Полевик. Боевая глава 3. В поле. Шед.

[chuma3]

... И всюду за ним следует тень влюбленного металла. А имя сначала было ему Шедоуспансер. И постепенно оно сокращалось.

Земля, коричневые колючие былинки в этой сухой земле, щербатый асфальт и кусочки бетона с камешками - все мелко затряслось и завибрировало.

На перекресток по-хозяйски уверено и неспешно, и вместе с тем очень быстро и крепенько так... выползли три низких пятнистых махины.




Танки. Совершенное авторизованное убийство из жутких снов. Покатые, невысокие - не чуть не выше человеческого роста, безнадежно смертельные. Последняя разработка. Впрочем, дешевых моделей здесь не встретишь - естественный отбор, дешевые и невезучие гибнут сразу же.

Мерзко завоняло теплой смазкой, химией и, похоже, древесным спиртом.

Перекресток был не маленький, только что  пустой и встревожный, пыльный  и неуютный, на него сходилось кривоногой звездой три неприкаянные улочки и проспект с обугленными черными деревьями.

Напоследок, в Исход, кто-то отвел здесь свою  душу на когда-то шикарных каштанах.

Вспомнилось, что каких только дичайших слухов тогда не циркулировало. Вралось множеством людей и множество версий, вдохновенно и связно. Одина из сплетен была про то, что фауна Земли наконец взбунтовалась и мстила слишком погрязшим во грехе потомкам обезьян...

Сергей невесело усмехнулся одними губами этим воспоминаниям. - И ведь верили же... Простаки!

В середине перекрестка на круглом плешивом и загаженном всякой мелкой житейской дрянью газоне высилась теперь уже слегка перекошенная треугольная рекламная конструкция. Сторона,  повернутая к Сергею, была посвящена поза-позапрошлогодней соньковской "альфе". И само-собой рядышком стоял блестящий желтый "стакан". По его лаковым бокам было явно видно, что никто и не пробовал покурочить. Уже это странно. Хотя это - мертвые степи. Не новость, что здесь не работают радары, очень быстро выходит из строя любая земная электронная техника...

Ну а сам Серега сидел прямо под треугольной ржавой конструкцией. Убежать вариантов у него не было сразу.

И так не слишком шумливые в последние годы, обрамляющие закругленный перекресток, невнятные желтоватые девятиэтажки скучно замерли, а все живое в них затаилось. Если оно, конечно, это живое, вообще  еще имело место там быть.

Танки стали ровным треугольником, перекрывая стволами пушек и пулеметов все возможные сектора подхода во внешние стороны.

Сергей молча сидел, поджав под себя натруженные дальним переходом ноги. Ватник, давно потерявший первоначальный зеленый цвет, клочками серой ваты топорщился оплывшей кучкой рядом. Рядом же валялся и такой же видавший виды рюкзачок.

Явно бывший солдат Бог знает какой армии. Вполне возможно - сталкер. С таким обычно не церемонятся, а сразу - в расход. Так всем легче. И проще. Невиновные пойдут в Рай, ну а виновным туда и дорога!

Загромыхал тяжеленный многослойный композитный люк, проявилась из него противогазная стеклоглазая "под стрекозу" рожа классического натовского образца, с большим крестом Воинства, вышитым на груди.

- Что служивый, добегался? - ствол в руках танкиста не дрожал.

Серега опять тоскливо подумал, что шансов нет. До прихода Тени еще минут пятнадцать. Даже если не пристрелят сразу, пятнадцать минут он не продержится. Умрет раньше.

Почему-то вспомнилось, что про Исход он узнал, стоя в небольшой толпе у банка, куда пришел выплачивать очередной взнос за ипотеку. Все в банк приходили, чтоб попытаться выклянчить со своих счетов хоть сколько-нибудь и на любых условиях. А он как проклятый, брался за любую работу, но ни один платеж так и не просрочил! Гордился этим, силой жилистой своей и удачей. И оставалось-то до полного закрытия кредита совсем чуть-чуть...

А тогда, в Исход, он стоял и внимательно разглядывал крупную желто-черную эмблему банка в виде перекрещенных деревянных коней на новой стене и никак не мог понять, что это - все! Все и всему.

И сейчас он опять улыбнулся одними губами глупому каламбуру. "Вот наконец и конец его епотеке!"

Трое с направленными в него стволами приближались к нему с разных сторон. По одному от каждого экипажа. Делегаты, мать их!

Небритый, некрупный мужик, явно давно не евший и не спавший в нормальных условиях понуро и не делая никаких движений смотрел на осторожно приближающихся к нему бойцов Воинства. Что они задумали, понять было не сложно. Давно у них не было возможности развлечься хоть над кем-то в этом маленьком пустом степном южном городишке. Давно последние живые счастливчики покинули его. А мертвые... что мертвые? Им давно все ровно.

Мужик приподнял коротко стриженную шишковатую голову.

- У меня есть карта.

...

Карта?.. КАРТА?

- Врешь, покажи!

- Только медленно, смотри! А то еще вместо карты вдруг достанешь верещалку... Смотри, не рискуй!

- Было бы чем рисковать - давно бы рискнул - подумалось Сергею.

Он медленно, очень медленно развязал засмоктанные тесемки-завязки на горловине рюкзачка, немного повозился руками в нем. И так же медленно достал довольно большой, сложенный вчетверо лист старого посеревшего картона. И, правда, очень похоже на КАРТУ. Стоявший прямо перед ним солдат протянул руку в нетерпеливом жесте. ... И с взаимного молчаливого согласия - закрутилось!

С этого момента Сергей вообще плохо воспринимал детали. А кто в мгновенном, взрывном, реальном бою  их воспринимает? Наверное, только тот, кто уже убит, но еще несколько бесконечных мгновений видит и слышит?

Более-менее вспоминается только, как одна за одной появлялись все новые телесные деформации. Сначала - нога, в области бедра. Нос. Потом - губа. А может, и нос и губа - вместе. Потом -  уже лучше, ибо не зря - правая кисть - костяшки вмялись внутрь, походу. Потом махаться стало заметно тяжелее, но и здоровье одного из кожаных как-то внезапно тоже пошатнулось. Кровь уже плескала у него почти отовсюду, в том числе и изо рта. Или это уже после удачного попадания с локтя в голову. Не отложилось.

Не знаете, чем спорт реально отличается от боя? Да только тем, что когда вы бьетесь в борцовском круге, или на ринге, или на татами  - вы контролируете свои действия. Или пытаетесь. Или думаете, что пытаетесь. Выстраиваете защиту и нападение, продумываете тактику  - на весьма примитивном уровне, но все таки. А после схватки все выстраивается у вас в памяти в логичную цепь: тогда-то я сделал неправильный захват, а вот тогда-то здорово поймал его на ложном противоходе.

В реальной драке всего этого и близко нет. В  дело вступают инстинкт и ненависть. Ненависть и инстинкт. Важно только, чтобы инстинкт был еще не совсем пропит, а ненависть была неподдельной. Даже для нетренированного тела, не помнящего нужных движений, этот тандем способен на многое, если его не сдерживать.

Что касается Сергея, то нужные приемы он хорошо помнил. Вбивали долго. И так уж получалось, что очень часто их повторял. А что касается тандема - так он был в абсолютном порядке.  Жизнь научила включать его почти мгновенно, за доли секунды -  всегда надо быть начеку и ожидать удара чем-нибудь острым сзади, в почку, даже когда  находишься под наркотой или в объятиях  дамы. Потому что всем глубоко ПНХ... на твой кайф или недомогание... но дело совсем не в этом. Дело в том, что не ждите подробностей обмена ударами и спортивных технических терминов, уж это то, что совсем не помнится. А если кто и говорит, что помнит, - тот, конечно, врет. Или дерется только в спортзалах.

Теоретически не известно, кто кого должен был загасить в этот раз на потеху зрителям. А вообще-то  опять вру: загасить должен был ОНИ. Сергея. Однозначно.  Дела его, даже без направленных на него со стороны других танкистов стволов были реально плохи.

Конечно, сначала все было нормально, но потом у Сергея резко выключилась дыхалка. Однозначно, из-за курева, усталости и транков - такие вещи всегда происходят из-за курева, усталости и транков. Он начал сдавать и вскоре уже просто, хоть и умело защищался, но даже на это сил уже не хватало. Он напоминал тонущий "Титаник". Сергею оставались уже считанные секунды, когда кто-то из кожаных, оторвавшись от созерцания почти джентльменской потасовки одного против троих - вдруг заревел:

- Су-ука! Это не Карта. Он обманул!

Тут-то Сергей и пропустил мощнейший удар со всего размаха кирзачем сзади. Мир вокруг самостоятельно всхрипнул его же вдруг опустевшими легкими и без предупреждения перевернулся.

Дальше пошли уже совсем какие-то киношные обрывки и рывки.

Лица с остекленевшими глазами... Тяжелый армейский гомнодав, несущиеся прямо в лицо... Свет в зале то гас... То снова гас... Тело еще жило... Взрывы боли выплеснулись и разлились неровным озером вокруг... Собственная, неестественно вывернутая левая нога... Зеленые стебли травы у самого лица. Какой-то толстый деревянный кол с заточенным туристическим топориком концом...  Куча дымящихся и никак не желающих заполыхать сырых веток...

- Сначала танки! Сначала танки!!! А потом уже... Шептал он это? Кричал? Или думал? Кто знает...

Вроде среди обрывков сознания не приглючилось. Просто вспомнилось, переживаемое уже который раз давнешнее.

Большая, просто огромная собачья голова с маленькими треугольными ушками над большими, совсем не по-собачими круглыми глазами под массивным, широким лбом. Голос у него был хрипловатый, и говорил он без малейшего акцента, так что только короткие рубленые фразы и несколько преувеличенная четкость артикуляции выдавали в его речи чужака. И еще - от него попахивало. Но не мокрой псиной, как можно было бы ожидать, запах был скорее неорганический - что-то вроде нагретой канифоли. Странный запах, скорее механизма, чем живого существа.

"Волк!" - первое, что подмалось тогда, давно, вечность назад. Понятно, что Волк, раз Чечен-с-Волком мертвым валялся у его ног.  Чечен, надо отдать ему должное, был настоящим потомком кхмерского древнего народа, в свое время проигравшего борьбу за землю, считавшейся родиной - и потому ушедшими от преследования в неприступные горы - теперь, более, чем через тысячелетие, уже навсегда.

Очень крупный зверь принял странную, можно сказать, неестественную позу: присел на напружиненных лапах, вытянул шею и уставился на человека снизу вверх. Затем, мерно покачивая тяжеленной головой вправо и влево, он заговорил, отчетливо и старательно выговаривая слова:

- Слушай внимательно, понимай правильно и запоминай надолго. Народ земли не вмешивается в дела народа голованов. Народ голованов не вмешивается в дела народа земли. Так было, так есть и так будет. Совсем неправильно говорить или показывать нас врагами. Мы не пересекаемся. Я вернулся повторить это. Передай всем. Пусть забудут блондинко на розовом танке. Это важно! Пусть сотрут этот фильм и забудут идиотские куклы, которые назвали нашим именем. Это унижает нас.

- Запомнил? Повтори!

Сергей повторил добавив от себя, что  Федор если уже не пожалел, то пожалеет.

- Теперь ты ...переводчик миссии. Тех, кто живет под землей и убивает силой мысли. Это высокое предназначение.

Резко развернувшись, голован ушел. Тень осталось. Хорош подарочек!

И реальность приблизилась...  уже, через черную речку бесконечного времени протянулся размазанный мостик осознания. Не чувствуя практически ничего, что его хоть как-то бы трогало, он почему-то вдруг увидел себя со стороны, нелепо согнувшимся, но все же стоящим на своих двоих. Двоих? Он же вроде помнил, что с левой... Гм... Его равномерно шатало, выворачивало и трясло. Тошнило. Глаза видели, но никак не могли осознать - что. В голове хозяином гулял серый ветер и долго... вечность, не давал ни на чем сосредоточиться.

Опять какой-то рывок в сознании. Он стоит намертво уцепившись за скрипящий люк танка и вглядывается в его черное нутро. Через очень длительный период времени он наконец понимает, как тень это сделала. Она не мудрствуя, одним микронным ударом, тонким лучиком пробило насквозь невероятно толстое днище могучего танка и потом этим же лучиком быстро и равномерно хлестало внутри замкнутого пространства. Все там было просто нашинковано на  мелкие, длинненькие такие, кровавые кусочки. Его опять стошнило.

Из последнего танка видимо кто-то что-то либо увидел, либо просто проинтуичил. Но, как оказалось, поздно. Тяжелая приземистая, много ниже среднего мужского роста,  махина успела отползти всего метра на три и закрутилась по кругу на одной толстой прорезиненной гусенице. Дальнейшая ее судьба и судьбы ее команды не отличалась от соседних машин... Впрочем, им можно сказать, повезло. Ничего не может быть страшнее судьбы жертвы, выбранной металлической тенью. Хоть и движется она медленно, около четырех километров в час - но равномерно и по прямой. Никакая преграда для нее не существует. Убегать всю жизнь - такой судьбы никому не пожелаешь.

Стараясь смотреть, но не видеть то, что осталось от его азартных врагов Сергей  рассмотрел тень.

Она по своей привычке лежала, тонко распластанная до микронной толщины по поверхности того, что раньше было газоном. Кое-где через нее выступали всякие земляные неровности и былинки, окурки и пивные пробки.  Сейчас она была даже более прозрачная, чем обычно. Это, насколько он понимал,  был единственный и настоящий признак ее сильной усталости. Ведь она примчалось к нему с небывалой скоростью... И потом еще охотилась тут на кожаных, ломала их машины, а затем и починила практически умершего хозяина... Она невероятно устала. Но... - и он уверен был в своих выводах - лежала и набиралась солнечной энергией очень уж как-то удовлетворенно.

Влюбленный металл! Без чувства всяческой благодарности. Она заметно уменьшилась. Наверно на четверть уменьшилась - и этот новый  вес - килограмм пять? Восемь? он явственно чувствовал в своем теле. Особенно - левая нога -  она заменила часть поврежденной кости и сухожилие...

А он боялся. Что будет с ним тогда, когда масса металла в его организме превысит критическую величину? Он об этом не знал и не хотел даже предполагать. И его продолжало трясти. Боже! Опять так глупо вляпаться... Не в кожаных было дело. В том, что он все больше становился металлической тенью. Он боялся, до дрожи боялся расплаты за ее постоянную неотвратимую металлическую любовь.

Боковым зрением он уловил движение - это в сухом мареве на перекресток выходили его спутники. Небольшой отряд опытных бойцов, на счету которых уже два танка  кожаных. Трое мужиков, мальчик и гарем из пяти еще совсем не старых женщин.

С них опять начнется новая история этого городка... А он в их памяти останется как сталкер-боец, пришедший с именем Шедоус, а ушедший с именем Шед.