о Парнок...горсть мыслей

[clamantis]

Когда она умирала, то смотрела вперед…У противоположной стены стояла тумбочка, на ней рамка, в рамке фотография. ЕЁ фотография. Её…которую она полюбила (потомки скажут - совратила), которую она не смогла забыть (потомки скажут - бросила), которая будет в её сердце, несмотря на других. Она умирала и смотрела на фотографию Марины перед собой…

Выпросить бы у смерти
Годик, другой.
Только нет, не успеть мне
Надышаться тобой.

И доживу хоть до ста,
Моя напасть,
Не налюбуюсь досыта,
Не нацелуюсь всласть.

Вот и гляжу и таю,
Любовь моя,
Видно, уж ты такая
Ненаглядная!

Прошел век. В небольшом сборнике стихотворений поэтов серебряного века они оказались всего за несколько страниц друг от друга. Так близко и так далеко…

Ты, молодая, длинноногая! С таким
На диво слаженным, крылатым телом!
Как трудно ты влачишь и неумело
Свой дух, оторопелый от тоски!

О, мне знакома эта поступь духа
Сквозь вихри ночи и провалы льдин,
И этот голос, восходящий глухо
Бог знает из каких живых глубин.

Я помню мрак таких же светлых глаз.
Как при тебе, все голоса стихали,
Когда она, безумствуя стихами,
Своим беспамятством воспламеняла нас.

Как странно мне ее напоминаешь ты!
Такая ж розоватость, золотистость
И перламутровость лица, и шелковистость,
Такое же биенье теплоты...

И тот же холод хитрости змеиной
И скользкости... Но я простила ей!
И я люблю тебя, и сквозь тебя, Марина,
Виденье соименницы твоей!