(no subject)
Доехал вчера до скалодрома, жарища неописуемая, особенно вверху, пот льётся ручьями, лучше любой сауны.
И я рвался туда, мне это было нужно, мне было необходимо выложиться по максимуму, в полный ноль. Выжать себя как губку, всю злость, всю обиду, весь негатив, который почему то во мне скопился и разрушал мой мозг. Выдавить всё, чтобы даже остатка нехорошей мысли не осталось. Со злостью я лез на стенку, не задумываясь. Карабкался вверх, спускался и снова вверх, и снова вверх, и снова... пока руки уже не начали соскакивать даже с крупных зацепок, а пот не заливал глаза. Потом перерыв и снова вверх. Когда уже совсем не осталось сил, чтобы держаться на стенке - тогда силовая тренировка. Подтягивания, пистолетик.
Вконец уставший, мокрый, со слипшимися волосами, слегка сполоснувшись над раковиной в туалете, я вышел на уже темнеющую улицу. И она обняла меня, и прижала к груди как родного, и каждой клеточкой своего тела я чувствовал, а чувствовал я лето, и не смотря на весь пот покрывавший меня я снова чувствовал себя чистым. Чистым и живым. Живым и свободным.
И снова хотелось всех любить.
И я рвался туда, мне это было нужно, мне было необходимо выложиться по максимуму, в полный ноль. Выжать себя как губку, всю злость, всю обиду, весь негатив, который почему то во мне скопился и разрушал мой мозг. Выдавить всё, чтобы даже остатка нехорошей мысли не осталось. Со злостью я лез на стенку, не задумываясь. Карабкался вверх, спускался и снова вверх, и снова вверх, и снова... пока руки уже не начали соскакивать даже с крупных зацепок, а пот не заливал глаза. Потом перерыв и снова вверх. Когда уже совсем не осталось сил, чтобы держаться на стенке - тогда силовая тренировка. Подтягивания, пистолетик.
Вконец уставший, мокрый, со слипшимися волосами, слегка сполоснувшись над раковиной в туалете, я вышел на уже темнеющую улицу. И она обняла меня, и прижала к груди как родного, и каждой клеточкой своего тела я чувствовал, а чувствовал я лето, и не смотря на весь пот покрывавший меня я снова чувствовал себя чистым. Чистым и живым. Живым и свободным.
И снова хотелось всех любить.