Про страшно. И про радость.
...После обеда я поехал в самую древнюю часть города, Тушпа, чтобы провести остаток дня там, на вершине громадного двухкилометрового утёса, живописно присыпанного крошками из остатков древней крепости.
Вид оттуда красил моё настроение в самые весенние и салатовые краски.
А в таком настроении меня легко уговорить... ну, допустим, спеть чего-нибудь.
Тем более, что шедшие впереди мальчишки, весь день торговавшие чипсами-шоколадками в крепости, явно были приподняты в том же настроении. Они шли и пели, пели что-то мелодичное, с несложным и совершенно непонятным мне текстом.
И я стал им подпевать. Причём включился сразу и во весь голос.
И что вы думаете? Успех был полный! Был бы достойный зал - случились бы эти... овации, нескончаемые.
Но пацаны просто провели меня своими пацанскими тропинками по более короткой дороге к выходу, за что им простое курдское "спас". И, если я их правильно помню, очень хотели встретиться завтра.
Завтра... Где оно, это завтра...
Спускаясь, я успел снять опускающиеся на город сумерки.
Ван оказался шумным и немаленьким, живущим на всю катушку городом, с тягучей долей этакого турецкого пофигизма.
Я бродил по нему весь день, был приглашаем и угощаем прекрасным чаем, чёрным и неторопливым.
Был месяц май, вернее я вернулся в него снова, поднявшись на высоту этого города в 1700 метров. Ван заселяли первые ласточки.
А сегодня я узнал новость.
Свирепые курды очень любят фотографироваться. Или любили?
Следующие четыре карточки я должен был разослать по почтовым адресам.
Думаю, понятно всем, что теперь я боюсь.
Да, я боюсь, что эти фотографии стали бесхозными, потому что у них теперь нет ни адреса, ни даже адресата...
Это по-настоящему страшно.
Но что хочу сказать...
Не повторяйте меня.
Спешите приносить радость. Ведь никто из вас не знает, сколько вам дано времени на это.
