КЕТЧУП
Под занавеской появились ноги Гавасяна. Ноги суетливо скинули с себя тапочки из белого плюша, и сверкнули лакированными ногтями. Потом занавеска колыхнулась, и в апартаментах с поклоном появился сам Гавасян.
Профессор делал вид, что невозмутимо смотрит в монитор, однако, лукавил. После объявления о внештатной ситуации, он с нетерпением дожидался начальника отдела безопасности.
Хронокессон потерял триста грамм.
- Господин профессор будет задавать вопросы? - Гавасян поклонился еще раз, и стоял теперь, глядя в пол.
- Что они потеряли? - профессор глядел в монитор, где с ним заигрывали газетные статьи, но не видел всего этого услужливого предложения новостей. В голове было совсем другое.
Внештатная ситуация.
Гавасян расправил плечи, и посмотрел прямо перед собой.
- Это кетчуп, господин профессор, бутылка с кетчупом.
На землю уронили бутылку с кетчупом. И произошло это примерно два миллиарда лет назад.
- Чья это была бутылка?
- Кетчуп взял с собой Ахонен. Господин профессор желает выразить ему свое недовольство? - Гавасян посмотрел пристально.
Нет, ругать Ахонена профессор не хотел. Они и так три последних дня сидели перед проснувшимся вулканом, пока Маятник Андреева не послал их домой. Чудом уцелели.
Профессор беспомощно развел руками.
- Что делать? Терять свои вещи в прошлом нам нельзя. Вы же знаете, столько разговоров про парадокс времени… Нас закроют.
- А парадокс времени действительно существует?
- Да вряд ли. Это не наука, это фантастика. Триста лет назад Рей Бредбери придумал это, а до сих пор нет покоя. Никто не знает, что такое время. Теории нет, одни экспериментальные данные. Есть около десятка гипотез, но нам сейчас от них нет никакого проку. Мое личное мнение в том, что не следует допускать попадания современных жизненных форм в биоценозы прошлого. Это сравнимо с тем, как если бы мы отправили роту лучевых коммандос против римских мечников. Ахонен употреблял свой кетчуп, так, чтобы в нем оказались его симбионтные бактерии с языка, или губ?
- Да, господин профессор, но, согласно правилам карантина, крышку бутылки он всегда закрывал. Пройдя барьер кессона, бутылка осталась без единого микроорганизма на поверхности. Только те, что были внутри… Но, известно, что тенетоновая упаковка не разлагается.
- Вы полагаете, что ее можно найти, не отправляясь в архейскую эру? Вы думаете, за два миллиарда лет она сохранилась?
- Тенетон не разлагается. Но господин профессор наверно слышал, что недавно в Америке стартовала программа по поиску артефактов в толще земли. Они могут найти нашу бутылку. Это будет крупный скандал. В то же время, мы не сможем в скором времени организовать экспедицию в архей, все эти гигаватты энергии сейчас негде взять. Остается найти бутылку сейчас.
- Не сейчас. Земля завалена тенетоном, зафиксировать свою бутылку не удастся. Сейчас это иголка в стоге сена. Но на первое колено маятника, семьдесят тысяч лет, нам энергии вполне хватит.
С души отлегло. Когда Гавасян удалился, профессор с наслаждением ткнул пальцем в газетную статью, которая висела на экране поледние десять минут.
«Беспрецендетное путешествие! Как известно, дорогие читатели, прошлое до сих пор скрывает от нас множество тайн. И чем глубже это прошлое, тем оно менее доступно! Ни для кого не новость, что можно составлять колена Маятника Андреева, чтобы углубляться все дальше в прошлое, мы уже видели амплитуду в десять, и даже в сотню колен, но сегодня профессору Коновалову удалось собрать маятник в десятки тысяч колен, чтобы отправиться в путешествие к самой заре нашего мира! Пожелаем успехов нашему ученому! А у хрононавтов спросим, видели они бога, создающего землю, или, чтобы застать его за сим занятием, следует добавить колен на маятник?»
Под занавеской появились старомодные кроссовки со скрипом. Пришел Ахонен. Пока разувался, он высказал все, что думает о новой эстетике, о занавесках, о деревянных домах, и о босых ногах. Рядом уже стоял разутый Гавасян, и спокойно внимал стенаниям ретрограда. Профессор на этот раз не удержался, и вышел навстречу.
- Слышал, слышал, нашли бутылку!
- Ай, - Ахонен обреченно махнул рукой, - Нашли без проблем, только, пока ждали в логической точке, пращуры набежали. Они нам три оленя в жертву принесли! Вот точно говорю, нарисуют они нас на стене в пещере! Хотя, пусть рисуют, все равно, если найдут, на инопланетян подумают. Мы это уже проходили.
Ахонен прошел в апартаменты, и улегся на ковер, сразу собрав вокруг себя десяток массажных роботов.
Гавасян с поклоном протянул бутылку.
Бутылка была мутная и шершавая. К тому же, на ней имелись накие-то наросты из горных пород.
- А неделю назад была блестящая, - хохотнул Ахонен.
Профессор принял бутылку, и благоговейно повертел ее в руках.
- Подумать только! Два миллиарда лет! Вы знаете, господа, что произошло за это время? Вы просто не понимаете, я сейчас вам расскажу.
- Сначала появилось большое разнообразие прокариотических организмов, бактерий. Они очень долго экспериментировали со своими генетическими кодами, пока не остался один, самый оптимальный. Потом появились ядерные клетки, среди которых, тоже, спустя много времени, возникли, сначала колониальные, а затем и многоклеточные организмы. Тогда же, среди многоклеточных организмов, начали формироваться три царства жизни, растения, животные, и грибы. Растения научились фотосинтезу, и насытили планету ядовитым и огнеопасным кислородом. Да, в конце архея, произошла экологическая катастрофа. Всех, кого можно было отравить кислородом, отравили. Все горные породы, способные окислиться, окислились. Зато животные научились им дышать. Кислород при сжигании, дает много энергии. Животные заполонили моря, а затем, выползли на сушу, хотя, растения оказались там раньше. Вершины творения, рыбы, членистоногие, и моллюски, лезли из воды наперегонки, каждый своим способом, но все под одним предлогом - завоевание новых ареалов. Наших предков, земноводных, членистоногие все-таки обошли. Немного, на каких-нибудь сто миллионов лет. Но по настоящему уйти далеко от воды смогли только рептилии. Вот так, в ежедневной борьбе, в муках совершенствовалась жизнь на земле. В этих муках родились млекопитающие, а из них высоко подпрыгнул человек. Но, человек, это, знаете ли, в последнюю секунду. Уж сколько жизнь развивалась до него, так его, человека, еще, считай, не было в геологической истории. И все это время бутылка лежала в земле.
- Не открывайте ее, профессор, там, клянусь, за это время, завелся злобный джин! - опять хохотнул Ахонен.
- Кстати, интересно, что же там внутри? - профессор сел на пол, и аккуратно поставил бутылку рядом.
- Как, что? - удивился Ахонен, - Кетчуп!
- Вы ведь имеете обыкновение облизывать горлышко перед тем, как закрыть крышку?
- Да, ну и что?
- У вас на языке полно всяких микроорганизмов.
- Бутылка герметичная. Производитель гарантирует.
- Бактериям кислород не нужен.
- Значит, там тухлый кетчуп.
- Тухлый, это вопрос недели, а не двух миллиардов лет. Не забывайте, за это время прошла вся эволюция жизни на земле.
- Ну, они, бактерии эти, съели весь кетчуп. Потом долго кушали друг друга.
- Вот именно! Долго кушали друг друга! Они могли эволюционировать там, в бутылке.
- Что же это выходит? Для нас эволюция длилась два миллиарда лет, а для моих бактерий - четыре, если там еще живут?
- Выходит, так. И, кроме того, в изоляции жизнь может развиваться совсем по-новому. Возьмем Австралию, этот материк долгое время находился в изоляции от других материков, и поэтому там живут млекопитающие, которых можно назвать архаичными. Что же говорить о непроницаемых стенках! Вот например, - профессор прилег на ковер, и предался мечтаниям, - Извлекать энергию из света древние организмы начали не сразу. Они еще раньше овладели хемосинтезом, то есть использовали энергию химических веществ из среды обитания, серу, азот, железо. Эти, в бутылке, могли научиться использовать радиацию, или низкочастотные колебания, градиенты температур, наконец. И вот так появляется природный биоценоз, вся вселенная для которого окружена тенетоновой стеной!
- Да, что фантазировать? Откроем, и посмотрим. Вот увидите, там тухлый кетчуп, - Ахонен протянул руку к бутылке, но сразу отдернул ее, болезненно скривившись, - Ой, током бьет!
Гавасян отстранил присутствующих в стороны, достал из кармана универсальный детектор, и повел им вокруг бутылки. Детектор два раза противно пикнул.
- Радиоволна. Сейчас сниму параметры.
Он еще раз повел прибором вокруг бутылки, глянул на дисплей, и выпучил глаза.
- Здесь не параметры. Здесь какой-то текст.
Он повернул дисплей к профессору, и тот прочитал:
«Дорогие наши предки, при всем почтении, если кто-нибудь еще потянет руку к крышке, получит по пальцам нейтронами! А если и этого покажется мало, уничтожим Землю.»
Профессор делал вид, что невозмутимо смотрит в монитор, однако, лукавил. После объявления о внештатной ситуации, он с нетерпением дожидался начальника отдела безопасности.
Хронокессон потерял триста грамм.
- Господин профессор будет задавать вопросы? - Гавасян поклонился еще раз, и стоял теперь, глядя в пол.
- Что они потеряли? - профессор глядел в монитор, где с ним заигрывали газетные статьи, но не видел всего этого услужливого предложения новостей. В голове было совсем другое.
Внештатная ситуация.
Гавасян расправил плечи, и посмотрел прямо перед собой.
- Это кетчуп, господин профессор, бутылка с кетчупом.
На землю уронили бутылку с кетчупом. И произошло это примерно два миллиарда лет назад.
- Чья это была бутылка?
- Кетчуп взял с собой Ахонен. Господин профессор желает выразить ему свое недовольство? - Гавасян посмотрел пристально.
Нет, ругать Ахонена профессор не хотел. Они и так три последних дня сидели перед проснувшимся вулканом, пока Маятник Андреева не послал их домой. Чудом уцелели.
Профессор беспомощно развел руками.
- Что делать? Терять свои вещи в прошлом нам нельзя. Вы же знаете, столько разговоров про парадокс времени… Нас закроют.
- А парадокс времени действительно существует?
- Да вряд ли. Это не наука, это фантастика. Триста лет назад Рей Бредбери придумал это, а до сих пор нет покоя. Никто не знает, что такое время. Теории нет, одни экспериментальные данные. Есть около десятка гипотез, но нам сейчас от них нет никакого проку. Мое личное мнение в том, что не следует допускать попадания современных жизненных форм в биоценозы прошлого. Это сравнимо с тем, как если бы мы отправили роту лучевых коммандос против римских мечников. Ахонен употреблял свой кетчуп, так, чтобы в нем оказались его симбионтные бактерии с языка, или губ?
- Да, господин профессор, но, согласно правилам карантина, крышку бутылки он всегда закрывал. Пройдя барьер кессона, бутылка осталась без единого микроорганизма на поверхности. Только те, что были внутри… Но, известно, что тенетоновая упаковка не разлагается.
- Вы полагаете, что ее можно найти, не отправляясь в архейскую эру? Вы думаете, за два миллиарда лет она сохранилась?
- Тенетон не разлагается. Но господин профессор наверно слышал, что недавно в Америке стартовала программа по поиску артефактов в толще земли. Они могут найти нашу бутылку. Это будет крупный скандал. В то же время, мы не сможем в скором времени организовать экспедицию в архей, все эти гигаватты энергии сейчас негде взять. Остается найти бутылку сейчас.
- Не сейчас. Земля завалена тенетоном, зафиксировать свою бутылку не удастся. Сейчас это иголка в стоге сена. Но на первое колено маятника, семьдесят тысяч лет, нам энергии вполне хватит.
С души отлегло. Когда Гавасян удалился, профессор с наслаждением ткнул пальцем в газетную статью, которая висела на экране поледние десять минут.
«Беспрецендетное путешествие! Как известно, дорогие читатели, прошлое до сих пор скрывает от нас множество тайн. И чем глубже это прошлое, тем оно менее доступно! Ни для кого не новость, что можно составлять колена Маятника Андреева, чтобы углубляться все дальше в прошлое, мы уже видели амплитуду в десять, и даже в сотню колен, но сегодня профессору Коновалову удалось собрать маятник в десятки тысяч колен, чтобы отправиться в путешествие к самой заре нашего мира! Пожелаем успехов нашему ученому! А у хрононавтов спросим, видели они бога, создающего землю, или, чтобы застать его за сим занятием, следует добавить колен на маятник?»
Под занавеской появились старомодные кроссовки со скрипом. Пришел Ахонен. Пока разувался, он высказал все, что думает о новой эстетике, о занавесках, о деревянных домах, и о босых ногах. Рядом уже стоял разутый Гавасян, и спокойно внимал стенаниям ретрограда. Профессор на этот раз не удержался, и вышел навстречу.
- Слышал, слышал, нашли бутылку!
- Ай, - Ахонен обреченно махнул рукой, - Нашли без проблем, только, пока ждали в логической точке, пращуры набежали. Они нам три оленя в жертву принесли! Вот точно говорю, нарисуют они нас на стене в пещере! Хотя, пусть рисуют, все равно, если найдут, на инопланетян подумают. Мы это уже проходили.
Ахонен прошел в апартаменты, и улегся на ковер, сразу собрав вокруг себя десяток массажных роботов.
Гавасян с поклоном протянул бутылку.
Бутылка была мутная и шершавая. К тому же, на ней имелись накие-то наросты из горных пород.
- А неделю назад была блестящая, - хохотнул Ахонен.
Профессор принял бутылку, и благоговейно повертел ее в руках.
- Подумать только! Два миллиарда лет! Вы знаете, господа, что произошло за это время? Вы просто не понимаете, я сейчас вам расскажу.
- Сначала появилось большое разнообразие прокариотических организмов, бактерий. Они очень долго экспериментировали со своими генетическими кодами, пока не остался один, самый оптимальный. Потом появились ядерные клетки, среди которых, тоже, спустя много времени, возникли, сначала колониальные, а затем и многоклеточные организмы. Тогда же, среди многоклеточных организмов, начали формироваться три царства жизни, растения, животные, и грибы. Растения научились фотосинтезу, и насытили планету ядовитым и огнеопасным кислородом. Да, в конце архея, произошла экологическая катастрофа. Всех, кого можно было отравить кислородом, отравили. Все горные породы, способные окислиться, окислились. Зато животные научились им дышать. Кислород при сжигании, дает много энергии. Животные заполонили моря, а затем, выползли на сушу, хотя, растения оказались там раньше. Вершины творения, рыбы, членистоногие, и моллюски, лезли из воды наперегонки, каждый своим способом, но все под одним предлогом - завоевание новых ареалов. Наших предков, земноводных, членистоногие все-таки обошли. Немного, на каких-нибудь сто миллионов лет. Но по настоящему уйти далеко от воды смогли только рептилии. Вот так, в ежедневной борьбе, в муках совершенствовалась жизнь на земле. В этих муках родились млекопитающие, а из них высоко подпрыгнул человек. Но, человек, это, знаете ли, в последнюю секунду. Уж сколько жизнь развивалась до него, так его, человека, еще, считай, не было в геологической истории. И все это время бутылка лежала в земле.
- Не открывайте ее, профессор, там, клянусь, за это время, завелся злобный джин! - опять хохотнул Ахонен.
- Кстати, интересно, что же там внутри? - профессор сел на пол, и аккуратно поставил бутылку рядом.
- Как, что? - удивился Ахонен, - Кетчуп!
- Вы ведь имеете обыкновение облизывать горлышко перед тем, как закрыть крышку?
- Да, ну и что?
- У вас на языке полно всяких микроорганизмов.
- Бутылка герметичная. Производитель гарантирует.
- Бактериям кислород не нужен.
- Значит, там тухлый кетчуп.
- Тухлый, это вопрос недели, а не двух миллиардов лет. Не забывайте, за это время прошла вся эволюция жизни на земле.
- Ну, они, бактерии эти, съели весь кетчуп. Потом долго кушали друг друга.
- Вот именно! Долго кушали друг друга! Они могли эволюционировать там, в бутылке.
- Что же это выходит? Для нас эволюция длилась два миллиарда лет, а для моих бактерий - четыре, если там еще живут?
- Выходит, так. И, кроме того, в изоляции жизнь может развиваться совсем по-новому. Возьмем Австралию, этот материк долгое время находился в изоляции от других материков, и поэтому там живут млекопитающие, которых можно назвать архаичными. Что же говорить о непроницаемых стенках! Вот например, - профессор прилег на ковер, и предался мечтаниям, - Извлекать энергию из света древние организмы начали не сразу. Они еще раньше овладели хемосинтезом, то есть использовали энергию химических веществ из среды обитания, серу, азот, железо. Эти, в бутылке, могли научиться использовать радиацию, или низкочастотные колебания, градиенты температур, наконец. И вот так появляется природный биоценоз, вся вселенная для которого окружена тенетоновой стеной!
- Да, что фантазировать? Откроем, и посмотрим. Вот увидите, там тухлый кетчуп, - Ахонен протянул руку к бутылке, но сразу отдернул ее, болезненно скривившись, - Ой, током бьет!
Гавасян отстранил присутствующих в стороны, достал из кармана универсальный детектор, и повел им вокруг бутылки. Детектор два раза противно пикнул.
- Радиоволна. Сейчас сниму параметры.
Он еще раз повел прибором вокруг бутылки, глянул на дисплей, и выпучил глаза.
- Здесь не параметры. Здесь какой-то текст.
Он повернул дисплей к профессору, и тот прочитал:
«Дорогие наши предки, при всем почтении, если кто-нибудь еще потянет руку к крышке, получит по пальцам нейтронами! А если и этого покажется мало, уничтожим Землю.»