(no subject)
"Сон разума порождает чудовищ". Так назвал один из своих офортов Франсиско Гойя. Чуть более трети века спустя другой великий мастер показал, что и бодрствующий, любопытствующий, сомневающийся разум способен пробуждать дремлющих под спудом монстров...
У ГОГОЛЕВСКОГО "ВИЯ" в литературе, да и не только в ней, особое место. Мало того, что это - классика. Знаменитую повесть включают в антологии фантастики. Ее считают образцовым произведением в жанре литературы ужасов1. На материале "Вия" изучают славянскую мифологию и прослеживают ее арийские корни. Современные последователи Юнга расшифровали глубинный смысл произведения, выявив представленные в нем архетипы2.
При этом традиционно считается, что Гоголь не сознавал всей глубины своего творения. Просто обработал с присущим ему блеском старинное предание, возникшее из древнего мифа. Так ли это? Так ли прост Гоголь? Так ли прост его бурсак Хома?
ОБРАТИМСЯ К ИМЕНИ ГЛАВНОГО ГЕРОЯ. Мы вправе считать это имя значимым, "говорящим": такова ономастика Гоголя, достойная диссертаций и монографий. Писатели вообще редко дают своим героям случайные имена, но у Гоголя они особенные, часто необычные, удивительные, и уже одной своей необычностью каждое такое имя что-то говорит, что-то добавляет к характеристике персонажа. Иногда же - является единственной его характеристикой, если только оно одно и упомянуто. Сегодня об этом знают школьники. А в 30-е годы прошлого века маститый прозаик и критик Викентий Вересаев задавался вопросом: "И что за "русские" фамилии, - Яичница, Земляника, Коробочка... Держиморда, Неуважай-Корыто, Пробка, Доезжай-Недоедешь? Откуда столько украинцев в русской глуши?.." И ставил диагноз: "Малое знакомство с жизнью, незнание быта..."3. Повременим смеяться над глухотой исследователя, не расслышавшего в именах гоголевских персонажей того, что сказал ими автор. Наши-то уши в полном порядке?
Итак, философ (то есть бурсак предпоследнего, "философского", класса) Хома Брут. Современный исследователь поэтики Гоголя Юрий Манн считает это имя "странным", "парадоксальным", но не более того: "Странные имена вводит Гоголь и в собственно фантастические произведения. Таково имя Хома Брут", - и в подтверждение своих слов Манн цитирует литературоведа Григория Гуковского: "это ведь как бы лексический парадокс, сталкивающий противоположное: с одной стороны, бытовое, весьма "прозаическое" Хома (не Фома, а по-народному, по-украински - Хома) - и Брут - высокогероическое имя, символ подвига свободы, возвышенной легенды"4. Далее Манн замечает, что такой же лексический парадокс являет собой имя одного из спутников Хомы - Тиберий Горобець, то есть Воробей. И довольствуясь этим кажущимся сходством (оба лоботряса-бурсака - тезки знаменитейших римлян!), даже не пытается "вчитаться" в имя главного героя повести.
НАША БЕДА, ЧТО НЕ УЧАТ НАС древним языкам, как учили некогда гоголевских бурсаков и самого Николая Васильевича. Иначе давно бы мы задумались, как пишется на латыни и что означает "высокогероическое" имя предателя и убийцы Цезаря. Brutus. В переводе на русский - "тяжелый, неуклюжий", в переносном же смысле - "тупой, бессмысленный, глупый"5. Неплохая характеристика для "философа"!
Но почему Хома? Почему не Остап, не Данило, не Богдан? Не потому ли, что имя Хома созвучно латинскому homo - человек? И тогда получается не такое уж парадоксальное сочетание: "человек тяжелый", или "человек глупый". Как бы в противовес homo sapiens - "человеку разумному"!
Итак, не бурсак со "странным" именем, а homo brutus, человек тяжеловесный, человек неразумный становится героем гоголевской мистерии. Есть ли этому подтверждение в тексте? Да, есть. Вот диалог сотника и Хомы:
"- А кто был твой отец?
- Не знаю, вельможный пан.
- А мать твоя?
- И матери не знаю. По здравому рассуждению, конечно, была мать; но кто она, и откуда, и когда жила - ей-богу, добродию, не знаю"6.
Зачем понадобилось Гоголю сделать своего героя круглым сиротой? Чтобы никого не огорчила его безвременная гибель? Или это очередная подсказка читателю? Ведь не в бытовом, а в бытийном смысле не знает (не имеет) биологических отца и матери только первочеловек, олицетворяющий собою род людской, человечество в целом. И в этом контексте противостояние Хомы и Вия обретает поистине вселенский смысл7.
Но кто такой (или что такое) сам Вий? И где он является герою? И где проходит начертанный Хомою круг?
В ТРАДИЦИОННОЙ ТРАКТОВКЕ ВИЙ - персонаж низшей мифологии восточных славян, повелитель подземного царства, то есть хтоническое божество8. Лингвист и фольклорист В.И. Абаев провел параллель между восточнославянским богом, чье имя он реконструировал как Вей (в украинской огласовке Вiй), и иранским богом-демоном ветра и смерти Vayu. Другой исследователь, А.А. Назаревский, установил ряд соответствий между гоголевским Вием и Касьяном - персонажем украинских народных преданий (таковы смертоносный взгляд, веки до самой земли, близость к подземному миру) и предположил, что имя Вий произошло от украинского названия ресницы, или века вместе с ресницами: вiя, вiйка (по-белорусски - вейка)9.
Впрочем, некоторые исследователи (В. Милорадович, В. Гиппиус и др.) склонялись к тому, что образ Вия - плод художественного вымысла автора. В таком случае ссылка Гоголя на украинское "народное предание", пересказанное им "почти в такой же простоте, как слышал", - не более чем литературный прием. Выходит, Николай Васильевич "дописал" свод восточнославянских мифов и тем самым "дополнил" пантеон славянских языческих богов?! Не верится, что столь ответственный к миссии литератора человек решился бы на такую мистификацию. Да еще вовлек бы в нее А.О. Смирнову-Россет, из воспоминаний которой следует, что Гоголь мог услышать о Вие от ее няни10.
Разноголосицу исследователей скупо итожит современная энциклопедия: "ВИЙ, в восточнославянской мифологии дух, несущий смерть. Имея огромные глаза с тяжелыми веками, Вий убивает своим взглядом"11.
ХТОНИЧЕСКИЕ БОГИ УЖАСНЫ, часто звероподобны. Страшен и принадлежащий им "нижний" мир. А что мы видим у Гоголя?
Основное действие повести происходит в церкви. Храм Божий - модель мироздания, Космоса. И одновременно - образ человека, микрокосма.
Снова обратимся к тексту: "И вдруг настала тишина в церкви; послышалось вдали волчье завыванье, и скоро раздались тяжелые шаги, звучавшие по церкви; взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека... Тяжело ступал он, поминутно оступаясь. Длинные веки опущены были до самой земли".
Итак, гоголевский Вий - не зооморфное чудовище, не уродливая химера, а человек. Тяжелый, неуклюжий, незрячий... Человек тяжеловесный. Человек неразумный. Homo brutus.
То, что явилось герою, зовется его же именем! Хома Брут встретился с собственным "Я" в его темной, первобытной ипостаси. Со своим бессознательным, прорывающим обережный круг обыденных представлений.
И еще одна подсказка читателю: ""Не гляди!" - шепнул какой-то внутренний голос философу". Внутренний голос - это здравый смысл, система запретов, оберегающая рассудок от чудесного и чудовищного. Но человек сомневающийся (Хома, то есть Фома - не намек ли, помимо прочего, на Фому Неверующего?12), человек, не просвещенный светом Истины (недаром Хома - только "философ", а не "богослов"), не может удержаться от соблазна познания, как не мог не вкусить запретный плод Адам, как не могли не оглянуться назад Орфей, выводящий из Аида Эвридику, и жена Лота... "Не вытерпел он и глянул".
ПОПЫТКА ВСМОТРЕТЬСЯ в глубины собственного подсознания оборачивается его встречным прорывом на уровень рассудка - в форме ужасных образов, с которыми ум неподготовленного человека не справляется и гибнет. "Бездыханный грянулся он на землю, и тут же вылетел дух из него от страха". Заметьте - в тексте нет ни слова о ранах и увечьях, нанесенных герою накинувшейся на него нечистью. Его никто не убивал - он умер сам по себе. Все случившееся произошло в нем самом, в его голове и сердце. Круг, мысленно начертанный Хомою, отделял его внутренний космос от его же внутреннего хаоса13.
Не к такому ли пониманию человека дал ключ в наивной, на первый взгляд, повести-сказке Николай Васильевич Гоголь? И "пометил" этот ключик "странным" именем своего героя.
...Зигмунд Фрейд и Карл Густав Юнг написали свои ученые книги уже в XX веке.
ПРИМЕЧАНИЯ
У ГОГОЛЕВСКОГО "ВИЯ" в литературе, да и не только в ней, особое место. Мало того, что это - классика. Знаменитую повесть включают в антологии фантастики. Ее считают образцовым произведением в жанре литературы ужасов1. На материале "Вия" изучают славянскую мифологию и прослеживают ее арийские корни. Современные последователи Юнга расшифровали глубинный смысл произведения, выявив представленные в нем архетипы2.
При этом традиционно считается, что Гоголь не сознавал всей глубины своего творения. Просто обработал с присущим ему блеском старинное предание, возникшее из древнего мифа. Так ли это? Так ли прост Гоголь? Так ли прост его бурсак Хома?
ОБРАТИМСЯ К ИМЕНИ ГЛАВНОГО ГЕРОЯ. Мы вправе считать это имя значимым, "говорящим": такова ономастика Гоголя, достойная диссертаций и монографий. Писатели вообще редко дают своим героям случайные имена, но у Гоголя они особенные, часто необычные, удивительные, и уже одной своей необычностью каждое такое имя что-то говорит, что-то добавляет к характеристике персонажа. Иногда же - является единственной его характеристикой, если только оно одно и упомянуто. Сегодня об этом знают школьники. А в 30-е годы прошлого века маститый прозаик и критик Викентий Вересаев задавался вопросом: "И что за "русские" фамилии, - Яичница, Земляника, Коробочка... Держиморда, Неуважай-Корыто, Пробка, Доезжай-Недоедешь? Откуда столько украинцев в русской глуши?.." И ставил диагноз: "Малое знакомство с жизнью, незнание быта..."3. Повременим смеяться над глухотой исследователя, не расслышавшего в именах гоголевских персонажей того, что сказал ими автор. Наши-то уши в полном порядке?
Итак, философ (то есть бурсак предпоследнего, "философского", класса) Хома Брут. Современный исследователь поэтики Гоголя Юрий Манн считает это имя "странным", "парадоксальным", но не более того: "Странные имена вводит Гоголь и в собственно фантастические произведения. Таково имя Хома Брут", - и в подтверждение своих слов Манн цитирует литературоведа Григория Гуковского: "это ведь как бы лексический парадокс, сталкивающий противоположное: с одной стороны, бытовое, весьма "прозаическое" Хома (не Фома, а по-народному, по-украински - Хома) - и Брут - высокогероическое имя, символ подвига свободы, возвышенной легенды"4. Далее Манн замечает, что такой же лексический парадокс являет собой имя одного из спутников Хомы - Тиберий Горобець, то есть Воробей. И довольствуясь этим кажущимся сходством (оба лоботряса-бурсака - тезки знаменитейших римлян!), даже не пытается "вчитаться" в имя главного героя повести.
НАША БЕДА, ЧТО НЕ УЧАТ НАС древним языкам, как учили некогда гоголевских бурсаков и самого Николая Васильевича. Иначе давно бы мы задумались, как пишется на латыни и что означает "высокогероическое" имя предателя и убийцы Цезаря. Brutus. В переводе на русский - "тяжелый, неуклюжий", в переносном же смысле - "тупой, бессмысленный, глупый"5. Неплохая характеристика для "философа"!
Но почему Хома? Почему не Остап, не Данило, не Богдан? Не потому ли, что имя Хома созвучно латинскому homo - человек? И тогда получается не такое уж парадоксальное сочетание: "человек тяжелый", или "человек глупый". Как бы в противовес homo sapiens - "человеку разумному"!
Итак, не бурсак со "странным" именем, а homo brutus, человек тяжеловесный, человек неразумный становится героем гоголевской мистерии. Есть ли этому подтверждение в тексте? Да, есть. Вот диалог сотника и Хомы:
"- А кто был твой отец?
- Не знаю, вельможный пан.
- А мать твоя?
- И матери не знаю. По здравому рассуждению, конечно, была мать; но кто она, и откуда, и когда жила - ей-богу, добродию, не знаю"6.
Зачем понадобилось Гоголю сделать своего героя круглым сиротой? Чтобы никого не огорчила его безвременная гибель? Или это очередная подсказка читателю? Ведь не в бытовом, а в бытийном смысле не знает (не имеет) биологических отца и матери только первочеловек, олицетворяющий собою род людской, человечество в целом. И в этом контексте противостояние Хомы и Вия обретает поистине вселенский смысл7.
Но кто такой (или что такое) сам Вий? И где он является герою? И где проходит начертанный Хомою круг?
В ТРАДИЦИОННОЙ ТРАКТОВКЕ ВИЙ - персонаж низшей мифологии восточных славян, повелитель подземного царства, то есть хтоническое божество8. Лингвист и фольклорист В.И. Абаев провел параллель между восточнославянским богом, чье имя он реконструировал как Вей (в украинской огласовке Вiй), и иранским богом-демоном ветра и смерти Vayu. Другой исследователь, А.А. Назаревский, установил ряд соответствий между гоголевским Вием и Касьяном - персонажем украинских народных преданий (таковы смертоносный взгляд, веки до самой земли, близость к подземному миру) и предположил, что имя Вий произошло от украинского названия ресницы, или века вместе с ресницами: вiя, вiйка (по-белорусски - вейка)9.
Впрочем, некоторые исследователи (В. Милорадович, В. Гиппиус и др.) склонялись к тому, что образ Вия - плод художественного вымысла автора. В таком случае ссылка Гоголя на украинское "народное предание", пересказанное им "почти в такой же простоте, как слышал", - не более чем литературный прием. Выходит, Николай Васильевич "дописал" свод восточнославянских мифов и тем самым "дополнил" пантеон славянских языческих богов?! Не верится, что столь ответственный к миссии литератора человек решился бы на такую мистификацию. Да еще вовлек бы в нее А.О. Смирнову-Россет, из воспоминаний которой следует, что Гоголь мог услышать о Вие от ее няни10.
Разноголосицу исследователей скупо итожит современная энциклопедия: "ВИЙ, в восточнославянской мифологии дух, несущий смерть. Имея огромные глаза с тяжелыми веками, Вий убивает своим взглядом"11.
ХТОНИЧЕСКИЕ БОГИ УЖАСНЫ, часто звероподобны. Страшен и принадлежащий им "нижний" мир. А что мы видим у Гоголя?
Основное действие повести происходит в церкви. Храм Божий - модель мироздания, Космоса. И одновременно - образ человека, микрокосма.
Снова обратимся к тексту: "И вдруг настала тишина в церкви; послышалось вдали волчье завыванье, и скоро раздались тяжелые шаги, звучавшие по церкви; взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека... Тяжело ступал он, поминутно оступаясь. Длинные веки опущены были до самой земли".
Итак, гоголевский Вий - не зооморфное чудовище, не уродливая химера, а человек. Тяжелый, неуклюжий, незрячий... Человек тяжеловесный. Человек неразумный. Homo brutus.
То, что явилось герою, зовется его же именем! Хома Брут встретился с собственным "Я" в его темной, первобытной ипостаси. Со своим бессознательным, прорывающим обережный круг обыденных представлений.
И еще одна подсказка читателю: ""Не гляди!" - шепнул какой-то внутренний голос философу". Внутренний голос - это здравый смысл, система запретов, оберегающая рассудок от чудесного и чудовищного. Но человек сомневающийся (Хома, то есть Фома - не намек ли, помимо прочего, на Фому Неверующего?12), человек, не просвещенный светом Истины (недаром Хома - только "философ", а не "богослов"), не может удержаться от соблазна познания, как не мог не вкусить запретный плод Адам, как не могли не оглянуться назад Орфей, выводящий из Аида Эвридику, и жена Лота... "Не вытерпел он и глянул".
ПОПЫТКА ВСМОТРЕТЬСЯ в глубины собственного подсознания оборачивается его встречным прорывом на уровень рассудка - в форме ужасных образов, с которыми ум неподготовленного человека не справляется и гибнет. "Бездыханный грянулся он на землю, и тут же вылетел дух из него от страха". Заметьте - в тексте нет ни слова о ранах и увечьях, нанесенных герою накинувшейся на него нечистью. Его никто не убивал - он умер сам по себе. Все случившееся произошло в нем самом, в его голове и сердце. Круг, мысленно начертанный Хомою, отделял его внутренний космос от его же внутреннего хаоса13.
Не к такому ли пониманию человека дал ключ в наивной, на первый взгляд, повести-сказке Николай Васильевич Гоголь? И "пометил" этот ключик "странным" именем своего героя.
...Зигмунд Фрейд и Карл Густав Юнг написали свои ученые книги уже в XX веке.
ПРИМЕЧАНИЯ