Доха
Я давно хотела написать что-нибудь о Дохе, но она не приходила ко мне, слова не складывались в стройное повествование, или, скорее, я не пыталась их сложить.
Доха была неожиданным, приятным подарком судьбы. Доха была командировкой. Доха была личной поездкой.
В Дохе была конференция по изменению климата. В рамках Конвенции ООН. № 18.
Там были интриги и люди - вернее, страны - пытавшиеся переубедить друг друга. Или все-таки люди.
Под эгидой Вспомогательного органа по научным и техническим вопросам там встречалась рабочая группа по сельскому хозяйству. В этой группе все начиналось довольно многообещающе, а закончилось ничем - то есть стороны не сумели согласовать свои позиции, решение не было принято, и обсуждение перенесли на следующую сессию, которая состоится в июне в Бонне. Самыми активными и красноречивыми представителями в переговорах с одной стороны были Аргентина и Египет, а с другой - Новая Зеландия, Австралия, США, Норвегия и ЕС. Грубо говоря, это был раздел по линии "G77 и Китай" и "Зонтиковая группа + ЕС". По сути вопросов - формально спор шел вокруг расстановки акцентов - на смягчении эффектов изменения климата или адаптации к ним - что существенно, так как повлияет на финансирование будущих проектов. По переговорному процессу - помимо явной части - собственно встреч - которая видна всем, противоборствующие стороны пытались выявить притесненные голоса в стане друг друга и перетянуть их на свою сторону путем закулисных переговоров. Так, например, в стане развивающихся стран такими были две латино-американские стороны и одна африканская, которые шли на контакт и которых приглашали на разные неформальные встречи в офисах делегаций стран зонтиковой группы и ЕС. Текст африканской страны потом был учтен в предложении ЕС, правда, прийти к согласию это не помогло. В целом, мне показалось, что закулисная часть переговоров - это бОльшая часть айсберга, и там решается основная часть вопросов. Когда стороны приходят на встречу, в принципе, всем уже ясно, что будет дальше. Еще один интересный аспект переговорного процесса - это то, что встречи таких рабочих групп, как правило, открыты только для стран-участников переговоров, но представители НПО и журналисты все равно пытаются на них проникнуть и выудить какую-нибудь информацию. Секретариат Конвенции с этим борется и в последний момент меняет место встреч, рассылая новую информацию сторонам по е-мейл. Но НПОшникам зачастую все равно удается на них пробраться - несмотря на то что охрана на входе проверяет бейджи (у стран они с розовой каемкой) - и они сидят на задних рядах, тихонечко, как мышки, и фотографируют все на свои телефоны. Конечно, когда их замечают, то с негодованием - притворным или подлинным - выгоняют. В целом, там царит позитивная атмосфера. Так как я человек в этой сфере относительно новый, то, чтобы лучше понять суть переговоров, я встречалась с представителями НПО в частном порядке, когда не было встреч (у них свое, отличное и во многом интересное мнение - за дебатами им видятся лики крупных агропромышленных компаний - а мне интересно было понять мотивы, которые движут сторонами) и ходила на тематические сайд-ивенты, которые тоже были очень полезны для лучшего понимания ситуации. Вот собственно и все о переговорах, если не углубляться в специфику. Это игра, и игра бесконечная. Она интересна и увлекательна, но, как процесс, неэффективна, и если вы - идеалистически настроенный человек (som jag), разочарование неизбежно.
Еще в Дохе были люди и город посреди пустыни - современный и анти-современный одновременно, красавица и чудовище, полет фантазии арабских шейхов. Маленький островок "старого года" - Сук Вакиф, обновленный старый арабский рынок, притесняемый со всех сторон стройкой - и деловой центр с небоскребами невообразимых и причудливых форм, город не для людей, а для машин, не для жизни, а для деловых трансакций, город неравенства, элиты и батраков. Этот странный город у воды, с изогнутой изразцами береговой линией и пустынными ветрами.
Самих катарцев в Дохе было встретить сложно, разве что на конференции, и в делегации у них были женщины. На улицах, в магазинах, в гостинице, в сфере услуг - везде преобладают иммигранты, мне встречались добрые и приветливые - те, что мечтали и надеялись на лучшую жизнь - и мне нравилось подтрунивать над индусами - там было много керальцев - в шутку, и их так легко было развеселить и обрадовать, всего лишь завязав разговор об их родных местах.
На выставке (устойчивого развития в странах Персидского Залива - кто-то улыбнется, а я впечатлилась) мне встретились два чернокожих суданца, слово за слово, и я спросила их "Вы беженцы?", один сказал "Да", а второй - "Нет, мы живем здесь". Еще он сказал "Это все из-за нефти", а друг возразил ему "Нет, просто они нас ненавидят". Я еще помню, как в тот момент я подумала "I'm so blunt, I'm so terribly blunt".. Это было после Джона Ли, Томо Крижнара, до сериала "Witness", хотя, кажется, какое все это имеет значение.. Что я вообще могу об этом знать?!
В старом городе мы встретили сирийца - владельца одного оживленного и очень популярного кафе, где мы курили шишу. Он подошел к нам в конце вечера, мы пообщались, это был small talk, он сказал, что хочет найти хостесс в кафе - полный пансион и зарплата в 800 евро - и спросил "совета", где лучше искать, в Украине или в Румынии? Мои коллеги почему-то сказали, только не в Румынии!
Как-то раз, поздно возвращаясь после конференции, я познакомилась с одним палестинским американцем - его звали Субхи, он работал в одной лондонской юридической фирме и помогал наименее развитым странам озвучивать свою позицию на переговорах. Pro Bono. Я ему рассказала, как в нашей рабочей группе меня восхитила Гамбия - они старались, их услышали - даже если не их сторона, то другая - а это тоже имеет значение. Он был рад, они им помогали тоже. Мы болтали о разном, он рассказывал о детстве, скитаниях, обо всех переездах, об отце-дипломате. Ты слышал, что в Газе, ты знаешь? Я слышал, я знаю, я слежу - странно, что и ты тоже.. Он был интересный.
А еще в Дохе была Айда - милая, искренняя, добрая Айда, которую я не видела полтора года, и не ожидала так скоро увидеть. На конференции мы виделись мало - в перерывах, на бегу - она была наблюдатедем от одной канадской НПО и у нас были совсем разные программы. Но в последний день - мой последний день в Дохе - мы встретились. Мы забрали ее вечером из гостиницы и поехали на вечеринку НПО - традиционную для этой конференции - она проводилась на пляже, на берегу Персидского Залива, в 100 км южнее от Дохи. Мы ехали в автобусе и разговаривали, как обычно, о жизни, о тревогах и радостях, а еще я рассказывала ей о сайте, о своих мечтах, о странах, и она сказала: "Если ты хочешь посетить Иран, то сейчас - самое лучшее время, на следующей неделе я буду в Ширазе у мамы". И еще: "Ты можешь взять у меня интервью, я - ребенок войны". А я не знала, что сказать, поэтому просто обняла ее, и так мы ехали, по темной пустыне, в направлении пляжа, где веселье уже было в самом разгаре..
Доха была неожиданным, приятным подарком судьбы. Доха была командировкой. Доха была личной поездкой.
В Дохе была конференция по изменению климата. В рамках Конвенции ООН. № 18.
Там были интриги и люди - вернее, страны - пытавшиеся переубедить друг друга. Или все-таки люди.
Под эгидой Вспомогательного органа по научным и техническим вопросам там встречалась рабочая группа по сельскому хозяйству. В этой группе все начиналось довольно многообещающе, а закончилось ничем - то есть стороны не сумели согласовать свои позиции, решение не было принято, и обсуждение перенесли на следующую сессию, которая состоится в июне в Бонне. Самыми активными и красноречивыми представителями в переговорах с одной стороны были Аргентина и Египет, а с другой - Новая Зеландия, Австралия, США, Норвегия и ЕС. Грубо говоря, это был раздел по линии "G77 и Китай" и "Зонтиковая группа + ЕС". По сути вопросов - формально спор шел вокруг расстановки акцентов - на смягчении эффектов изменения климата или адаптации к ним - что существенно, так как повлияет на финансирование будущих проектов. По переговорному процессу - помимо явной части - собственно встреч - которая видна всем, противоборствующие стороны пытались выявить притесненные голоса в стане друг друга и перетянуть их на свою сторону путем закулисных переговоров. Так, например, в стане развивающихся стран такими были две латино-американские стороны и одна африканская, которые шли на контакт и которых приглашали на разные неформальные встречи в офисах делегаций стран зонтиковой группы и ЕС. Текст африканской страны потом был учтен в предложении ЕС, правда, прийти к согласию это не помогло. В целом, мне показалось, что закулисная часть переговоров - это бОльшая часть айсберга, и там решается основная часть вопросов. Когда стороны приходят на встречу, в принципе, всем уже ясно, что будет дальше. Еще один интересный аспект переговорного процесса - это то, что встречи таких рабочих групп, как правило, открыты только для стран-участников переговоров, но представители НПО и журналисты все равно пытаются на них проникнуть и выудить какую-нибудь информацию. Секретариат Конвенции с этим борется и в последний момент меняет место встреч, рассылая новую информацию сторонам по е-мейл. Но НПОшникам зачастую все равно удается на них пробраться - несмотря на то что охрана на входе проверяет бейджи (у стран они с розовой каемкой) - и они сидят на задних рядах, тихонечко, как мышки, и фотографируют все на свои телефоны. Конечно, когда их замечают, то с негодованием - притворным или подлинным - выгоняют. В целом, там царит позитивная атмосфера. Так как я человек в этой сфере относительно новый, то, чтобы лучше понять суть переговоров, я встречалась с представителями НПО в частном порядке, когда не было встреч (у них свое, отличное и во многом интересное мнение - за дебатами им видятся лики крупных агропромышленных компаний - а мне интересно было понять мотивы, которые движут сторонами) и ходила на тематические сайд-ивенты, которые тоже были очень полезны для лучшего понимания ситуации. Вот собственно и все о переговорах, если не углубляться в специфику. Это игра, и игра бесконечная. Она интересна и увлекательна, но, как процесс, неэффективна, и если вы - идеалистически настроенный человек (som jag), разочарование неизбежно.
Еще в Дохе были люди и город посреди пустыни - современный и анти-современный одновременно, красавица и чудовище, полет фантазии арабских шейхов. Маленький островок "старого года" - Сук Вакиф, обновленный старый арабский рынок, притесняемый со всех сторон стройкой - и деловой центр с небоскребами невообразимых и причудливых форм, город не для людей, а для машин, не для жизни, а для деловых трансакций, город неравенства, элиты и батраков. Этот странный город у воды, с изогнутой изразцами береговой линией и пустынными ветрами.
Самих катарцев в Дохе было встретить сложно, разве что на конференции, и в делегации у них были женщины. На улицах, в магазинах, в гостинице, в сфере услуг - везде преобладают иммигранты, мне встречались добрые и приветливые - те, что мечтали и надеялись на лучшую жизнь - и мне нравилось подтрунивать над индусами - там было много керальцев - в шутку, и их так легко было развеселить и обрадовать, всего лишь завязав разговор об их родных местах.
На выставке (устойчивого развития в странах Персидского Залива - кто-то улыбнется, а я впечатлилась) мне встретились два чернокожих суданца, слово за слово, и я спросила их "Вы беженцы?", один сказал "Да", а второй - "Нет, мы живем здесь". Еще он сказал "Это все из-за нефти", а друг возразил ему "Нет, просто они нас ненавидят". Я еще помню, как в тот момент я подумала "I'm so blunt, I'm so terribly blunt".. Это было после Джона Ли, Томо Крижнара, до сериала "Witness", хотя, кажется, какое все это имеет значение.. Что я вообще могу об этом знать?!
В старом городе мы встретили сирийца - владельца одного оживленного и очень популярного кафе, где мы курили шишу. Он подошел к нам в конце вечера, мы пообщались, это был small talk, он сказал, что хочет найти хостесс в кафе - полный пансион и зарплата в 800 евро - и спросил "совета", где лучше искать, в Украине или в Румынии? Мои коллеги почему-то сказали, только не в Румынии!
Как-то раз, поздно возвращаясь после конференции, я познакомилась с одним палестинским американцем - его звали Субхи, он работал в одной лондонской юридической фирме и помогал наименее развитым странам озвучивать свою позицию на переговорах. Pro Bono. Я ему рассказала, как в нашей рабочей группе меня восхитила Гамбия - они старались, их услышали - даже если не их сторона, то другая - а это тоже имеет значение. Он был рад, они им помогали тоже. Мы болтали о разном, он рассказывал о детстве, скитаниях, обо всех переездах, об отце-дипломате. Ты слышал, что в Газе, ты знаешь? Я слышал, я знаю, я слежу - странно, что и ты тоже.. Он был интересный.
А еще в Дохе была Айда - милая, искренняя, добрая Айда, которую я не видела полтора года, и не ожидала так скоро увидеть. На конференции мы виделись мало - в перерывах, на бегу - она была наблюдатедем от одной канадской НПО и у нас были совсем разные программы. Но в последний день - мой последний день в Дохе - мы встретились. Мы забрали ее вечером из гостиницы и поехали на вечеринку НПО - традиционную для этой конференции - она проводилась на пляже, на берегу Персидского Залива, в 100 км южнее от Дохи. Мы ехали в автобусе и разговаривали, как обычно, о жизни, о тревогах и радостях, а еще я рассказывала ей о сайте, о своих мечтах, о странах, и она сказала: "Если ты хочешь посетить Иран, то сейчас - самое лучшее время, на следующей неделе я буду в Ширазе у мамы". И еще: "Ты можешь взять у меня интервью, я - ребенок войны". А я не знала, что сказать, поэтому просто обняла ее, и так мы ехали, по темной пустыне, в направлении пляжа, где веселье уже было в самом разгаре..