(no subject)
Ещё
один психологический просчёт, совершённый теми, кто планировал СВО.
Российское командование исходило из того, что установки украинского генералитета, в общем, такие же, как и у него. Да, есть разного рода оголтелости и отвязности гражданские политики, но, когда речь зайдёт о прямом столкновении армий, о настоящей войне, военное руководство Украины, понимая размер той цены, которой с неизбежностью предстоит заплатить стране, согласится на переговоры и последующее замирение, пусть и с потерей территорий.
Иначе говоря, для наших военных Россия - это предельная ценность, выше которой нет ничего, потому ставить на кон жизнь её граждан, если вдруг наша страна превратится в поле боя, невозможно и недопустимо.
Но украинские военные, как выяснилось эмпирически, имеют иные взгляды. Для них предельной ценностью является не Украина per se, но большой Западный мир, частью которого Украина прежде стремилась стать и вот, наконец, фактически стала.
Потому, во-первых, меняется иерархия приоритетов и ценностей: интересы Западного мира оказываются выше интересов собственно Украины, а они в данный момент состоят в сдерживании России на разных площадках и в разных форматах.
Во-вторых, своим активным участием в этом сдерживании Украина находит собственное уникальное место в большой и дружной семье «цивилизованных народов», в которой не может быть нахлебников, где каждый вносит вклад в общее дело.
Функционал Украины - быть остриём копья, направленного в сердце России. Чёткое и честное разделение труда: одни воюют, другие помогают. Причём такая кооперация может длиться довольно долго: украинцы охотно готовы превратиться в швейцарцев XXI века.
Исходя из этого, становится понятной избранная украинскими военными тактика. С точки зрения будущего конкретно Украины, столь большие людские и инфраструктурные потери - это путь к недалёкой национальной катастрофе, к новому Дикому полю.
Но, если рассматривать происходящее в более широком контексте, то те выгоды, которые приобретёт Западный мир, ликвидировав исходящую от России потенциальную угрозу, кратно превосходят возможное руинирование украинского государства.
Надо мыслить глобально, не поддаваясь эгоистичным сожалениям, тем более, как уже было замечено выше, теперь Западный мир прочно связан с украинцами и в том или ином виде будет нести ответственность за их судьбу.
Следовательно, если опять же правильно масштабировать прибыли и убытки, баланс, в целом, складывается в пользу Украины, а значит, необходимо продолжать борьбу. Это, кстати, приоткрывает завесу над перспективами возможных массовых протестов, когда тяготы жизни без электричества, воды и отопления окажутся убедительнее патриотического воодушевления и желания поквитаться с «руснёй».
Даже если на улицы выйдет некое значимое количество рассерженных граждан, готовых променять национальное достоинство на личные удобства, позиция вооружённых сил, которая и может стать решающим фактором для принуждения киевских политиков к похабному миру, будет однозначной: война до победы.
один психологический просчёт, совершённый теми, кто планировал СВО.
Российское командование исходило из того, что установки украинского генералитета, в общем, такие же, как и у него. Да, есть разного рода оголтелости и отвязности гражданские политики, но, когда речь зайдёт о прямом столкновении армий, о настоящей войне, военное руководство Украины, понимая размер той цены, которой с неизбежностью предстоит заплатить стране, согласится на переговоры и последующее замирение, пусть и с потерей территорий.
Иначе говоря, для наших военных Россия - это предельная ценность, выше которой нет ничего, потому ставить на кон жизнь её граждан, если вдруг наша страна превратится в поле боя, невозможно и недопустимо.
Но украинские военные, как выяснилось эмпирически, имеют иные взгляды. Для них предельной ценностью является не Украина per se, но большой Западный мир, частью которого Украина прежде стремилась стать и вот, наконец, фактически стала.
Потому, во-первых, меняется иерархия приоритетов и ценностей: интересы Западного мира оказываются выше интересов собственно Украины, а они в данный момент состоят в сдерживании России на разных площадках и в разных форматах.
Во-вторых, своим активным участием в этом сдерживании Украина находит собственное уникальное место в большой и дружной семье «цивилизованных народов», в которой не может быть нахлебников, где каждый вносит вклад в общее дело.
Функционал Украины - быть остриём копья, направленного в сердце России. Чёткое и честное разделение труда: одни воюют, другие помогают. Причём такая кооперация может длиться довольно долго: украинцы охотно готовы превратиться в швейцарцев XXI века.
Исходя из этого, становится понятной избранная украинскими военными тактика. С точки зрения будущего конкретно Украины, столь большие людские и инфраструктурные потери - это путь к недалёкой национальной катастрофе, к новому Дикому полю.
Но, если рассматривать происходящее в более широком контексте, то те выгоды, которые приобретёт Западный мир, ликвидировав исходящую от России потенциальную угрозу, кратно превосходят возможное руинирование украинского государства.
Надо мыслить глобально, не поддаваясь эгоистичным сожалениям, тем более, как уже было замечено выше, теперь Западный мир прочно связан с украинцами и в том или ином виде будет нести ответственность за их судьбу.
Следовательно, если опять же правильно масштабировать прибыли и убытки, баланс, в целом, складывается в пользу Украины, а значит, необходимо продолжать борьбу. Это, кстати, приоткрывает завесу над перспективами возможных массовых протестов, когда тяготы жизни без электричества, воды и отопления окажутся убедительнее патриотического воодушевления и желания поквитаться с «руснёй».
Даже если на улицы выйдет некое значимое количество рассерженных граждан, готовых променять национальное достоинство на личные удобства, позиция вооружённых сил, которая и может стать решающим фактором для принуждения киевских политиков к похабному миру, будет однозначной: война до победы.