Злость и любовь идут рука об руку
Я сочувствую себе маленькой, той, которая боялась родителей как огня, до усрачки.
Той, которая привыкла держать в себе "запретные" эмоции, оставаясь в одиночестве.
Под запретом было почти все: и злость, и отвращение,и печаль, и страх, да и радоваться тоже можно было по протоколу.
Опыт, какое-то подкожное знание о том, что мои границы можно проломить, что меня можно насиловать эмоционально, а я доожна мило улыбаться, и отойти права не имею, иначе буду неудобной и побеспокою насильника.
Я не важна, важен другой. Мне нет места, все место принадлежит другому - такие выводы я сделала.
Тонны злости, ярости, которая выходит порциями, ибо если выйдет вся сразу - будет ядерный взрыв.
Проживаю, оплакиваю, вою.
С каждым заходом проникаюсь все большим сочувствием к девочке со светлыми косичками, которая была "хорошим" ребенком и не позволяла себе биться в истерике.
Которая захлебывалась в конфликте между любовью и злостью к родителям, и не нашла ничего лучше, как направить злость на себя.
Одно грызение ногтей до 36 лет чего стоит.
Даже сейчас при беседах с родителями меня часто накрывает страх, за которым стоит злость, а за злостью - желание отстоять себя и свои границы. Те самые, которые жестко пробивали и проламывали.
Детской психике непросто принять, что любить и злиться -нормально!
Маленькому тельцу сложно вместить в себя коктейль молотова, сложно примирить конфликт между лимбической системой и привязанностью, которая говорит "твой взрослый - тебя защитит" и рептильным мозгом, который вопит : опасность, бей, беги, или притворись мертвой!
Бить было не вариант,поэтому я научилась убегать и притворяться мертвой,замораживаться.
Любить и злиться - это нормально, есть ты и есть другой, и между вами и внутри каждого из вас - все человеческие чувства, объясняю я маленькой девочке, обнимаю и прижимаю к себе, крепко и нежно.
А потом мы вместе, обращаясь к родительской фигуре внутри, говорим: я тебя люблю и страшно злюсь сейчас, за это и это, и хочу от тебя вот этого.
Обнимаю, утешаю, поддерживаю и баюкаю дитеныша, поощряю рычать и кусаться.
Она оживает и оттаивает, медленно, а я - всегда рядом
Той, которая привыкла держать в себе "запретные" эмоции, оставаясь в одиночестве.
Под запретом было почти все: и злость, и отвращение,и печаль, и страх, да и радоваться тоже можно было по протоколу.
Опыт, какое-то подкожное знание о том, что мои границы можно проломить, что меня можно насиловать эмоционально, а я доожна мило улыбаться, и отойти права не имею, иначе буду неудобной и побеспокою насильника.
Я не важна, важен другой. Мне нет места, все место принадлежит другому - такие выводы я сделала.
Тонны злости, ярости, которая выходит порциями, ибо если выйдет вся сразу - будет ядерный взрыв.
Проживаю, оплакиваю, вою.
С каждым заходом проникаюсь все большим сочувствием к девочке со светлыми косичками, которая была "хорошим" ребенком и не позволяла себе биться в истерике.
Которая захлебывалась в конфликте между любовью и злостью к родителям, и не нашла ничего лучше, как направить злость на себя.
Одно грызение ногтей до 36 лет чего стоит.
Даже сейчас при беседах с родителями меня часто накрывает страх, за которым стоит злость, а за злостью - желание отстоять себя и свои границы. Те самые, которые жестко пробивали и проламывали.
Детской психике непросто принять, что любить и злиться -нормально!
Маленькому тельцу сложно вместить в себя коктейль молотова, сложно примирить конфликт между лимбической системой и привязанностью, которая говорит "твой взрослый - тебя защитит" и рептильным мозгом, который вопит : опасность, бей, беги, или притворись мертвой!
Бить было не вариант,поэтому я научилась убегать и притворяться мертвой,замораживаться.
Любить и злиться - это нормально, есть ты и есть другой, и между вами и внутри каждого из вас - все человеческие чувства, объясняю я маленькой девочке, обнимаю и прижимаю к себе, крепко и нежно.
А потом мы вместе, обращаясь к родительской фигуре внутри, говорим: я тебя люблю и страшно злюсь сейчас, за это и это, и хочу от тебя вот этого.
Обнимаю, утешаю, поддерживаю и баюкаю дитеныша, поощряю рычать и кусаться.
Она оживает и оттаивает, медленно, а я - всегда рядом