Образование, культура и наука. Реформа университета
О высшей школе говорят, что она дает индивиду образование, профессиональную подготовку, и что преподаватели должны быть также и учеными. Что всё это значит?
1. Образование индивида и его профессиональная подготовка - одно и то же или нет?
Профессия - это более или менее сложный трудовой навык, то, что человек умеет делать. Ответы на вопросы о мотивах деятельности лежат вне области навыка и принадлежат сфере культуры.
В основе культуры лежит сложный и малоизученный процесс мышления, который сейчас иногда называют интенциональностью. Мышление всегда направлено на некое абстрактное понятие. Чтобы думать о яблоке, нужно иметь абстрактное понятие яблока, в противном случае можно только видеть, кусать, нюхать нечто, но мыслить это нечто без понятия о нем невозможно. Однако уже римские стоики знали, что включением абстракции таинство интенциональности не исчерпывается.
Зенон из Китии (или Китиона), города на Кипре, живший приблизительно в 334 - 262 до н.э. впервые заметил, что любой акт мышления включает представление не только об объекте (понятие объекта), но и о субъекте (понятие субъекта). Иными словами, я не могу думать о яблоке, не зная, кто я такой сам. И сама моя мысль о чем угодно включает мысль о себе.
Третий аспект учения Зенона или, как сейчас говорят, интенциональности, восхищал или возмущал всех, кто к нему прикасался. Например, Эйнштейн был возмущен тем, что Луны якобы не должно быть, если мы не знаем, что она есть. Гегель, напротив, был восхищен работой Зенона, в которой по его словам «положено некое единство постигающего мышления и бытия, в котором ни одно не существует без другого».
Субъективно Гегель прав, конечно. Представьте, что теоретически есть некий мир, состоящий из вас и яблока. Но вы не знаете, что вы - это вы, вы не имеете никакого понятия яблока. И никаких других наблюдателей в этом мире нет. Как мы тогда узнаем, что действительно есть такой мир? Никак, - и пусть Эйнштейн возмущается сколько угодно, но любое знание нуждается в том, кто мыслит это знание. Хотя физики любят говорить о Наблюдателе.
Таким образом, бытие включает в качестве обязательных элементов мыслящего, мыслимое и акт бытия есть, собственно, связующий эти элементы процесс мышления. А вот материальный мир, как ни странно, не является обязательным элементом бытия. Этот вывод следует из того, что мыслить можно и нечто нематериальное, а также из того, что мысль нематериальна, - а вот должен ли носитель мысли обязательно иметь материальную структуру или форму, этого мы не знаем.
Мы разобрали три положения Зенона на примере вселенной, состоящей всего из двух объектов, один из которых оказался мыслящим наблюдателем. Реальный мир, в котором протекает наше бытие, состоит из значительно большего числа объектов, многие из которых нам необходимо мыслить. По большей части мы пользуемся готовыми шаблонными представлениями о себе и о других предметах мышления. Ядром этих шаблонов, как думает Ф. Фукуяма, является представление о безопасности данных объектов: могу ли я им доверять?
Как следует из моей психоисторической теории, правила доверия формируются или, чаще, усваиваются индивидами в зависимости от их психотипа.
В таком случае культуру можно представить как всегда временный или текущий итог взаимодействия накопленного в обществе понятийного аппарата и доминирующего в том же обществе психотипа. Образование в том же случае можно представить как обучение еще одного мыслящего наблюдателя пользованию коллективным понятийным аппаратом и его включение в коллективный интенциональный процесс.
Начиная с Нового времени, университеты превратились преимущественно в фабрики подготовки специалистов. Считается, что если студент получил диплом специалиста, тем самым миссия университета исчерпана. По мере качественного роста понятийного аппарата современных обществ, в руках специалистов оказываются все более мощные средства воздействия на эти общества. Однако их культурные представления не совершенствуются такими же темпами. Если равнодушие к общественной культуре еще считается приемлемым итогом «воспитания» начинающего специалиста, то прямая враждебность генералов от политики, экономики или СМИ к своим сообществам стала угрожающим симптомом общественного неблагополучия: привилегированные группы стремятся к все большей автономии от породивших их сообществ.
Едва ли это приемлемо уже сейчас.
А к чему придет мир без образования в будущем?
2. Должны ли преподаватели профессиональных знаний сами быть учеными?
Хосе Ортега-и-Гассет в «Миссии университета» писал, что это «строго говоря, необязательно. Были и есть потрясающие преподаватели, которые не являлись исследователями, т.е. учеными. Довольно уже того, что они знают свой предмет. Но знать не значит исследовать. Исследовать - значит открывать истину или ее противоположность, находить ошибку в предшествующих поисках. Знать - значит просто понимать эту истину».
Освободив университет от функции производства нового научного знания, тот же автор советовал вернуть университету функцию производства и трансляции культуры в качестве главенствующего занятия, - как это было некогда в Средневековой Европе, да, пожалуй, и в Китае тоже.
Вернуть, иными словами, в университет схоластический подход, как мне представляется, будет невозможным, если не изменить статус университета - особенно, в России.
Университет, конечно, должен измениться внутренне: трансляция культуры подразумевает усиление роли философии и гуманитарных курсов даже и в технических ВУЗах. Но еще более важен вывод системы высшего образования из подчинения государству и, наоборот, придание университету государствообразующих функций.
Начать можно было бы с обязательных для гражданских служащих экзаменов: по возможности более частых, проводимых в стенах университета. Вот тут пригодилась бы система ЕГЭ))) Пополнению университетских бюджетов это точно бы помогло, а чиновники смогли бы вспомнить, что значит «собирать справки», «ходить по инстанциям» и «обращаться в суд».
Второй потенциальный источник университетской власти я вижу в гарантированном каждому индивиду бюджете на обучение в университете/или на другие цели, ассоциирующиеся со вступлением во взрослую жизнь. Это должны быть личные деньги, а не долги. И это должен быть бюджет студента, но не университета. Университеты за эти суммы должны конкурировать.
Было бы также правильным, чтобы они стали конкурировать не только с коллегами, но и с другими возможностями: культура и наука нужны далеко не каждому. Да и множество профессий, вероятно, не заслуживают статуса университетских курсов. А кто-то откроет магазин, купит квартиру. Не стоит перегружать университеты людьми, которым там не место, да и лишать людей иных радостей жизни тоже не стоит.
Тех, кого данный вопрос интересует в профессиональном плане, прошу обратить внимание на группу "Зеленой Лампы" в Фейсбук:
https://www.facebook.com/groups/999357773416557/