О медиатизации глобального политического маркетинга
из Жидопедий
Гру́ппа Ва́гнера - неофициальное вооружённое формирование, часто называемое в прессе российской частной военной компанией («ЧВК Вагнера»). Группа действовала на территории Украины, а затем Сирии в 2014-2018 годах.
По её данным, в 2013 году российские менеджеры ЧВК Moran Security Group Вадим Гусев и Евгений Сидоров сформировали отряд "Славянский корпус из 267 «контракторов» для «охраны месторождений и нефтепроводов» в Сирии, подвергшийся преследованию в России за наёмничество. Само «ЧВК Вагнер» не значится ни в силовых ведомствах, ни в реестре юридических лиц, а его бойцы отсутствуют в формулярных списках личного состава. И т.д.
«Moran Security Group» является международной группой компаний, предоставляющей комплекс услуг в области безопасности, консалтинга, транспортных перевозок и медицинского обеспечения. В компании работают военные и гражданские специалисты прошедшие специальную подготовку, имеющие опыт работы в странах Ближнего Востока, Центральной Азии и Африки.
Сотрудники компании занимаются, охраной и сопровождением морских судов. Сопровождением конвоев наземным путем, в услуги входит сопровождение различных грузов и механизированной техники. «Moran Security Group» занимается стабилизацией и урегулированием конфликтов в зоне повышенного риска, охраной нефтепроводов, нефтяных вышек.
==================
В переводе на русский - это группа немников транснационального капитала, исполняющая за бабло волю, хотелки и проекты своих работодателей.
В последние годы наемники успешно используются в театрализованных постановках глобального политического маркетинга , и как актеры (например , в амплуа "российские силовики", "российские воины") , и , как охранники театральных площадок ( постановка "Крым-Наш" - что бы в театрализацию и сценарий не вмешивались внешние силы) .
.
И вот недавно "Группа вагнера" отыграла очередной акт (полу-фейковый, полу-реальный) сирийского спектакля из серии "Путин против Запада" и "Россия - не колония ТНК" , вызвав целую бурю в глобальном медиадискурсе, разносящим по умам реципиентов нужные образы реальности, вызвав целый фейерверк "ложных альтернатив", продвигающих в сознание лишь одну стратегическую установку внушения - что Путин и власти РФ в целом - не бляди -ставленники мирового ТНК/ТНБ ( а типа им противостоят " за нефть и Асада").
.
В данном посте нас не интересуют ни актеры ( и тем более - сдохли они или нет в ходе "событий"), ни перепетии театрализации, ни интерпретации спектакля в единых СМИ "общества спектакля" - "правильны ли действия путина в сирии" или " действия гада-путина не правильны" (на самом деле действует там мировой режиссер ). Куда интереснее , как функционирует сама медийная система глобального политического маркетинга, для которой "группы Вагнера" , "игил" и прочие "ВС РФ" являются лишь поставщиками "событийного топлива" и "информационных поводов".
===================
(дебильный "научный" язык , но все же интерсно)
.
Предметная область политической манипуляции сознанием, на наш взгляд, определяется в первую очередь характером ее концептосферы, а именно - системой концептов, представляющих собой ключевые понятия, вокруг которых образуются подвижные интерпретационные поля.
Значительное влияние на формирование концептосферы политической коммуникативистики оказали объективные глобальные процессы, обозначаемые понятиями «маркетинговая революция», «потребительская революция», «информационная революция», «коммуникативно-сетевая революция» и т.п., что привело к широкому междисциплинарному распространению коммуникативно-маркетинговой парадигмы, которая была заложена в основу концептосферы политической манипуляции.
.
Для описания и анализа современных моделей политических коммуникаций исследователи все чаще используют концепты «политический медиадискурс» и «медиатизация политики». Данные концепты в концентрированном виде представляют собой дискурсивный синтез новейших способов маркетингового и идеологического политического манипулирования сознанием. Эти дискурсные контенты теснейшим образом взаимосвязаны друг с другом.
.
Названные концепты не просто обозначают новые понятия, к которым сегодня обращается политическая коммуникативистика, они являются еще и маркерами новых видов властных ресурсов - ресурсов влияния, основанных на особого рода мощи, возникновение которой стало возможным в эпоху глобальных массовых, культурных и медийных коммуникаций. По сути речь идет о новейших дискурсивно-коммуникативных ресурсах современного идеологического господства в сфере политики.
.
Концепты «политический медиадискурс» и «медиатизация политики» входят в обширную группу медиоцентрированных концептов политической коммуникативистики. К данной группе можно также отнести концепты «политические медиаресурсы», «медиавласть», «политическая медиареальность», «политические медиаэффекты», «медиацентрированная демократия».
.
Политический медиадискурс представляет собой властный ресурс, функционирующий в медийно-коммуникативной политической среде и производящий виртуальную политическую продукцию.
.
В том случае, когда речь идет о массмедиа как о социальном институте, под медиадискурсом подразумевается медийный способ трансляции социальнозначимых образов, идей, знаний, информации, который представляет собой определенный медиа-режим.
Если предметом исследования оказываются маркетинговые функции СМИ или пропагандистские задачи массмедиа, то под медиадискурсом понимают либо систему медийных приемов продвижения (медиапромо-ушн) предметов или субъектов в виртуальном пространстве, либо систему пропагандистских технологий привлечения внимания (фрейминг, прай-минг, сексдакшн, infortainnent и др.). В этих случаях медиадискурс трактуется как инструмент виртуальной культуры продвижения (promotion culture) и культуры медиапропаганды.
.
Когда же в центре внимания оказываются информационные битвы в медиапространстве, под медиадискурсом подразумеваются способы интерпретаций событий в СМИ, которые связаны с применением определенных манипулятивных медиа-технологий, рассматриваемых в качестве mass-media-оружия.
.
С развитием информационной политической среды существенно увеличивается властный потенциал медиадискурса. Обладая силой виртуализации политической реальности, медиадискурс превращает политику в символический идеологический конструкт. Сконструированная медиадискурсом виртуальная картина политической реальности представляет собой политическую медиареальность, которая включена в символическое поле политики и оказывает существенное воздействие на сознание граждан. При этом транслируемая СМИ политическая медиареальность оказывается для граждан более интересной и привлекательной, чем реальность эмпирического политического опыта.
.
Для большинства граждан основным источником получения информации и представлений о политике выступает виртуальная политическая реальность, сформированная и транслируемая медиадискурсом. Главным коммуникативным носителем политического медиадискурса выступает политический журналист. Именно он продуцирует и конструирует контент политического медиадискурса, организует его публичную медийную репрезентацию, оказывает влияние на общественное мнение.
.
Основной функцией политического медиадискурса является формирование коллективной политической картины мира посредством выработки и трансляции определенных образов и смыслов, мифологем и идеологических установок, ценностных ориентиров и политических предпочтений. Существует несколько теорий, акцентирующих внимание на силе идеологического и психологического влияния политического медиадискурса, среди которых теория социального научения, теория культивирования, теория унификации, теория использования и удовлетворения, теория установления повестки дня.
Ряд концепций рассматривают современный медиадискурс как проявление ментального насилия, направленного на унификацию общественного сознания.
.
Главными медийными конструктами, из которых складывается виртуальная политическая реальность, выступают события, новости и медиа-образы (имиджи) политических субъектов и институтов. Работая в виртуальном коммуникативном пространстве, политический медиадискурс выполняет функцию своеобразного ткача, плетущего паутину значений и смыслов отбираемых для демонстрации перед аудиторией политических фактов-событий.
.
Далеко не каждое событие объективной реальности становится новостью, транслируемой СМИ. Новостной статус приобретают только те события, которые отвечают следующим дискурсным форматам:
.
- «сегодняшностъ» (соединение в одном и том же временном интервале события и дискурса о нем),
- фактологическая новизна (отсутствие подобного факта в медиади-скурсе прошедшего времени),
- наличие элемента неожиданности (непредсказуемость с позиции нормативного дискурса),
- актуальность (попадание в фокус заинтересованного внимания большой группы граждан),
- способность вызывать реактивный эмоциональный отклик (эффект дискурсного «заражения»)
.
Иначе говоря, новость - это дискурсная конструкция события, которая выстраивается по критериям свежести, новизны, неожиданности, актуальности в соответствии с повествовательными правилами драматургии и с целью получения определенного эмоционального отклика аудитории.
.
Сегодня в медиа-войнах побеждают те силы (теперь эта единая сила глобального капитал-фашизма) , которые утверждают в качестве доминирующих собственные медиаверсии событий и собственные медиаобразы их участников.
.
В ходе проектирования и проведения политических кампаний в работу включаются медиадискурсы, изначально нацеленные на манипулирование массовым сознанием. К их числу относятся так называемые фейк-дискурсы, на анализе которых следует остановиться отдельно.
.
Понятие «фейк» (от англ. fake - фальшивка) - многозначный термин, означающий любую подделку, выдаваемую за настоящую вещь. При включении в медиа-пространство фейк-дискурс предстает в виде определенных манипулятивных медиаэффектов, примерами которых являются: Интернет-«утка», псевдоновости (фейковые новости), фотоподделка, видеоподделка, аккаунты в твиттере, заведомо ложного содержания, мошеннические сайты с фальшивыми комментариями от несуществующих пользователей и др.
.
Фейк-дискурс, на наш взгляд, можно определить как способ конструирования риторико-семиотическими и медийными средствами мнимой реальности, транслируемой в разнообразных форматах: от простой имитации до изощренной фальсификации.
.
Медийные фейк-дискурсы активно включены в арсенал современной информационно-идеологической обработки, использующей разнообразные технологии и приемы манипулирования массовым сознанием. Многообразные манипулятивные приемы, в свою очередь, порождают определенные информационные виды фейк-дискурсов, среди которых особенно часто используются такие как видео-подмена, фотомонтаж, видеострашилка, лукавая медиа-статистика.
.
Фейк-дискурс видео-страшилки входит в арсенал манипулятивной стратегии создания образа врага.
Определенной разновидностью фейк-дискурса является дискурс, обозначаемый формулой «навешивание ярлыков». Данный дискурс базируется на приеме принижения образа оппонента путем присоединения его к негативно воспринимаемой референтной группе.
.
Следует отметить, что наименование как средство идентификации является важной составляющей любого политического медиадискурса. Доминирующие номинационные медиадискурсы вписывают группы людей и отдельные личности в определенные политически маркированные и заданные сценарии, создавая таким образом нормы их вербального представительства в информационном пространстве.
.
Социальная фасилитация (от лат. facilitare - облегчать) - это знаково-символическая практика, облегчающая процесс формирования заданного политического образа в массовом сознании путем производства определенных оценочно-речевых наименований. Участники социальной фасилитации (журналисты, политики, эксперты) стремятся к созданию в коммуникативном пространстве эффекта «своего» идеологически заданного дискурсивного поля, которое утверждает в качестве риторической нормы определенные маркеры политических субъектов и событий. В результате практикуемых приемов социальной фасилитации, политический дискурс в последнее время был обогащен, к примеру, такими понятиями, как «евромайдан», «автомайдан», «правый сектор», «левый сектор».
.
Концепт политического медиадискурса логически взаимосвязан с концептуальным образованием, получившим в современном информационно-психологическом манипулировании название «медиатизация политики».
Понятие «медиатизация» (от лат. mediatus - выступающий посредником) впервые стало применяться в литературе в конце 70-х гг. ХХ в.
.
Английский исследователь Джон Б. Томпсон был первым, кто стал использовать термин «медиатизация» для обозначения роли медиа как социального института, транслирующего не просто информацию, а образцы культуры, формирующие сознание современного общества.
.
Засурский И.И. в начале 90-х гг. ХХ в. вводит в понятийный аппарат российской политической науки психоманирулярования термин «медиатизация политики», рассматривая концепт как процесс, при котором политическая жизнь перемещается в символическое пространство средств массовой информации.
.
Медиатизацию можно сравнить с вовлеченностью, когда при проведении флеш-моба, каждый участник испытывает интерес к процессу и полную ответственность за проведение акции. От слаженности и координации всех участников зависит конечный положительный итог, а также тот социальный или политический эффект, на который рассчитывают организаторы акции.
.
Под медиатизацией политики следует также понимать совокупность взаимосвязанных информационно-коммуникативных явлений и процессов, протекающих как внутри политического пространства, так и во внешней среде (в масс-медиа пространстве), через публичные презентации и фреймы политических и общественных смыслов.
.
Как отмечают политологи и журналисты, современное медийное пространство (пространство СМИ) одновременно становится и политическим актором и медиаплощадкой для развертывания политического дискурса, в котором мы оказываемся главными субъектами и/или объектами.
.
Процесс медиатизации стал спусковым механизмом для создания новых форм организации социума. Например, технология «умной толпы», когда одна SMS может послужить катализатором свержения действующей политической власти. Поэтому изучение медианаук является актуальной областью современных гуманитарных исследований.
.
Концепции «умной толпы» или «smart mob» посвящена работа Говарда Рейнгольда «Умная толпа: новая социальная революция». Эта работа была создана в 2001 г., но остается актуальной и полезной для современного исследователя. Многие идеи нашли свое воплощение в развитии современного IT продукта (Твитер, Facebook, разные приложения для ПК и мобильных телефонов). При одновременном соединении двух технологий и массовом доступе к ним эффект объединенной технологии намного выше, чем использование каждой в отдельности, можно назвать это своеобразным свойством синергии в ИКТ технологиях.
.
Яркими примерами использования технологии «умной толпы» стали события на Филиппинах: падения режима Маркоса в 1986 г., а затем свержение президента Джозефа Эстрады. Сотовые телефоны стали главным оружием в процессе свержения власти и организации умной толпы в 2001 г. Развитая информационная инфраструктура Филиппин позволила SMS-сообще-ниям стать мощным общественным оружием.
.
Технология «умной толпы» эффективно применялась в процессе организации деятельности такой медиатизированной политической площадки, как «Евромайдан».
.
При использовании технологий «smart mob» толпа становится некой информационной средой, которая, с одной стороны, зависит от технологических гаджетов (сотовых телефонов, ПК, смартфонов, планшетов), а с другой - ее продуктом, а также каналом ориентации на выполнение конкретных политических задач. При этом человек, приобщенный к данной группе "единомышленников", ощущает безграничность своего влияния на событие, стирание временных рамок.
.
«Умная толпа» характеризуется рядом свойств: становится источником информации (мнений, надежд, домыслов), дает чувство единства взглядов, преобразует в себя разные конструкты (людей, события, предметы), убирает социальные и политические ограничения и различия, формирует в участниках толпы «отчужденность» и «нетерпимость» к институтам власти, общественным и религиозным структурам.
.
В ходе анализа концепции «умной толпы», роевые и сетевые стратегии становятся формой организации и одновременно проявления протестных событий. Как отмечают американские исследователи Джон Аркилья и Дэвид Ронфелдт, роевая тактика - эта способ организации единомышленников в небольшие сетевые группы для реализации конкретных социальных или политических целей. Сотовые телефоны, ПК, блоги, интернет становятся спусковым механизмом для формирования данных общностей.
.
Сетевые технологии, которым современные исследователи отводят важное место при анализе процесса медиатизации политики, можно также рассматривать в качестве значимых ресурсов «мягкой силы» . Социальные сети - такая часть медийного пространства, в которой формируются и эффективно работают ненасильственные, «мягкие» механизмы воздействия на настроения и сознание масс, в рамках которой осуществляется процесс программирования систем ценностей и потребностей населения.
.
Сотовые телефоны, ПК, смартфоны, планшеты - это не только инструменты передачи информации, но и средства добровольного вовлечения масс в ту или иную коммуникативную среду, которая культивирует определенные смыслы и значения. Иначе говоря, флэш-мобы и прочие технологии организации «умной толпы», являясь орудиями «массового заражения», существенно облегчают и ускоряют процесс политической коммуникации и мобилизации.
.
В целом медиатизация политики, рассматриваемая как определенная совокупность новейших медиаинструментов вовлечения масс в разнообразные политические коммуникации, выступает источником формирования новых моделей принятия политических решений, основанных на современных информационно-коммуникативных технологиях. Именно сетевые технологии сегодня становятся инструментом формирования новой политической субъектности и движущей силой социальных процессов.
.
по статье Русакова О.Ф. Грибовод Е.Г. ПОЛИТИЧЕСКИЙ МЕДИАДИСКУРС И МЕДИАТИЗАЦИЯ ПОЛИТИКИ КАК КОНЦЕПТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОММУНИКАТИВИСТИКИ