(no subject)
Фильм «Мастер и Маргарита»,
только что вышедший на экраны страны, любопытен как пример того, как главное достоинство ленты с неизбежностью превращается в роковой недостаток, уничтожая всё первоначально позитивное впечатление, когда воодушевление сменяется разочарованием.
Итак, авторский дуэт Романа Кантора и Михаила Локшина решили не идти накатанным путём экранизаций великой книги, но дать собственное прочтение этой истории, расщепив главного героя на двух, скажем так, подгероев, которых условно можно назвать «Мастер-1» и «Мастер-2».
Мастер-1, который визуально - вылитый Михаил Булгаков с известного фотопортрета, это вполне преуспевающий литератор, ставящий в одном из театров преображённой сталинским планом реконструкции столицы свою пьесу «Пилат».
Накануне запланированной премьеры пьесу снимают с постановки, номер журнала, в котором она напечатана, намечают изъять из продажи, а самого литератора исключают из Союза советских писателей. В один день налаженная жизнь и карьера рушится.
Пытаясь выстоять под ударами судьбы, наш Мастер-1 принимается сочинять роман, в котором, отталкиваясь от текущих обстоятельств, рассказывает историю тоже писателя, взявшегося за книгу о Понтии Пилате - и далее прямиком по тексту булгаковского МиМ.
Да, поначалу такой приём - роман в романе - выглядит свежо и обнадёживающе; по крайней мере, не хрестоматийных порядок эпизодов - начиная со встречи на Патриарших. Однако, по мере развития сюжета, такая схема принимается всё больше и больше сбоить, работая уже против своих создателей.
И действительно, если у нас есть Мастер-1, с его реальными перипетиями в сталинской Москве, и Мастер-2, с его похождениями в Москве вымышленной, в Москве булгаковской, то всё, что происходит с Мастером-2, волей-неволей начинает восприниматься как игра, как плод изощрённой фантазии, короче, понарошку.
И это «понарошку» накрывает плотной тенью оригинальный булгаковский сюжет, который, будучи заключённым Кантором и Локшиным в своеобразную рамку, постепенно отходит на задний план, теряя эмоциональную связь со зрителем.
И потому, вместо того, чтобы верить, ибо явленное на экране есть высшая и самая окончательная правда, - что жил такой Мастер (Мастер-2), написавший про Иешуа и Пилата, что Воланд со свитой побывали в Москве, что Маргарита летала на метле и была королевой бала, мы понимаем, что всё это - выдумка, яркая, смелая, могучая, но выдумка, и потому вынуждены сосредотачивать внимание на том, что происходит с Мастером-1, отвлекаясь от Булгакова.
А с Мастером-1 не происходит ничего чрезвычайного, чего бы мы неоднократно не наблюдали в кинокартинах про Большой террор: Мастер-1 крамольными речами привлекает внимание органов, далее следует арест, допросы - правда, без пыток, душевное помешательство, психиатрическая клиника, передовая электросудорожная терапия и самоубийство.
На этом можно было бы сворачивать, экономя зрительское время, но авторы отчего-то решают дать напоследок слово Булгакову, вследствие чего финал картины более или менее соответствует тексту книги.
К сожалению, масштабные сцены катастрофы сталинской Москвы положения не спасают: да, эпично и феерично, но чего-то не хватает. Чего же? Личного переживания и личной вовлечённости: судьба Мастер-2 в картине Кантора и Локшина - это буквально парафраз осетрины второй свежести.
Чтобы проиллюстрировать масштаб постигшей авторов катастрофы, давайте представим, что такой легендарный фильм, как «Красотка» с Ричардом Гиром и Джулией Робертс, это не история Золушки, которая на наших глазах становится реальностью, а всего лишь кокаиновая грёза главной героини.
Что в таком случае будет с прелестью и очарованием этой картины, которая уже четвёртый десяток лет пользуется совершенно заслуженной любовью зрительниц? Они тут же испарятся: зачем нам фантазии наркоманки - мы хотим верить в то, что преуспевающий бизнесмен действительно женится на уличной проститутке.
Вот так стремление Кантора и Локшина к радикальному переосмыслению классики болезненно обернулось против них самих. И против зрителя, ибо, несмотря на множество очевидных достоинств, эту экранизацию «Мастера и Маргариты» вряд ли можно считать лучшей.
Рано, оказывается, ещё сбрасывать Юрия Кару и его выстраданную ленту с призового места.
только что вышедший на экраны страны, любопытен как пример того, как главное достоинство ленты с неизбежностью превращается в роковой недостаток, уничтожая всё первоначально позитивное впечатление, когда воодушевление сменяется разочарованием.
Итак, авторский дуэт Романа Кантора и Михаила Локшина решили не идти накатанным путём экранизаций великой книги, но дать собственное прочтение этой истории, расщепив главного героя на двух, скажем так, подгероев, которых условно можно назвать «Мастер-1» и «Мастер-2».
Мастер-1, который визуально - вылитый Михаил Булгаков с известного фотопортрета, это вполне преуспевающий литератор, ставящий в одном из театров преображённой сталинским планом реконструкции столицы свою пьесу «Пилат».
Накануне запланированной премьеры пьесу снимают с постановки, номер журнала, в котором она напечатана, намечают изъять из продажи, а самого литератора исключают из Союза советских писателей. В один день налаженная жизнь и карьера рушится.
Пытаясь выстоять под ударами судьбы, наш Мастер-1 принимается сочинять роман, в котором, отталкиваясь от текущих обстоятельств, рассказывает историю тоже писателя, взявшегося за книгу о Понтии Пилате - и далее прямиком по тексту булгаковского МиМ.
Да, поначалу такой приём - роман в романе - выглядит свежо и обнадёживающе; по крайней мере, не хрестоматийных порядок эпизодов - начиная со встречи на Патриарших. Однако, по мере развития сюжета, такая схема принимается всё больше и больше сбоить, работая уже против своих создателей.
И действительно, если у нас есть Мастер-1, с его реальными перипетиями в сталинской Москве, и Мастер-2, с его похождениями в Москве вымышленной, в Москве булгаковской, то всё, что происходит с Мастером-2, волей-неволей начинает восприниматься как игра, как плод изощрённой фантазии, короче, понарошку.
И это «понарошку» накрывает плотной тенью оригинальный булгаковский сюжет, который, будучи заключённым Кантором и Локшиным в своеобразную рамку, постепенно отходит на задний план, теряя эмоциональную связь со зрителем.
И потому, вместо того, чтобы верить, ибо явленное на экране есть высшая и самая окончательная правда, - что жил такой Мастер (Мастер-2), написавший про Иешуа и Пилата, что Воланд со свитой побывали в Москве, что Маргарита летала на метле и была королевой бала, мы понимаем, что всё это - выдумка, яркая, смелая, могучая, но выдумка, и потому вынуждены сосредотачивать внимание на том, что происходит с Мастером-1, отвлекаясь от Булгакова.
А с Мастером-1 не происходит ничего чрезвычайного, чего бы мы неоднократно не наблюдали в кинокартинах про Большой террор: Мастер-1 крамольными речами привлекает внимание органов, далее следует арест, допросы - правда, без пыток, душевное помешательство, психиатрическая клиника, передовая электросудорожная терапия и самоубийство.
На этом можно было бы сворачивать, экономя зрительское время, но авторы отчего-то решают дать напоследок слово Булгакову, вследствие чего финал картины более или менее соответствует тексту книги.
К сожалению, масштабные сцены катастрофы сталинской Москвы положения не спасают: да, эпично и феерично, но чего-то не хватает. Чего же? Личного переживания и личной вовлечённости: судьба Мастер-2 в картине Кантора и Локшина - это буквально парафраз осетрины второй свежести.
Чтобы проиллюстрировать масштаб постигшей авторов катастрофы, давайте представим, что такой легендарный фильм, как «Красотка» с Ричардом Гиром и Джулией Робертс, это не история Золушки, которая на наших глазах становится реальностью, а всего лишь кокаиновая грёза главной героини.
Что в таком случае будет с прелестью и очарованием этой картины, которая уже четвёртый десяток лет пользуется совершенно заслуженной любовью зрительниц? Они тут же испарятся: зачем нам фантазии наркоманки - мы хотим верить в то, что преуспевающий бизнесмен действительно женится на уличной проститутке.
Вот так стремление Кантора и Локшина к радикальному переосмыслению классики болезненно обернулось против них самих. И против зрителя, ибо, несмотря на множество очевидных достоинств, эту экранизацию «Мастера и Маргариты» вряд ли можно считать лучшей.
Рано, оказывается, ещё сбрасывать Юрия Кару и его выстраданную ленту с призового места.