Грустное
Родители продолжают хоронить друзей. А ведь им даже 60 нет. Причем первые уходят самые яркие - Люк, Толстый, Вен...
Как ушел Толстый я когда-то писала. Сегодня хоронят Вена. Как хорошо я его помню, как он был красив даже последний раз, 10 лет назад, когда пел у нас на кухне своего коронного Коня в яблоках... Уже чрезмерно худой, уже с явным тремором и после нескольких завязок, кодировок, больниц... Талантливый архитектор, которому уже давно бесполезно было давать заказы... Кому никто так и не смог помочь. Светлый, добрый, обаятельный...
Как же наши живые отцы должны быть благодарны нашим мамам, которые вытащили, не допустили, через скандалы, ультиматумы, буквально насилие!... Когда мой собственный папа, в темные 90ые, просыпался под вечер и шел в ближайший ганделык за парой двухлитровок пива, а потом в киоск за добавкой, чтоб спать до следующего вечера... Как дядю Букашу тетя Галя почти с того света вытащила, да так, что до сих пор ни капли, уже лет 20...
Впрочем, некого винить. И нельзя сказать, что никто не пытался помочь. Просто так горько...
Буду помнить вас, дядя Вен, Андрей Веневцев. И коня петь.
Как ушел Толстый я когда-то писала. Сегодня хоронят Вена. Как хорошо я его помню, как он был красив даже последний раз, 10 лет назад, когда пел у нас на кухне своего коронного Коня в яблоках... Уже чрезмерно худой, уже с явным тремором и после нескольких завязок, кодировок, больниц... Талантливый архитектор, которому уже давно бесполезно было давать заказы... Кому никто так и не смог помочь. Светлый, добрый, обаятельный...
Как же наши живые отцы должны быть благодарны нашим мамам, которые вытащили, не допустили, через скандалы, ультиматумы, буквально насилие!... Когда мой собственный папа, в темные 90ые, просыпался под вечер и шел в ближайший ганделык за парой двухлитровок пива, а потом в киоск за добавкой, чтоб спать до следующего вечера... Как дядю Букашу тетя Галя почти с того света вытащила, да так, что до сих пор ни капли, уже лет 20...
Впрочем, некого винить. И нельзя сказать, что никто не пытался помочь. Просто так горько...
Буду помнить вас, дядя Вен, Андрей Веневцев. И коня петь.