Цитаты...
Перечитываю Алексиевич "У войны не женское лицо".
---
Мы не знали мира без войны, мир войны был единственно знакомым нам
миром, а люди войны - единственно знакомыми нам людьми.
"...немцы расстреляли деревню и уехали... Мы пришли на то место: утоптанный желтый песок, а поверху - один детский ботиночек...".
"Свадьбу свою отпраздновали в окопе. Перед боем. А белое платье я себе пошила из немецкого парашюта"
"...уже сорок лет прошло, а в моем доме ты не найдешь ничего красного. Я ненавижу после войны красный цвет!"
"После войны на этом поле долго ничего не родило. Немцы отступали... И был тут бой, два дня бились... Убитые лежали один возле одного, как шпалы на путях. Немцы и наши. После дождя у них у всех были заплаканные лица. Мы их месяц всей деревней хоронили..."
"У меня было ночное дежурство... Зашла в палату тяжелораненых. Лежит
капитан... Спрашиваю его: "Ну, как? Чем тебе помочь?" Никогда не
забуду... Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице:
"Расстегни халат... Покажи мне свою грудь... Я давно не видел жену..." Мне
стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час.
Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице..."
"Прятались мы в диких чащах, нас спасали болота, куда каратели не заходили. Трясина. И технику, и людей она затягивала намертво. По несколько дней, неделями мы стояли по горло в воде. С нами была радистка, она недавно родила. Ребенок голодный... Просит грудь... Собаки услышат, все погибнем. Вся группа - человек тридцать... Вам понятно?
...Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается.
Опускает сверток с ребенком в воду и долго там держит... Ребенок больше не
кричит... Ни звука... А мы не можем поднять глаза. Ни на мать, ни друг на
друга..."
"Под Сталинградом было столько убитых, что лошади их уже не боялись.
Обычно боятся. Лошадь никогда не наступит на мертвого человека. Своих убитых
мы собрали, а немцы валялись всюду. Замерзшие... Ледяные... Я " шофер,
возила ящики с артиллерийскими снарядами, я слышала, как под колесами
трещали их черепа... Кости... И я была счастлива..."
"около дороги стоял барак или дом, невозможно было уже разобрать, это
все горело, сгорело уже, одни угли остались. Обгоревшие камни... Многие
девочки не подошли, а меня как потянуло... В этих углях мы увидели
человеческие кости, среди них звездочки обгоревшие, это наши раненые или
пленные сгорели. После этого, сколько я ни убивала, мне уже не было жалко."
"Я что еще думаю... Вот послушайте. Сколько была война? Четыре года.
Очень долго... Ни птиц, ни цветов не помню. Они, конечно, были, но я их не
помню. Да-да... Странно, правда? Разве могут быть цветными фильмы о войне?
Там все черное. Только у крови другой цвет... Одна кровь красная..."
"Нам, старикам, трудно жить... Но не из-за маленьких и унизительных пенсий мы страдаем. Больше всего ранит то, что мы изгнаны из большого прошлого в невыносимо маленькое настоящее. Уже никто нас не зовет выступать в школы, в музеи, уже мы не нужны. Нас уже нет, а мы еще живы. Страшно пережить свое время..."
---
Мы не знали мира без войны, мир войны был единственно знакомым нам
миром, а люди войны - единственно знакомыми нам людьми.
"...немцы расстреляли деревню и уехали... Мы пришли на то место: утоптанный желтый песок, а поверху - один детский ботиночек...".
"Свадьбу свою отпраздновали в окопе. Перед боем. А белое платье я себе пошила из немецкого парашюта"
"...уже сорок лет прошло, а в моем доме ты не найдешь ничего красного. Я ненавижу после войны красный цвет!"
"После войны на этом поле долго ничего не родило. Немцы отступали... И был тут бой, два дня бились... Убитые лежали один возле одного, как шпалы на путях. Немцы и наши. После дождя у них у всех были заплаканные лица. Мы их месяц всей деревней хоронили..."
"У меня было ночное дежурство... Зашла в палату тяжелораненых. Лежит
капитан... Спрашиваю его: "Ну, как? Чем тебе помочь?" Никогда не
забуду... Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице:
"Расстегни халат... Покажи мне свою грудь... Я давно не видел жену..." Мне
стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час.
Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице..."
"Прятались мы в диких чащах, нас спасали болота, куда каратели не заходили. Трясина. И технику, и людей она затягивала намертво. По несколько дней, неделями мы стояли по горло в воде. С нами была радистка, она недавно родила. Ребенок голодный... Просит грудь... Собаки услышат, все погибнем. Вся группа - человек тридцать... Вам понятно?
...Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается.
Опускает сверток с ребенком в воду и долго там держит... Ребенок больше не
кричит... Ни звука... А мы не можем поднять глаза. Ни на мать, ни друг на
друга..."
"Под Сталинградом было столько убитых, что лошади их уже не боялись.
Обычно боятся. Лошадь никогда не наступит на мертвого человека. Своих убитых
мы собрали, а немцы валялись всюду. Замерзшие... Ледяные... Я " шофер,
возила ящики с артиллерийскими снарядами, я слышала, как под колесами
трещали их черепа... Кости... И я была счастлива..."
"около дороги стоял барак или дом, невозможно было уже разобрать, это
все горело, сгорело уже, одни угли остались. Обгоревшие камни... Многие
девочки не подошли, а меня как потянуло... В этих углях мы увидели
человеческие кости, среди них звездочки обгоревшие, это наши раненые или
пленные сгорели. После этого, сколько я ни убивала, мне уже не было жалко."
"Я что еще думаю... Вот послушайте. Сколько была война? Четыре года.
Очень долго... Ни птиц, ни цветов не помню. Они, конечно, были, но я их не
помню. Да-да... Странно, правда? Разве могут быть цветными фильмы о войне?
Там все черное. Только у крови другой цвет... Одна кровь красная..."
"Нам, старикам, трудно жить... Но не из-за маленьких и унизительных пенсий мы страдаем. Больше всего ранит то, что мы изгнаны из большого прошлого в невыносимо маленькое настоящее. Уже никто нас не зовет выступать в школы, в музеи, уже мы не нужны. Нас уже нет, а мы еще живы. Страшно пережить свое время..."