Цитаты из "Тени в раю" Ремарка
- Быть может, во всём виновата осень; я ощущаю её сильнее, чем ты. Осенью рвутся пакты и всё становится недействительным. И человек хочет… Да, чего же он хочет?
- Любви.
- Ты много выпил?
- Ни капли. Ничего я не пил, кроме кофе и грусти.
Я жадно, даже с некоторым страхом смотрел на эту чужую женщину, которая стала для меня самой близкой, и, глядя на нее, вдруг понял, что только мертвые принадлежат нам целиком, только они не могут ускользнуть. Все остальное в жизни движется, видоизменяется, уходит, исчезает и, даже появившись вновь, становится неузнаваемым. Одни лишь мертвые хранят верность. И в этом их сила.
О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет.
- Собственно, я вообще ничего толком о тебе не знаю.
- Знаешь слишком много. И это мешает любви.
Чувства не имеют отношения к правде.
- Оказывается, человеческому несчастью нет предела, не так ли, Равик?
- Да, Бетти. И счастью, пожалуй, тоже.
- Странно, разве разрушают для того, чтобы потом восстанавливать разрушенное? Или я рассуждаю неправильно? - Правильно, но нереалистично.
Эти мысли набегали и уносились как ветер, они не порождали ни слез, ни отчаяния, ибо я твердо знал: возврата быть не может, ничего не стоит на месте: ни ты сам, ни тот, кто рядом с тобой. Все, что от этого остается в конце концов, - это редкие вечера, полные грусти, - грусти, которую чувствует каждый человек, ибо все преходяще, а он единственное существо на земле, которое это знает, как знает и то, что в этом его утешение. Хотя и не понимает почему.
- Кто может быть в наше время счастлив, Бетти, - сказал я.
- Э, нет, теперь я знаю: счастливы все, кто здоров. Только пока ты здоров, этого не замечаешь. И стоит тебе поправиться, ты снова все забываешь. По-настоящему это можно осознать лишь перед смертью.
У нас еще все впереди: старость, смерть или самоубийство - кто знает, чем мы кончим.
Не только счастье имеет свою меру, отчаяние - тоже.
- Хорошо, когда можешь назвать по имени причину своих бед, не так ли? - заметил я. - Тогда все намного проще.
Животные не знают самоубийства, потому что им неведомо безнадежное отчаяние.
Человек вообще не меняется. Несмотря на то, что дает себе тысячу клятв. Когда тебя кладут на обе лопатки, ты полон раскаяния, но стоит вздохнуть свободнее, и все клятвы забыты.
Не стоит заглядывать чересчур глубоко в душу, иначе скоро наткнешься на решетку, которая ведет в подземные каналы, где текут нечистоты.
Надо самому подбадривать себя. Никто другой этого не сделает.
Ты вступаешь в эпоху женщин. Запомни поэтому: только безнадежные кретины хотят доказать женщине свою правоту и взывают к ее логике.
На похоронах трудно избежать пафоса и тайного, глубоко запрятанного удовлетворения от того, что не ты лежишь в этом ужасном полированном ящике.
Бедняга тот, кто больше ничего не хочет.
Человек вообще не меняется. Несмотря на то, что дает себе тысячу клятв. Когда тебя кладут на обе лопатки, ты полон раскаяния, но стоит вздохнуть свободнее, и все клятвы забыты.
Раскаяние разъедает душу сильнее, чем соляная кислота.
Тот, кто умеет только ненавидеть или только любить, - завидно примитивен.
Вещи начинают говорить, только когда на них долго смотришь. А те вещи, которые говорят сразу, далеко не самые лучшие.
Иногда даже страх приносит пользу. Главное - расслабиться. Когда держишь себя в кулаке, обязательно случится несчастье. Жизнь - как мяч. Она всегда сохраняет равновесие.
Картины - как живые существа. Как женщины. Не следует показывать их каждому встречному и поперечному. Иначе они потеряют свое очарование. И свою цену.
В том, что ты продаёшь, вовсе не надо смыслить. Именно тогда продаёшь всего успешней. Не видя изъянов, чувствуешь себя свободнее.
Думаете, люди, которые пишут о картинах, разбираются в них лучше? Скажу вам по секрету: о картинах нельзя писать - как вообще об искусстве. Все, что пишут об этом, служит лишь одной цели - просвещению невежд. Писать об искусстве нельзя. Его можно только чувствовать.
- Вы любите сигары?
- Я ещё плохо в них разбираюсь. Курю всё, что попадется под руку.
- Вам можно позавидовать.
- Это для меня новость. Не думал, что этому можно завидовать.
- У вас всё ещё впереди - выбор, наслаждение и пресыщение. Чем ниже ступень, с которой начинаешь свой путь, тем позже наступает пресыщение.
Мир полон добрых людей, но замечаешь это, лишь когда оказываешься в беде. И это является своего рода компенсацией за трудные минуты жизни. Удивительный баланс, заставляющий в минуты отчаяния уверовать даже в очень далёкого, обезличенного, автоматического Бога, восседающего перед пультом управления. Впрочем, только в минуты отчаяния - и никогда больше.
Фальшь и лицемерие производят большее впечатление, чем истина.
- Я человек скромный. Я думаю всего лишь о прокате, а ты сразу о грабеже. Ты далеко пойдешь.
- Зато проживу, наверное, меньше.
Всегда надо учиться новому, если есть возможность.
- Милый, это же беда большого города - здесь почти никогда нельзя побыть вдвоем.
- Откуда же тогда здесь берутся дети?
Нельзя следовать всем влечениям сразу.
Глупость - ценнейший дар. Но тот, кто её утратил, никогда не приобретет вновь. Она спасает как шапка-невидимка. Опасности, перед которыми бессилен любой интеллект, глупость просто не замечает.
- Я вообще люблю сидеть в гостиницах. В гостиницах не бывает скучно. Люди приходят и уходят. Здороваются и прощаются. Это и есть лучшие минуты в жизни.
- Вы так считаете?
- Наименее скучные, во всяком случае. А все, что между ними… Правда, большие гостиницы безлики. Там человек слишком тщательно скрывает свои эмоции. Тебе кажется, что в воздухе ахнет приключениями, но приобщиться к ним невозможно.
Война - это плуг, она вспахивает землю и перераспределяет состояния. Старые исчезают, на их месте появляется бесчисленное множество новых.
О смерти люди говорят и знают, что она неизбежна, но никто в нее не верит, поскольку она лежит за пределами понятий о жизни и обусловлена самой жизнью. Смерть нельзя постичь.
Мужчина, который боготворит женщину у всех на виду, напоминает слюнявого дога.
Воспоминания чрезвычайно опасны; если ты вступишь на путь воспоминаний, то окажешься на узких мостках без перил, по обе стороны которых - пропасть; пробираясь по этим мосткам, нельзя ни иронизировать, ни размышлять, можно только идти вперед не раздумывая.
-Мне нравится, когда человек серьезно рассуждает о материях, в которых он ничего не смыслит. Это звучит по-детски и успокаивает нервы. Узкие специалисты нагоняют скуку.
- Причины меня не интересуют. Все, на что находятся причины, уже само по себе подозрительно.
- А то, что я тебя боготворю, тоже подозрительно?
- Это опасно. Человек, который склонен к возвышенным чувства, обманывает обычно и себя и других.
Свадьба в Казани-тамада, ведущий, артисты на праздник здесь!