"Дж. Эдгар" (2011)
Оригинал взят у gobzev в Дж. Эдгар
Кинопоиск
Старый глава ФБР Эдгар Гувер (Леонардо Ди Каприо) рассказывает о своей многолетней борьбе против радикалов и гангстеров. Он диктует историю жизни молодым специальным агентам, красавчикам-мужчинам, которые периодически сменяются. Его рассказ не достоверный, он умышленно (а местами и не очень) перевирает факты, выставляя собственную деятельность в идеализированном свете. Однако в кадр попадают не только те события, которые озвучивает Гувер, но и те, что он вспоминает, но умалчивает. Наряду с официальной биографией вырисовываются детали его личной жизни - взаимоотношения с матерью, с друзьями и коллегами, его страхи и желания. Так, единственной по-настоящему важной женщиной в его жизни оказывается мать, которая до самой смерти направляет его волю и закаляет характер. Как бы следствием этого выступает гомосексуализм Гувера (скорее подавленный).
На фоне истории жизни, рассказанной героем, Клинт Иствуд ставит вопросы о цели и средствах, о лжи и правде, о главном и второстепенном, о смысле и, конечно, о любви. То есть, вопросы вполне традиционные в искусстве, ничуть не новые, но это и не важно - важно то, как именно он их ставит, какие художественные средства и приемы при этом использует. А делает он это блестяще - к примеру, мрачным прологом к фильму является эпизодическая роль полусумасшедшего беспомощного старика, который просит помощи у своего сына - Эдгара. Сын поспешно, не глядя, проходит мимо - мимо бессмысленного и жалкого, но необходимого конца. Речь идет о том, что Иствуд только ставит извечные вопросы (и делает это, повторимся, мастерски), но ответов на них не дает. И правильно - какие могут быть ответы на вечные вопросы? Только вечные, но те, кто сами является временными, их знать не могут.
«Дж. Эдгар» не лишен и чисто игровых моментов - от сцен с задержанием преступников и стрельбой, разгадыванием детективных ребусов до эротических. Последние ограничиваются смешной и трогательной сексуальной дракой между главным героем и его другом-подчинённым. Но эта сцена очень важна тем, что окончательно проясняет зрителю, что в жизни главного героя была любовь - любовь на всю жизнь. Любовь Гувера раскрашивает его образ яркими красками - из мрачного хмурого и вспыльчивого старика, озабоченного исключительно работой и тщеславием, он под конец фильма превращается в юношу, робкого, любящего и искреннего. То есть, точнее, этот юноша всегда, все годы борьбы с коммунистами, мафией, властью и самим собой, несмотря ни на что, жил в нем. Показывается как бы два образа Гувера: фальшивый образ, сотканный им самим, образ государственного деятеля - каменная безжизненная статуя, и образ живого человека, с обычными страхами и страстями. Первый - миф, второй - реальность, породившая этот миф.
Заканчивается история единственно возможным способом (тем, от которого главный герой чем дальше, тем сильнее бежал) - правдой. А последняя инстанция правды, самая точная и не подвергающаяся сомнению - это смерть. И хотя вроде бы такой финал должен отдавать безысходностью, страшить и указывать на бессмысленность существования, происходит нечто прямо противоположное. Иствуду магическим образом (а настоящее искусство - это магия) удается на руинах, развалинах жизни выстроить символы вечности, красоты и смысла.
Кинопоиск
Старый глава ФБР Эдгар Гувер (Леонардо Ди Каприо) рассказывает о своей многолетней борьбе против радикалов и гангстеров. Он диктует историю жизни молодым специальным агентам, красавчикам-мужчинам, которые периодически сменяются. Его рассказ не достоверный, он умышленно (а местами и не очень) перевирает факты, выставляя собственную деятельность в идеализированном свете. Однако в кадр попадают не только те события, которые озвучивает Гувер, но и те, что он вспоминает, но умалчивает. Наряду с официальной биографией вырисовываются детали его личной жизни - взаимоотношения с матерью, с друзьями и коллегами, его страхи и желания. Так, единственной по-настоящему важной женщиной в его жизни оказывается мать, которая до самой смерти направляет его волю и закаляет характер. Как бы следствием этого выступает гомосексуализм Гувера (скорее подавленный).
На фоне истории жизни, рассказанной героем, Клинт Иствуд ставит вопросы о цели и средствах, о лжи и правде, о главном и второстепенном, о смысле и, конечно, о любви. То есть, вопросы вполне традиционные в искусстве, ничуть не новые, но это и не важно - важно то, как именно он их ставит, какие художественные средства и приемы при этом использует. А делает он это блестяще - к примеру, мрачным прологом к фильму является эпизодическая роль полусумасшедшего беспомощного старика, который просит помощи у своего сына - Эдгара. Сын поспешно, не глядя, проходит мимо - мимо бессмысленного и жалкого, но необходимого конца. Речь идет о том, что Иствуд только ставит извечные вопросы (и делает это, повторимся, мастерски), но ответов на них не дает. И правильно - какие могут быть ответы на вечные вопросы? Только вечные, но те, кто сами является временными, их знать не могут.
«Дж. Эдгар» не лишен и чисто игровых моментов - от сцен с задержанием преступников и стрельбой, разгадыванием детективных ребусов до эротических. Последние ограничиваются смешной и трогательной сексуальной дракой между главным героем и его другом-подчинённым. Но эта сцена очень важна тем, что окончательно проясняет зрителю, что в жизни главного героя была любовь - любовь на всю жизнь. Любовь Гувера раскрашивает его образ яркими красками - из мрачного хмурого и вспыльчивого старика, озабоченного исключительно работой и тщеславием, он под конец фильма превращается в юношу, робкого, любящего и искреннего. То есть, точнее, этот юноша всегда, все годы борьбы с коммунистами, мафией, властью и самим собой, несмотря ни на что, жил в нем. Показывается как бы два образа Гувера: фальшивый образ, сотканный им самим, образ государственного деятеля - каменная безжизненная статуя, и образ живого человека, с обычными страхами и страстями. Первый - миф, второй - реальность, породившая этот миф.
Заканчивается история единственно возможным способом (тем, от которого главный герой чем дальше, тем сильнее бежал) - правдой. А последняя инстанция правды, самая точная и не подвергающаяся сомнению - это смерть. И хотя вроде бы такой финал должен отдавать безысходностью, страшить и указывать на бессмысленность существования, происходит нечто прямо противоположное. Иствуду магическим образом (а настоящее искусство - это магия) удается на руинах, развалинах жизни выстроить символы вечности, красоты и смысла.