(no subject)
Город погружается в жару как в легкий, как пух, бред. Иногда как в густую жижу, кисель. Чуть выныриваешь, чтобы посмотреть вперед. «Предвидеть будущее несложно - нужно лишь знать, что было в прошлом.»
Нужно ли?
Вчера уже было сегодня, густое как канифоль, чтобы, допустим, спаять вместе какие-то детали проживаемой биографии.
Все распустилось. Не отстаю и я. То ли кислорода меньше, то ли запах всякой цветущей природной роскоши вдруг сделался приторным, посыпая душевный раны (ах-ах) какой-то сладкой дурью. Летом вообще все какое-то избыточное. Может, это отчасти и подталкивает к тому, чтобы тратить. Особенно время. Как моль тратит подвернувшуюся ей шерсть. И оставляя свои личинки в завтра. Жизнь продолжается, и то ли из-за жары, то ли еще чего, это не столько оптимистическая фраза, сколько лишь сухая (особенно когда нет дождей) констатация. Продолжает себя: тянет себя за хвост, вытягивает за волосы из болота и т.д. и т.п. Прожигать время и бродить в этой чуть пьянящей дымке. Как солнце прожигает город, словно рассматривая его в лупу, потому что как бы огромен он не был, он мал в таких масштабах. И ничто не уйдет в тень, не спрячется. Жизнь всматривается в себя, изучает и пожирает, тратит.
Но к ночи все равно становится достаточно темно, чтобы потеряться в ней хотя бы условно, не всерьез, чтобы потерять лицо, время (которое хоть и кажется гуще), себя из виду, придерживаясь лишь вида из себя, что, как водится, весьма затуманен/задымлен. Ночью вообще все как-то прорастает. И луна часто тоже как-то избыточна, огромная, осоловевшая, золотистая и молчаливая. Возможно, наблюдает, как бредешь где-то на поводу у своих мыслей, что, кажется, слегка подбродили от погоды, чуть одуревший, но полный странного, кажущегося почти опасным веселья. И нет-нет да подмигнет, когда отвернешься.
Нужно ли?
Вчера уже было сегодня, густое как канифоль, чтобы, допустим, спаять вместе какие-то детали проживаемой биографии.
Все распустилось. Не отстаю и я. То ли кислорода меньше, то ли запах всякой цветущей природной роскоши вдруг сделался приторным, посыпая душевный раны (ах-ах) какой-то сладкой дурью. Летом вообще все какое-то избыточное. Может, это отчасти и подталкивает к тому, чтобы тратить. Особенно время. Как моль тратит подвернувшуюся ей шерсть. И оставляя свои личинки в завтра. Жизнь продолжается, и то ли из-за жары, то ли еще чего, это не столько оптимистическая фраза, сколько лишь сухая (особенно когда нет дождей) констатация. Продолжает себя: тянет себя за хвост, вытягивает за волосы из болота и т.д. и т.п. Прожигать время и бродить в этой чуть пьянящей дымке. Как солнце прожигает город, словно рассматривая его в лупу, потому что как бы огромен он не был, он мал в таких масштабах. И ничто не уйдет в тень, не спрячется. Жизнь всматривается в себя, изучает и пожирает, тратит.
Но к ночи все равно становится достаточно темно, чтобы потеряться в ней хотя бы условно, не всерьез, чтобы потерять лицо, время (которое хоть и кажется гуще), себя из виду, придерживаясь лишь вида из себя, что, как водится, весьма затуманен/задымлен. Ночью вообще все как-то прорастает. И луна часто тоже как-то избыточна, огромная, осоловевшая, золотистая и молчаливая. Возможно, наблюдает, как бредешь где-то на поводу у своих мыслей, что, кажется, слегка подбродили от погоды, чуть одуревший, но полный странного, кажущегося почти опасным веселья. И нет-нет да подмигнет, когда отвернешься.