Августовское искусство. Райский сад_2
У меня появились новые фотографии, сделанные в Римском национальном музее, и я решила обновить старый пост.
Фрески триклиния виллы Ливии, супруги императора Августа, в Прима Порта - одно из главных чудес Римского национального музея (палаццо Массимо). Росписи были обнаружены в 1863 году. Они украшали комнату-грот, где в прохладе пировали гости Ливии. Сейчас фрески демонстрируются в полумраке, снимать их очень сложно. Но так хочется сохранить память об этом райском саде:
М.В.Алпатов просто и точно описывает эти фрески: «Все четыре стены большого зала (11,75X5,90 метра) украшены фресками, изображающими сад. Высота росписи около 3 метров. Таким образом, попадая в это помещение, начинаешь ощущать себя как бы внутри пышного плодового сада, где растут гранатовые деревья, лавры и кипарисы, цветут розы, висят на ветках спелые плоды, а между деревьями порхают птицы.
Вся живопись выполнена в легких, прозрачных тонах, где преобладает голубой цвет неба и несколько оттенков зеленого в листве.
Деликатные вкрапления розовых, оранжевых, желтых пятен лишь оттеняют и усиливают общую атмосферу идиллической гармонии, безмятежности. Можно не сомневаться, что к работе над украшением резиденции любимой супруги всемогущего императора были привлечены лучшие мастера. И действительно, живопись эта выполнена с самым изысканным артистизмом. Чтобы нарушить монотонность стелющейся по стенам росписи, художник в центре каждой стены изображает неглубокую нишу с низкой оградой, как бы отделяющей воображаемое пространство сада от реального пространства зала, помещает в этой нише дерево, создавая тем самым необходимый ритмический акцент.
Отдельные детали изображены вполне достоверно. Среди цветов мы без труда узнаем розы и маргаритки; тяжелые плоды заставляют сгибаться ветки; птицы разных видов воспроизведены так, что удовлетворят любого орнитолога.
Масштабы достаточно точно соразмерены с человеческим ростом. Казалось бы, все сделано для того, чтобы создать иллюзию подлинного куска природы. Но никакой иллюзорности, расчета на обман зрения здесь нет. Мы все время ощущаем (и это входило в замысел художника), что перед нами не настоящая природа, а ее идеальный образ, призванный не обманывать глаз, но ласкать взор гармонической ясностью колорита, ритма, пространственного построения.
Фреска не лишена трехмерности. Но глубина пространства в ней очень незначительна. Художник «отсчитывает» ее двумя окаймляющими сад заборчиками, создавая своеобразную авансцену. Затем - ниши с отдельными деревьями; они отмеряют новое неглубокое пространство второго плана и, наконец, пышная растительность по всему фону воспринимается как плоскостный ковер. В целом получается очень тонкое сочетание естественности и декоративной условности. По этому же принципу построен и колорит росписи. Мягкие тона живописи, казалось бы, передают легкое колебание воздуха. Но здесь нет ни источника света, ни натуральной плотности цвета. Светоносная живопись, построенная на звучных чистых тонах, создает ощущение скорее поэтического образа природы, нежели ее правдоподобного воспроизведения.
Рафинированное наслаждение натурой, а отнюдь не ее пристальное штудирование двигало кистью художника, познавшего вкус к утонченным переживаниям». http://www.smirnova.net/articles/iskustvo/113
К этому описанию стоит добавить лишь следующее. Прохладная роща, являющаяся для любого жителя юга образом рая, изображена в сумерках, именно тогда, когда и происходили римские обеды. Пейзаж пленяет своей естественностью. Посмотрите, как изгибаются ветки сосенки или молодого платана, как расположены плоды граната или айвы, как порхают или копошатся в кустах птицы. Мы любуемся тем, что близко, а мир природы кажется нам бесконечным:
Перед нами возделанный человеком сад, сохранивший очарование естественной природы. Здесь нет ни статуй, ни фонтанов, лишь резная мраморная и решетчатая бронзовая ограды - напоминание о человеке:
«Какой восхитительной свежестью дышат все эти деревья и трава, - писал о фресках Бернард Бернсон, - какой удивительной они сбрызнуты росой! Как аппетитны и красивы фрукты - гранаты смотрятся так, как будто их написал Ренуар! Пение птиц радует наши уши, но расстояние между нами и ими остается магически непреодолимым». (См.: М.Сиблер. Римское искусство. М., 2008, с.42)
Наслаждение природой, стремление соединить жилое пространство и пространство пейзажное мы находим и в письмах Плиния Младшего. Вот фрагмент из описания его виллы в письме Домицию Аполлинарию: «Из портика, в самом начале его выступает столовая; из дверей ее видны край цветника, луга, широкий деревенский простор: из окон по одной стороне часть цветника и выступающие вперед постройки; из окон по другой - густолиственные купы деревьев на соседнем ипподроме. Против середины портика, отступая назад, флигель с маленьким внутренним двориком, осененным четырьмя платанами; между ними фонтан, переполняющий мраморный бассейн, освежает платаны и траву под ними мелкой водяной пылью. В этом помещении есть спальня, куда не проникают ни свет, ни звук; рядом обычная столовая, где обедают в дружеском кругу; она смотрит на дворик, портик и на все то, на что и портик. Есть и другая спальня, в которой от соседнего платана стоит зеленый полумрак; она отделена мраморными панелями: живопись, изображающая ветвистые деревья и птиц на ветвях, не уступает в красоте мрамору. Тут есть маленький ключ, вода которого с очень приятным ропотом падает через множество трубочек в чашу.
Эта планировка и эти удобные помещения ничто перед ипподромом. Он весь на виду, и вошедшие сразу и целиком охватывают его взглядом. Он обсажен платанами, а их увивает плющ, и они зеленеют своей листвой вверху и чужой внизу. Плющ пробирается по стволу и ветвям и, перекидываясь с дерева на дерево, соединяет платаны; между ними низенький букс; букс с наружной стороны обсажен лавром, добавляющим свою тень к тени платанов. Прямая широкая дорожка вдоль ипподрома в конце его изгибается по полукругу; его окружают кипарисы; от них ложится густая черная тень; дорожки, идущие внутри кругами, залиты светом; тут растут розы, тут прохладно в тени и приятно на солнце.
Около беседки, напротив нее, комната; это соседство делает еще краше и беседку и комнату. Комната сверкает мрамором; двери открываются в зелень листвы; из одних окон смотришь вверх на зеленый склон, из других вниз. Маленькая, выступающая вперед веранда, кажется частью той же самой комнаты и особой комнатой. Здесь стоит ложе, окна есть со всех сторон, но в комнате полумрак от тени: роскошная лоза, захватив всю крышу, поднимается до самого конька. Ты лежишь там словно в лесу, только не чувствуешь, как в лесу, дождя. Тут есть фонтан, вода в котором то появляется, то иссякает. В парке всюду расставлены мраморные скамьи, на которых, устав от ходьбы, отдыхают, как в спальне. Около скамей фонтанчики. По всему ипподрому журчат ручьи, текущие туда, куда их направила рука садовника; они поливают то одну часть парка, то другую, а иногда весь парк целиком".
http://www.gardenhistory.ru/page.php?pageid=95
Впрочем, то, что описывает Плиний Младший, скорее похоже на другой райский сад. Мне посчастливилось его увидеть тоже в палаццо Массимо через два года на выставке фресок из собрания Национального археологического музея Неаполя. Этот сад когда-то украшал зал в доме Золотого браслета в Помпеях:
http://www.flickr.com/photos/bob_cates/3130286124/
Он похож и не похож на сад из Прима Порта. Здесь тоже растения, цветы, птицы. Но только здесь гораздо больше от моды, поскольку сад обильно украшен скульптурой. Любопытно, что это близкий, более реальный сад: все внимание сосредоточено на первом плане, за которым нет манящей глубины как на вилле Ливии. К тому же - это дневной, а не сумеречный пейзаж:
<
http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Casa_del_bracciale_d'oro,_pompei,_particolare_di_una_parete.jpg
Мода на подобные сады пришла в Рим после покорения Греции и восточных царств в конце 2 - 1 в. до н.э. «Сад становится символом изысканного эстетства и требует союза мрамора, знака греческой цивилизации, и зелени, которой рука мастера придает величие садов Востока. Разнообразные птицы с ярким оперением прогуливаются и оглашают воздух криками». (Робер Жан-Ноэль. Рождение роскоши: Древний Рим в погоне за модой. М., 2004, с. 140)
http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Pompeii_-_Casa_del_Bracciale_d'Oro_-_Garden_Room_1.jpg
Очень интересно, что фрески дома Золотого браслета донесли до нас подлинный вид римской скульптуры. Она не монохромная, а цветная! Мы видим раскраску герм и рельефов:
http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Pompeii_-_Casa_del_Bracciale_d'Oro_-_Garden_Room_.jpg
Еще одно изображение идеального сада можно найти в самих Помпеях. Это фрески дома Венеры в раковине. Плющ, кустарники, цветы, птицы, фонтан и статуя Марса обрамляют центральную фреску с Венерой:
http://www.rome101.com/pompeii/Misc/pages/051112_0923LM.htm
http://www.rome101.com/pompeii/Misc/pages/051112_0921LM.htm
Фрески находятся на воздухе, и сохранились они гораздо хуже тех, что еще столетие назад были перенесены в музейные залы. Но и здесь есть необыкновенно трогательные фрагменты:
Сравнение фресок из Помпей с римскими позволяет понять художественное значение последних. Подлинный шедевр - это не мода. Модное может быть безумно любопытным и интересным, оно может нас забавить и умилять. А по-настоящему волнует лишь то, что создано словно сейчас. Фрески виллы Ливии именно такие:
Фрески триклиния виллы Ливии, супруги императора Августа, в Прима Порта - одно из главных чудес Римского национального музея (палаццо Массимо). Росписи были обнаружены в 1863 году. Они украшали комнату-грот, где в прохладе пировали гости Ливии. Сейчас фрески демонстрируются в полумраке, снимать их очень сложно. Но так хочется сохранить память об этом райском саде:
М.В.Алпатов просто и точно описывает эти фрески: «Все четыре стены большого зала (11,75X5,90 метра) украшены фресками, изображающими сад. Высота росписи около 3 метров. Таким образом, попадая в это помещение, начинаешь ощущать себя как бы внутри пышного плодового сада, где растут гранатовые деревья, лавры и кипарисы, цветут розы, висят на ветках спелые плоды, а между деревьями порхают птицы.
Вся живопись выполнена в легких, прозрачных тонах, где преобладает голубой цвет неба и несколько оттенков зеленого в листве.
Деликатные вкрапления розовых, оранжевых, желтых пятен лишь оттеняют и усиливают общую атмосферу идиллической гармонии, безмятежности. Можно не сомневаться, что к работе над украшением резиденции любимой супруги всемогущего императора были привлечены лучшие мастера. И действительно, живопись эта выполнена с самым изысканным артистизмом. Чтобы нарушить монотонность стелющейся по стенам росписи, художник в центре каждой стены изображает неглубокую нишу с низкой оградой, как бы отделяющей воображаемое пространство сада от реального пространства зала, помещает в этой нише дерево, создавая тем самым необходимый ритмический акцент.
Отдельные детали изображены вполне достоверно. Среди цветов мы без труда узнаем розы и маргаритки; тяжелые плоды заставляют сгибаться ветки; птицы разных видов воспроизведены так, что удовлетворят любого орнитолога.
Масштабы достаточно точно соразмерены с человеческим ростом. Казалось бы, все сделано для того, чтобы создать иллюзию подлинного куска природы. Но никакой иллюзорности, расчета на обман зрения здесь нет. Мы все время ощущаем (и это входило в замысел художника), что перед нами не настоящая природа, а ее идеальный образ, призванный не обманывать глаз, но ласкать взор гармонической ясностью колорита, ритма, пространственного построения.
Фреска не лишена трехмерности. Но глубина пространства в ней очень незначительна. Художник «отсчитывает» ее двумя окаймляющими сад заборчиками, создавая своеобразную авансцену. Затем - ниши с отдельными деревьями; они отмеряют новое неглубокое пространство второго плана и, наконец, пышная растительность по всему фону воспринимается как плоскостный ковер. В целом получается очень тонкое сочетание естественности и декоративной условности. По этому же принципу построен и колорит росписи. Мягкие тона живописи, казалось бы, передают легкое колебание воздуха. Но здесь нет ни источника света, ни натуральной плотности цвета. Светоносная живопись, построенная на звучных чистых тонах, создает ощущение скорее поэтического образа природы, нежели ее правдоподобного воспроизведения.
Рафинированное наслаждение натурой, а отнюдь не ее пристальное штудирование двигало кистью художника, познавшего вкус к утонченным переживаниям». http://www.smirnova.net/articles/iskustvo/113
К этому описанию стоит добавить лишь следующее. Прохладная роща, являющаяся для любого жителя юга образом рая, изображена в сумерках, именно тогда, когда и происходили римские обеды. Пейзаж пленяет своей естественностью. Посмотрите, как изгибаются ветки сосенки или молодого платана, как расположены плоды граната или айвы, как порхают или копошатся в кустах птицы. Мы любуемся тем, что близко, а мир природы кажется нам бесконечным:
Перед нами возделанный человеком сад, сохранивший очарование естественной природы. Здесь нет ни статуй, ни фонтанов, лишь резная мраморная и решетчатая бронзовая ограды - напоминание о человеке:
«Какой восхитительной свежестью дышат все эти деревья и трава, - писал о фресках Бернард Бернсон, - какой удивительной они сбрызнуты росой! Как аппетитны и красивы фрукты - гранаты смотрятся так, как будто их написал Ренуар! Пение птиц радует наши уши, но расстояние между нами и ими остается магически непреодолимым». (См.: М.Сиблер. Римское искусство. М., 2008, с.42)
Наслаждение природой, стремление соединить жилое пространство и пространство пейзажное мы находим и в письмах Плиния Младшего. Вот фрагмент из описания его виллы в письме Домицию Аполлинарию: «Из портика, в самом начале его выступает столовая; из дверей ее видны край цветника, луга, широкий деревенский простор: из окон по одной стороне часть цветника и выступающие вперед постройки; из окон по другой - густолиственные купы деревьев на соседнем ипподроме. Против середины портика, отступая назад, флигель с маленьким внутренним двориком, осененным четырьмя платанами; между ними фонтан, переполняющий мраморный бассейн, освежает платаны и траву под ними мелкой водяной пылью. В этом помещении есть спальня, куда не проникают ни свет, ни звук; рядом обычная столовая, где обедают в дружеском кругу; она смотрит на дворик, портик и на все то, на что и портик. Есть и другая спальня, в которой от соседнего платана стоит зеленый полумрак; она отделена мраморными панелями: живопись, изображающая ветвистые деревья и птиц на ветвях, не уступает в красоте мрамору. Тут есть маленький ключ, вода которого с очень приятным ропотом падает через множество трубочек в чашу.
Эта планировка и эти удобные помещения ничто перед ипподромом. Он весь на виду, и вошедшие сразу и целиком охватывают его взглядом. Он обсажен платанами, а их увивает плющ, и они зеленеют своей листвой вверху и чужой внизу. Плющ пробирается по стволу и ветвям и, перекидываясь с дерева на дерево, соединяет платаны; между ними низенький букс; букс с наружной стороны обсажен лавром, добавляющим свою тень к тени платанов. Прямая широкая дорожка вдоль ипподрома в конце его изгибается по полукругу; его окружают кипарисы; от них ложится густая черная тень; дорожки, идущие внутри кругами, залиты светом; тут растут розы, тут прохладно в тени и приятно на солнце.
Около беседки, напротив нее, комната; это соседство делает еще краше и беседку и комнату. Комната сверкает мрамором; двери открываются в зелень листвы; из одних окон смотришь вверх на зеленый склон, из других вниз. Маленькая, выступающая вперед веранда, кажется частью той же самой комнаты и особой комнатой. Здесь стоит ложе, окна есть со всех сторон, но в комнате полумрак от тени: роскошная лоза, захватив всю крышу, поднимается до самого конька. Ты лежишь там словно в лесу, только не чувствуешь, как в лесу, дождя. Тут есть фонтан, вода в котором то появляется, то иссякает. В парке всюду расставлены мраморные скамьи, на которых, устав от ходьбы, отдыхают, как в спальне. Около скамей фонтанчики. По всему ипподрому журчат ручьи, текущие туда, куда их направила рука садовника; они поливают то одну часть парка, то другую, а иногда весь парк целиком".
http://www.gardenhistory.ru/page.php?pageid=95
Впрочем, то, что описывает Плиний Младший, скорее похоже на другой райский сад. Мне посчастливилось его увидеть тоже в палаццо Массимо через два года на выставке фресок из собрания Национального археологического музея Неаполя. Этот сад когда-то украшал зал в доме Золотого браслета в Помпеях:
http://www.flickr.com/photos/bob_cates/3130286124/
Он похож и не похож на сад из Прима Порта. Здесь тоже растения, цветы, птицы. Но только здесь гораздо больше от моды, поскольку сад обильно украшен скульптурой. Любопытно, что это близкий, более реальный сад: все внимание сосредоточено на первом плане, за которым нет манящей глубины как на вилле Ливии. К тому же - это дневной, а не сумеречный пейзаж:
<
http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Casa_del_bracciale_d'oro,_pompei,_particolare_di_una_parete.jpg
Мода на подобные сады пришла в Рим после покорения Греции и восточных царств в конце 2 - 1 в. до н.э. «Сад становится символом изысканного эстетства и требует союза мрамора, знака греческой цивилизации, и зелени, которой рука мастера придает величие садов Востока. Разнообразные птицы с ярким оперением прогуливаются и оглашают воздух криками». (Робер Жан-Ноэль. Рождение роскоши: Древний Рим в погоне за модой. М., 2004, с. 140)
http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Pompeii_-_Casa_del_Bracciale_d'Oro_-_Garden_Room_1.jpg
Очень интересно, что фрески дома Золотого браслета донесли до нас подлинный вид римской скульптуры. Она не монохромная, а цветная! Мы видим раскраску герм и рельефов:
http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Pompeii_-_Casa_del_Bracciale_d'Oro_-_Garden_Room_.jpg
Еще одно изображение идеального сада можно найти в самих Помпеях. Это фрески дома Венеры в раковине. Плющ, кустарники, цветы, птицы, фонтан и статуя Марса обрамляют центральную фреску с Венерой:
http://www.rome101.com/pompeii/Misc/pages/051112_0923LM.htm
http://www.rome101.com/pompeii/Misc/pages/051112_0921LM.htm
Фрески находятся на воздухе, и сохранились они гораздо хуже тех, что еще столетие назад были перенесены в музейные залы. Но и здесь есть необыкновенно трогательные фрагменты:
Сравнение фресок из Помпей с римскими позволяет понять художественное значение последних. Подлинный шедевр - это не мода. Модное может быть безумно любопытным и интересным, оно может нас забавить и умилять. А по-настоящему волнует лишь то, что создано словно сейчас. Фрески виллы Ливии именно такие: