Толстой, Борис Пильняк, Леонид Леонов, называли свой труд романом. В нем прославлялась система, способная перековывать тысячи врагов социализма в будущих его строителей.
Александр Солженицын назвал «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина» первой в русской литературе книгой, воспевающей рабский труд.
И в тоже время Горький осуждал всякий террор, насилие, разграбление культурных ценностей. Именно об этом написан сборник его статей под названием «Несвоевременные мысли» (1917-1918 гг.).
Тайна смерти пролетарского писателя.
Официальной причиной смерти Максима Горького стало воспаление легких. Но существуют версии о том, что к его смерти причастны несколько лиц. Подвергался допросу по этому делу Генрих Ягода, который к тому же обвинялся и в убийстве сына писателя - Максима. Поводом для этого могла послужить любовь Генриха Ягоды к жене Максима - Надежде Введенской. А устранение опасного для власти Горького, возможно, было заказано Сталиным. Подозрения падают и на Марию Будберг - любовницу Максима Горького, которая провела рядом с ним последние часы его жизни. Но как было на самом деле, неизвестно до сих пор, остались лишь догадки и предположения. Но потом стали говорить, что он стал жертвой троцкистов. Против врачей, лечивших Горького, было возбуждено уголовное дело.
О Горьком-писателе.
· Писательская слава пришла к Горькому уже после выхода его первого двухтомника «Очерки и рассказы». Такого успеха при жизни не было ни у кого из русских писателей.
· Громкая слава Горького - это во многом результат правильного выбора тем произведений. Репутация «босяка», выходца из низов и революционера сделала писателя интересным широкому кругу читателей.
· В 1933 году в СССР был открыт Литературный институт, названный в честь Алексея Максимовича.
1. Горький - ничтожный писатель
· Самая знаменитая формулировка этого тезиса принадлежит, видимо, Владимиру Набокову: «Художественный талант Горького не имеет большой ценности» и «не лишен интереса» лишь «как яркое явление русской общественной жизни», Горький «псевдоинтеллигентен», «обделен остротой зрения и воображением», в нем «напрочь отсутствует интеллектуальный размах», а его дар «убог». Он стремится к «плоскому» сентиментализму «в худшем варианте», в его произведениях нет «ни одного живого слова», «одни готовые штампы», «сплошная патока с небольшим количеством копоти».
· Не менее язвительно о писательском даровании Горького отзывался Д. Мережковский:
«О Горьком как о художнике именно больше двух слов говорить не стоит. Правда о босяке, сказанная Горьким, заслуживает величайшего внимания; но поэзия, которою он, к сожалению, считает нужным украшать иногда эту правду, ничего не заслуживает, кроме снисходительного забвения».
· И. А. Бунин прямо писал о «беспримерной незаслуженности» мировой славы Горького, обвиняя его чуть ли не в фальсификации собственной босяцкой биографии.
· Но рядом с этими уничижительными характеристиками можно поставить другие - прямо противоположные, дышащие любовью к Горькому и восхищением к его таланту. По словам А. Чехова, Горький - «настоящий», «залихватский» талант. А. Блок называет его «русским художником». Вечно язвительный и сдержанный В. Ходасевич пишет о Горьком как о писателе высокой пробы, а Марина Цветаева отмечает по случаю присуждения Бунину Нобелевской премии: «Я не протестую, я только не согласна, ибо несравненно больше Бунина: и больше, и человечнее, и своеобразнее, и нужнее - Горький. Горький - эпоха, а Бунин - конец эпохи» (в письме к А.А. Тесковой от 24 ноября 1933 года).
2. Горький - создатель соцреализма
Советское литературоведение интерпретировало развитие реалистического искусства как переход от критического реализма, воплощенного в творчестве Пушкина, Гоголя, Тургенева и Толстого, к реализму социалистическому, являвшему собой официальный и единственный художественный метод советского искусства. Последним представителем критического реализма был назначен Чехов, а Горькому досталась роль «основоположника литературы социалистического реализма» и «родоначальника советской литературы». «Выдающимися произведениями социалистического реализма» признавались пьеса Горького «Враги» и особенно роман «Мать».
Сегодня исследователи Горького обнаруживают идеологическую пружину образцового советского романа совсем не в марксизме, как того хотело советское литературоведение, а в своеобразных идеях богостроительства, занимавших Горького на протяжении всей жизни:
«Горького не увлекал марксизм, но увлекала мечта о новом человеке и новом Боге... <...> Главная идея «Матери» - идея нового мира, и символично, что место Бога-Отца в нем занимает Мать. Сцены собраний рабочего кружка выдержаны в той же квазибиблейской стилистике: они напоминают тайные встречи апостолов». Дмитрий Быков. «Был ли Горький?»
Примечательно, что вопреки железной хронологической логике советской теории стилей последнее произведение Горького «Жизнь Клима Самгина» (1925-1936; четвертая часть не была завершена) в статье Большой советской энциклопедии о социалистическом реализме причислено к реализму критическому.
3. Горький - борец с социальной несправедливостью
Несомненно, что Горький восставал против современного ему миропорядка, но его бунтарство не ограничивалось сферой социального. На метафизический, богоборческий характер горьковского творчества указывал его яростный критик Д.С. Мережковский: «Чехов и Горький действительно „пророки“, хотя не в том смысле, как о них думают, как, может быть, они сами о себе думают. Они «пророки» потому, что благословляют то, что хотели проклясть, и проклинают то, что хотели благословить. Они хотели показать, что человек без Бога есть Бог; а показали, что он - зверь, хуже зверя - скот, хуже скота - труп, хуже трупа - ничто».
Известно, что Горькому были близки идеи русского космизма, идеи борьбы со смертью как воплощением абсолютного зла, ее преодоления, обретения бессмертия и воскресения всех мертвых («Общее дело» Н. Ф. Федорова). По свидетельству О. Д. Чертковой, за два дня до смерти в бреду Горький произнес: «...знаешь, я сейчас спорил с Господом Богом. Ух, как спорил!» Горьковский бунт захватывал мироздание, жизнь и смерть, был призван изменить миропорядок и человека, то есть метил куда выше простого изменения общественного устройства. Прямое художественное выражение этого - сказка в стихах «Девушка и смерть» (1892), вызвавшая знаменитую резолюцию Сталина: «Эта штука сильнее «Фауста» Гете (любовь побеждает смерть)».
4. Горький - антимодернист.
Образ Горького - поборника реалистических тенденций в литературе, противника декаданса и модернизма, основателя соцреализма рассыпается, если приглядеться к его реальному месту в литературном процессе Серебряного века. Яркий романтизм ранних рассказов, ницшеанство и богоискательство оказываются созвучны модернистским тенденциям русской литературы рубежа веков. Анненский пишет о пьесе «На дне»: «После Достоевского Горький, по-моему, самый резко выраженный русский символист. Его реалистичность совсем не та, что была у Гончарова, Писемского или Островского. Глядя на его картины, вспоминаешь слова автора «Подростка», который говорил когда-то, что в иные минуты самая будничная обстановка кажется ему сном или иллюзией».
Мифологизация Горьким своей жизни также может быть прочитана по-новому в контексте символистского жизнетворчества, а близость со многими модернистами ярко демонстрирует всю относительность традиционного советского взгляда на место Горького в литературном процессе. Неслучайно тончайший взгляд на природу горьковского искусства принадлежит не кому иному, как Владиславу Ходасевичу, важнейшей фигуре русского модернизма, входившему на протяжении нескольких лет в домашний круг писателя.
«В 1921-1928 годах Горького смущало и тяготило полуопальное положение буревестника революции, принужденного жить за границей на положении чуть ли не эмигрантском. Ему хотелось быть там, где творится пролетарская революция. Сталин, расправившийся с его недругом Зиновьевым (имею в виду не казнь Зиновьева, а его предварительную опалу), дал Горькому возможность вернуться и занять то высокое положение арбитра по культурным вопросам, которого Горький не мог добиться даже при Ленине. Сама личность Сталина, конечно, ему в высшей степени импонировала. Несомненно, он льстил Сталину не только в официальных речах, но и писаниях».
Возможно, наше время когда-нибудь назовут временем открытия уже давно открытого и возвращения к тому, что составляло его ценность для человека и человечества. Не случайно нынче не поколение, которое родом из СССР, а молодое, российское, все чаще и чаще начинает обращаться к творчеству Максима Горького, проводит некоторые параллели между тем, что было и что есть, находя в его произведениях нечто, объясняющее происходящее.
Борис Пастернак назвал Горького величайшим выражением и оправданием эпохи. Судьба уготовила Горькому особое место и в литературе, и в общественной жизни. В своих произведениях писатель сумел показать противоречия прошлого и сложность нового времени, времени ХХ века, с одной стороны, продолжившего классические традиции века ушедшего, с другой - отвергнувшего многие из них. Естественно, что все это происходило мучительно, противоречиво, и оптимизм, если он был, находился в ожидании свершения мечтаний об идеальном обществе. Горького называют мифотворцем, и это правда, если иметь в виду его мечту о творческом труде и свободном и гордом человеке. Но вместе с тем Горький безусловный реалист, который «в своей суровой прозе подчеркнуто обнажал горькую правду современной русской жизни».
Последние годы жизни Горького были очень трудными и вызывают противоречия в оценке его личности этого периода. В первую очередь это связано с публицистикой 20-30-х гг. Это статьи о посещении Соловков, Беломорканала. 15 ноября была опубликована статья «Если враг не сдается - его уничтожают» одновременно в «Правде» и «Известиях», принесшая много вреда, в том числе и самому Горькому. Такие публикации дают основания некоторым современным исследователям негативно оценивать всю публицистику писателя советского периода, но думаю, что впереди у всех, кому небезразлична судьба одного из самых известных писателей России, большая работа по объективной оценке творчества и личности Максима Горького, которого многие современники называли «планетарным», «океаническим» человеком. Неслучайно Корней Чуковский в своем дневнике в день смерти Горького 18 июня 1936 года записал: « как человек он был выше всех своих писаний».
В советском литературоведении за Горьким закрепилось определение как «Буревестника революции». После крушения советского строя появилась потребность переосмысления его книг и взглядов, которая объяснялась не только глобальными переменами, произошедшими в общественном сознании, но и множеством новых данных, ставших доступными ученым и читателям. К этой категории «нового старого» относится и сборник «Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре», составленный писателем из статей, печатавшихся в газете «Новая жизнь», и опубликованный Горьким осенью 1918 года, но выпущенный из спецхрана только в годы перестройки. Неудивительно, что в год столетия этого противоречивого издания оно заинтересовало сразу двух членов «Диалога» - И.В. Жигалову и М.А. Путренко.
После февральской буржуазной революции 1917 года на волне общественного подъема в России появилось большое количество новых газет. Только в Петрограде и Москве их число достигало трех-четырех сотен в каждом городе. В марте М. Горький также основал газету «Новая жизнь», на издание которой взял в банке кредит. Этот факт потом ему не раз вменялся в вину: товарищи по партии большевиков обвиняли писателя в том, что «он продался». Однако выпуск газеты - дело не дешевое, даже если учесть ее скромный, по современным меркам, тираж и объем: на почти 2,5-миллионный Петроград 65-115 тысяч экземпляров на 2-4 полосах в зависимости от номера. «Новая жизнь», как и большинство газет тех революционных трудных лет, печаталась на скверной серой бумаге и распространялась разносчиками и через киоски. Подписчиками, ясно, она обзавестись не успела. Это скромное издание, просуществовавшее немногим более года, могло кануть в Лету, если бы на ее страницах ее редактор Максим Горький не опубликовал около 80 статей и фельетонов, 58 из которых под рубрикой «Несвоевременные мысли».
«Новая жизнь» издавалась группой социал-демократов-интернационалистов в основном меньшевистского толка и писателями, объединившимися вокруг журнала «Летопись» - типичного беллетристического русского толстого журнала, выпуск которого в новых условиях стал неактуальным. Официально издателем газеты был А.Н. Тихонов, редактором - М. Горький. Первый номер вышел 18 апреля 1917 года. В выпуске газеты принимали участие и публиковались такие видные деятели, как Н.Н. Суханов, Б.В. Авилов, В.А. Базаров, В.А. Десницкий и многие другие. Начиная со второго номера появилась рубрика «Несвоевременные мысли» с откликами и размышлениями писателя на злобу дня.
Поначалу между редакцией «Новой жизни» и большевиками было полное согласие, и когда в июле 1917 года цензурой Временного правительства были закрыты «Правда» и «Рабочий путь», «Новая жизнь» предложила им публиковать материалы на своих страницах. Но накануне Октябрьской революции и после нее, по мере того, как в ленинской партии утверждались диктаторские устремления, газета стала отходить от большевистских позиций, а затем и выступила против социалистической революции, считая ее преждевременной. Так, за неделю до революции, 18 октября 1917 года, «Новая жизнь» напечатала заметку Л. Каменева, который от своего и Г. Зиновьева имени заявил протест против готовившегося вооруженного захвата власти большевиками. (Это еще один факт, благодаря которому газета вписала свое имя в анналы истории.) Ленин назвал заметку штрейкбрехерской и требовал исключения из партии ее авторов. Горький же в том же номере опубликовал статью под красноречивым названием «Нельзя молчать», в которой изобразил наиболее вероятный ход событий: «Значит - снова грузовые автомобили, тесно набитые людьми с винтовками и револьверами в дрожащих от страха руках, и эти винтовки будут стрелять в стекла магазинов, в людей - куда попало!.. Вспыхнут и начнут чадить, отравляя злобой, ненавистью, местью все темные инстинкты толпы, раздраженной разрухою жизни, ложью и грязью политики - люди будут убивать друг друга, не умея уничтожить своей звериной глупости». В заключение статьи Горький, обращаясь к ЦК партии большевиков, обязывал его опровергнуть слухи о вооруженном выступлении и настаивал, что он должен сделать это, «если он действительно является сильным и свободно действующим политическим органом, способным управлять массами, а не безвольной игрушкой настроений одичавшей толпы, не орудием в руках бесстыднейших авантюристов или обезумевших фанатиков». На этот призыв писателя-гуманиста язвительной и оскорбительной статьей ответил И. Сталин, в которой звучала прямая и недвусмысленная угроза: «Русская революция ниспровергла немало авторитетов… Их, этих «громких имен», отвергнутых революцией, - целая вереница… Мы боимся, что Горького потянуло к ним, в архив. Что же, вольному воля… Революция не умеет ни жалеть, ни хоронить своих мертвецов…»
Уже после Октября за статью Н. Суханова «Капитуляция» о Брестском мире газета получила предупреждение о закрытии. С 4 ноября по 31 декабря 1917 года «Правда» четыре раза выступала с критикой «Новой жизни», называя Горького «гробокопателем революции». Градус противостояния с новой властью и большевистской прессой нарастал, издание газеты сначала временно (в феврале и июне 1918 года), а затем окончательно было запрещено 16 июля того же года. Редакционный архив был уничтожен, бумага конфискована в пользу лояльных изданий. В свете этих событий удивительно, что каким-то образом подшивка газеты сохранилась и дожила до наших дней, о чем свидетельствуют специальные исследования, появившиеся в конце 1980- х годов.
Горький пытался спасти газету, даже написал письмо Ленину с просьбой о помощи. Однако после тех публикаций, которые увидели свет со страниц «Новой жизни», надежда на заступничество со стороны Ленина выглядит наивной. Так, невзирая на многолетнюю дружбу с Владимиром Ильичом, Горький уже после состоявшейся революции публикует заметку «К демократии», где дает ему и его соратникам нелицеприятную характеристику: «Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности и ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия. Слепые фанатики и бессовестные авантюристы сломя голову мчатся, якобы по пути «социальной революции» - на самом деле это путь к анархии, к гибели пролетариата и революции. На этом пути Ленин и соратники его считают возможным совершать все преступления, вроде бойни под Петербургом, разгрома Москвы… Рабочий класс не может не понять, что Ленин на его шкуре, на его крови производит только некий опыт, стремится только донести революционное настроение пролетариата до последней крайности и посмотреть - что из этого выйдет?.. Ленин не всемогущий чародей, а хладнокровный фокусник, не жалеющий ни чести, ни жизни пролетариата». В том же ключе выдержана статья «Вниманию рабочих» от 10 ноября 1917 года.
Несмотря на сближение позиций Горького с новой властью после покушения Каплан на Ленина, писатель, видимо, сознавая недолговечность газетной бумаги и в то же время придавая огромное значение проблематике своей «новожизненской» публицистики осенью 1918 года формирует и издает две взаимодополняющие друг друга книги - «Революция и культура. Статьи за 1917 год» и «Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре». Первая вышла на русском языке в Берлине, вторая - небольшим тиражом в Петрограде. Здесь интересно отметить, что в 1919 -1920 или 1922-1923 годах Горький намерен был переиздать «Несвоевременные мысли», дополнив их статьями из первого сборника. Однако это издание, носящее по замыслу автора еще более обобщающий и фундаментальный характер, осуществлено не было. Подготовленный Горьким экземпляр хранится в архиве писателя.
В «Несвоевременных мыслях» Горький отказывается от обычного для публицистических сборников статей хронологического расположения материала, группируя его большей частью по темам и проблемам. Таким образом, становится очевидным замысел автора: вопросам революции и культуры придается всеобщее, планетарное значение. Своеобразие исторического развития России и русской революции со всеми ее противоречиями только ярче высветили эти проблемы.
Каковы главные темы Горького-публициста 1917-1918 годов, его наблюдения и выводы? Дело в том, что призывая в молодые годы к «буре», кардинальным переменам, зрелый писатель-гуманист оказался не готовым к суровой революционной действительности. Пораженный сценами уличных самосудов, пьяных погромов, разграбления и уничтожения культурных ценностей неграмотными и презирающими культуру людьми, Горький приходит к пессимистическому выводу о революции как о тотальном разрушении жизни, культуры, государства. Оказалось, что революция не несет в себе признаков духовного возрождения человека, не делает людей честнее, прямодушнее, не повышает их самооценки и моральной оценки их труда, сохраняет бюрократизм и произвол. «Это плохой признак: он свидетельствует о том, что совершилось только перемещение физической силы, но это перемещение не ускоряет роста духовных сил», - пишет Алексей Максимович. Много критических, суровых слов сказано им в адрес русского народа, которому приводил в пример мудрость и трудолюбие еврейского народа. Он - выходец из низов народа, плоть от плоти его, патриот и гражданин, преисполненный искренней любви к родине, утверждает свое право говорить обидную и горькую правду о народе: «Однако главнейшим возбудителем драмы я считаю не «ленинцев», не провокаторов и темных контрреволюционеров, а - более злого, более сильного врага - тяжкую российскую глупость».
Горький глубоко переживал крушение своих романтических идеалов, их несоответствие жестокой действительности. Вот что писал об этом периоде жизни писателя в «Московском дневнике» Ромен Роллан: «Революция повергла его в полное смятение. Первое время он ее не воспринимал. Его потрясла ее неизбежная жестокость. У тех, кто видел его в те годы, создавалось впечатление, что жизнь его разрушена и он агонизирует, рыдая. Ленин, любивший его, сам удалил его с поля битвы и развалин…» В то же время можно согласиться с современными исследователями творчества Горького, кто считает «Несвоевременные мысли» несомненным нравственным и гражданским подвигом, полагая, что писатель оценивал происходящее по законам совести и морали, а не по правилам политической борьбы и революционного насилия. «Вся публицистика Горького этого периода - это отчаянный крик, страшная боль, смертельная тоска - не по убитому старому, а по убиваемому новому».
Перечитывая «Несвоевременные мысли» спустя 100 лет после их написания, хотелось бы отметить, что они были чрезвычайно кстати и своевременны не только в 1917-1918 годах, но и актуальны сегодня. Отдельные страницы, полные национальной самокритики и критики в адрес правительства, настолько перекликаются с нынешней эпохой, что создается впечатление, будто написаны они вчера или сегодня. Например: «Конечно, кто ничего не делает - не ошибается, но у нас ужасно много людей, которые, что ни сделают - ошибаются». Или: «Всякое правительство - как бы оно себя ни именовало - стремится не только управлять волею масс, но и воспитывать эту волю сообразно своим принципам и целям. Правительство всегда и неизбежно стремится овладеть волею масс, убедить народ в том, что оно ведет его по самому правильному пути к счастью»…
Итак, если попытаться кратко сформулировать сущность, направленность и общий пафос «Несвоевременных мыслей», то это: отстаивание, защита нерасторжимого единства политики и нравственности. В этом огромная заслуга писателя как перед своими современниками, так и бесценный урок будущим поколениям. К нам, сегодняшним можно отнести призыв Горького, брошенный им тогда: «Надо работать, почтенные граждане, надо работать, - только в этом наше спасение и ни в чем ином… Право же, не стоит особенно предаваться делу взаимного истязания и истребления, - надо помнить, что есть достаточно людей, которые и желают и, пожалуй, могут истребить нас. Будем же работать, спасения нашего ради…».
Ирина Жигалова,
член Союза журналистов РФ