(no subject)
Сегодня скончался Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Поначалу, я думал что-нибудь написать о нем… Но что я мог бы рассказать, что вспомнить? Я ведь даже не встречался с ним лично…
А вот три дня назад Церковь чтила память другого архиерея, его дальнего предшественника на кафедре - митрополита Московского Филарета Дроздова. Жил он в первой половине XIX века, в царствование государей императоров Александра I и Николая I. Здесь я уже могу что-то сказать, хотя бы, с позиции филолога, с позиции историка.
Для меня это очень загадочная личность, противоречивая, и притягательная в этой своей загадочности и противоречивости. А кто из нас не противоречив? В конце концов, все мы состоим из души и тела, двух несочетаемых начал, которые сосуществуют в нас то в борьбе, то в мире. Так и Церковь в той ее части, которая здесь и сейчас, состоит из живых людей, также двуедина в своей природе: сердцем обращена к небу, а телом бредет по земле.
Куда она бредет? Кто ее ведет? В учебнике догматики написано, что глава Церкви - Христос. А по-человечески, у нас в России всякий знает: глава ее - архиерей города Москвы. И тяжело бремя, которое ему суждено было нести на своих плечах, вне зависимости от того, как его звали, и в какую эпоху он жил.
А жизнь ему Господь судил прожить долгую и сложную. Многое он повидал на своем веку, впрочем, как и все его сверстники. Юность - в либеральной стране, конечно по меркам того времени… Нашествие «двунадесяти язык»… Оттепель с иллюзией свободы… Гвардейские полки на площади... И мороз застоя... И строительство властной вертикали… Он был во многом похож на государя, на время правления которого пришлись последние годы его жизни, и мог бы с чистой совестью повторить слова Императора Николая I, что он чувствовал себя: «рабом на галерах». Но кто знает, что было у него на сердце, когда писал слова «Манифеста о свободе крестьян», или когда гнал «раскольников» и отбирал, печатал их храмы?
Страшно бремя власти. Приходилось ему быть и орудием казни, несправедливо карать, ссылать в заточение, иногда, по сути дела на смерть. Трудно нам простым людям судить человека, в обязанность которого входит «вязать и решить». Мы ведь можем только гадать о том, каким грузом лежит на душе «властителя» ответственность за такие решения.
Но бремя власти может быть и благим. Ведь, какой след он оставил о себе в памяти верующего народа? Конечно, этот след - его дела по обустройству повседневной церковной жизни, тысячи изданных по его благословению книг. А кроме этого, это имена подвижников, которые были при нем прославлены. Ведь многие десятилетия до него, по сути дела, не слышно было на Руси о причислении кого-либо к лику святых, единичные исключения ни в счет. И наконец, в памяти тысяч верующих людей, паломников которые со всех концов России шли, чтоб постоять в храме на службе, которую он служил, остались его лицо, его голос. Дело ученых мужей спорить о том, был ли у него дар проповедника. Но люди слушали его, люди плакали, и пусть хоть не на долго, но им становилось легче жить.
Что еще сказать?.. Он был архиерей города Москвы... На эту кафедру он был поставлен промыслом Божиим... И какая, по большому счету, разница, было ли его имя Филарет,.. звали ли его Дроздов?..