(no subject)
В преддверии Нового года мир кажется усталым.
Почему-то тяжелее всего живется в последние дни года, когда тащишь на себе этот декабрь, тащишь, дотаскиваешь из последних сил, а он все не кончается и не кончается.
Год трудно назвать позитивным или удачным, он запомнился бесконечным балансированием на грани и постоянными выпусками новостей, ибо моя семья жила преимущественно ими. Плюс с первых дней мучительный бронхит, растянувшийся на 9 месяцев, две операции, масса проблем и неопределенностей, разочарований и усталости. Но выжили ведь, дотянули. Даже работа по-прежнему есть, хоть и оставляет желать. Да что там - есть не только работа.
Под Новый год окружающие меня коллеги и друзья просят только снега, и желательно не в апреле, а прямо сейчас. Остальное мы как-нибудь сами. Нам не впервой.
Нужно быть большим оптимистом, чтобы ждать улучшений от високосного года, но если надо, то мы будем. И дай нам Бог.
Почему-то тяжелее всего живется в последние дни года, когда тащишь на себе этот декабрь, тащишь, дотаскиваешь из последних сил, а он все не кончается и не кончается.
Год трудно назвать позитивным или удачным, он запомнился бесконечным балансированием на грани и постоянными выпусками новостей, ибо моя семья жила преимущественно ими. Плюс с первых дней мучительный бронхит, растянувшийся на 9 месяцев, две операции, масса проблем и неопределенностей, разочарований и усталости. Но выжили ведь, дотянули. Даже работа по-прежнему есть, хоть и оставляет желать. Да что там - есть не только работа.
Под Новый год окружающие меня коллеги и друзья просят только снега, и желательно не в апреле, а прямо сейчас. Остальное мы как-нибудь сами. Нам не впервой.
Нужно быть большим оптимистом, чтобы ждать улучшений от високосного года, но если надо, то мы будем. И дай нам Бог.