"6+6=12" этапов чудинизации
Все разборы полетов, связанные с творчеством Чудинова (далее: Ч-в), упираются в одно «препятствие»: так как Ч-в пользуется откровенным подлогом, выраженным в «неявных надписях», а также в произвольном вычленении элементов «вруницы» откуда попало из рисунков, орнаментов и пр., которые, по мнению пожилого исследователя, должны подтвердить древность русского языка и, следовательно, опровергнуть ныне существующие этимологии и двухсотлетние наработки СИЯ, то, например, работы по псевдоинскрипциям нашего коллеги ser_serg приобретают в этом смысле первостепенное значение, тогда как собственно лингвистические вопросы скорее отодвигаются на второй план. Однако в писульках Ч-ва все же случаются «независимые» «лингвистические» «исследования», не подтвержденные псевдоинскрипциями, ярко свидетельствующие о жгучем невежестве и откровенно наглом вранье автора. Кое-что из такого мы сегодня и разберем (увы, придется немного повторить пройденное, но ведь повторенье - мать ученья!).
Одним из наиболее «весомых» с точки зрения Ч-ва и чудо-хомячков аргументов в пользу «правоты» первого является то, что «официальная» наука не опровергает чудо-чушь, следовательно, у нее вовсе нет никаких доводов против этого «великого ученого» и даже в чем-то « чемпиона мира». Но посудите сами: как подобное опровергать, если количество этой самой чуши на квадратный сантиметр отдельно взятой писульки или устного высказывания просто таки выходит за разумные пределы?! Чтобы в очередной раз показать это наглядно, возьмем лишь неполный (!) абзац из известной всем чудо-книжки «Вернем этрусков Руси» [Вернем, 286]. Предлагаю сначала быстренько прочитать, кликнув на картинку ниже, а я для разбора буду приводить лишь нужные мне цитаты.
1. Пытаясь отыскать следы «вычитанного» им на несчастном этрусском зеркале слова ЧЕДЧА (вместо правильного Cerca/Керка) в современных языках, Ч-в таки его находит в испанском: «ДЕВУШКА по-испански будет МУЧАЧА, что явно происходит из МА ЧАЧА, МОЯ ДЕВУШКА (по той же словообразовательной модели, что и в других романских языках: МОЙ СЕНЬОР - МЁСЬЕ, МОЯ ДАМА - МАДАМ, МОЯ ДЕВУШКА = МАДЕМУАЗЕЛЬ, испанская средневековая «Песнь о МОЕМ СИДЕ» [А по-испански как?! - VH]). Так что в испанском слове МUСНАСНА живет этрусское слово ЧАЧА». (И тут же: «Правда, оно испытало и небольшой фонетический сдвиг: из слова со смыслом ЖЕНЩИНА превратилось в слово со смыслом МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА, ДЕВУШКА» (подчеркнуто мной). Да-а, чтобы назвать семантический сдвиг (изменение значения) фонетическим, нужно быть Ч-вым! Но, как мы помним, свежезаученные термины имеют свойство быстро забываться.)
Здесь же, во-первых, следует сказать, что в испанском языке наряду с muchacha преспокойно себе существует слово muchacho со значением «парень», о котором Ч-в по каким-то определенным причинам умалчивает как в данной книжке, так и впоследствии (1, 2). Если девушку (не без определенной натяжки) назвать «женщиной» можно, то как это проделать с молодым мужчиной? В испанском языке (и не только в нем), как известно, сосуществуют и другие подобные корреляционные пары (соотносимые только по роду=полу): chico - chica, niño -niña, hermano - hermana, hijo - hija, и смысл здесь заключается в том, что с родом/полом их связывает соответствующее «окончание» (-o или -a), восходящее к древнему тематическому гласному - суффиксу основы, тогда как корень должен был выражать какое-то другое значение. Например, испанские hijo - hija, закономерно происходящие из латинских filius - filia ‘сын - дочь’, в свою очередь восходят к индоевроп. * dʰ(e)h¹i-l- [de Vaan - Lubotsky, 219], что является существительным от глагола со значением «кормить грудью, сосать грудь, доить» (родств. слова в рус. яз.: доить, дитя - обратите внимание, что последнее слово вообще среднего рода, т. е. не соотносимое с полом). То есть, что «сын», что «дочь» - первоначально в латыни означало «сосунок», «грудной питомец» (а род зависел от окончания). О происхождении слова muchacho (более старая форма - mochacho) мы уже говорили (здесь: § 5.3, п. 4).
Во-вторых, обратите внимание, что примеры для «словообразовательной модели» у Ч-ва сплошь французские (разумеется, в русской транскрипции, поскольку чудо-читатель иностранных букв, как правило, не знает), где действительно в женском роде представлено местоимение в форме ma, несмотря на то, что высказывание распространяется Ч-вым на «другие романские языки». И лишь один единственный пример из собственно испанского «Песнь о моем Сиде» дан… в русском переводе. Может быть, Ч-в и не знает, как название данной героической поэмы звучит в оригинале (Cantar de mio Cid), а может, просто не хочет, чтобы читатель заметил, что по-испански «мой/моя» будет mio/mia (сокращенная форма - mi), но никак не mon/ma, -- так что пример с muchacha следует либо исключить из рассмотрения в контексте истории именно испанского языка, или же искать другое этимологическое решение.
Если даже хоть на минуту принять «параллель» МЁСЬЕ > МУСЬЕ (ну очень жалкий примерчик) в качестве подтверждения возможности перехода о в у, то это ни в коем случае не иллюстрирует возможность (тем более непосредственного) перехода в у гласной а. Судите сами: если о (особенно закрытое) фонетически близко к у (оба заднерядные лабиализованные, так что проблема только в переходе из среднего подъема в соседний верхний), то нелабиализованное нижнего подъема (хотя тоже непереднерядное) а уже отстоит по своим артикуляционным характеристикам существенно дальше. Ч-в, конечно, мог бы и может выкрутиться, сказав, что он вообще имел русскую форму местоимения, начинающуюся всегда с мо- независимо от рода (мой, моя, мое), однако…
2. Он таки нашел (!) пример перехода а в у и именно в испанском языке: «А слово со смыслом ЖЕНЩИНА было предложено новое - МОЯ ДОРОГАЯ (по-французски МА ШЕР, по-испански МА ХЕР = МУХЕР)». Что тут можно еще сказать? Сложим оружие? Конечно, нет! Во-первых, французскому ma chère в таком случае будет соответствовать испанское mi cara (приведем примеры регулярных фонетических соответствий: лат. cara(m) > исп. cara = франц. chère; capra(m) > cabra = chèvre, caballu(m) > caballo = cheval, matre(m) > madre = mère, catena(m) > cadena = chaîne и т. п.) - ср. еще итал. cara mia. Никакого МА ХЕР в испанском языке не было и нет! Во-вторых, испанское mujer закономерно происходит из лат. muliere(m) (ср. порт. mulher, итал. moglie). Снова приведем примеры регулярного соответствия лат. -li + V > исп. j [x] (а также порт. lh и итал. gli): filiu(m) > hijo (порт. filho, итал. figlio), folium = hoja (порт. folha, итал. foglio) ‘лист’, meliore(m) > mejor (исп. melhor, итал. migliore) ‘лучше’.
[Corominas-Pascual, IV, 185]
(И. Х. Дворецкий. Латинско-русский словарь. М.:1976. Обратите внимание на количество однокоренных и производных слов в лат. яз.). Так что испанское слово mujer совсем не "новое", а очень даже старое, которое вытеснило (однако не полностью) в этом смысле (см. илл. из Corominas-Pascual - подчеркнуто красным) латинское femina (исп. hembra < лат. femina теперь имеет основное значение - "самка", но также и "петля для крючка", "женщина"), а вовсе никакое не "чача".
3. «Более того, переход глухих шипящих (например, Ш, Щ) и звонких шипящих (например, Ж) в Ч является особенностью современного испанского языка (слова «Сашу жалко» современный испанец произнесет САЧУ ЧАЛКО).»
Итак, Ч-ву кажется, что «современный испанец» с плохими способностями в освоении русского языка «произнесет», на том простом основании, что из шипящих в современном испанском языке присутствует только глухая ch [ʧ], из чего, собственно, делается аллюзия на подобный переход в плане истории испанского языка (я так понимаю, что имеется в виду «переход» начального Ж (ЖЕНДЧА - чудо-прочтение имени богини MENRVA) в Ч (ЧЕДЧА), хотя Ч-в и проговаривается о современном испанском). Из этого явствует, что Ч-в не различает субституцию звуков при интерференции (как результат языковых контактов) и историко-фонетические процессы (внутриязыкового развития), что еще лишний раз подтверждает неразличение им синхронических и диахронических языковых явлений.
Что ж, может, современный испанец так и произнесет, хотя субституция при неполном фонетическом совпадении соотносимых единиц может варьировать, то есть, шипящий признак может иметь не бОльшую важность, чем другие: так как ч/[ʧ] - аффриката, а «ш» (и «ж») - звук фрикативный, у последнего не меньше шансов быть замененным на [s] (или даже на z [θ]), тем более, что испанское s нередко произносится с легким шипящим призвуком. Однако это ровным счетом ничего не говорит о том, что испанское [ʧ] исторически происходит из «ш» и «ж» (про «щ» я вообще молчу). Из чего же тогда оно происходит? В частности, через стадию смягченного [t’] > -it- из латинских сочетаний -ct- [kt] и -lt-. И опять таки нам не обойтись без поиска регулярных фонетических соответствий: исп. hecho, порт. feito (португальский язык «законсервировал» более старую стадию), франц. fait (совр. франц. яз. сохраняет it по крайней мере графически) < лат. factu(m) ‘сделанный’; noche (noite, nuit) < nocte(m) ‘ночь’; ocho (oito, huit) < octo ‘восемь’; estrecho (estreito, étroit) < strictu(m) ‘узкий’, исп. mucho, порт. muito < лат. multu(m) ‘много’; escuchar < auscultare ‘слушать’ и т. п.
4. Чуть далее Ч-в опять таки проговаривается, что испанский язык является наследником латыни, следовательно, «жендча», попав (Чу-дом!) из этрусского языка в латинский, докочевало до испанского «чача». Но вся беда в том, что в латинском языке вообще никаких шипящих звуков не было (каким образом тогда при латинском посредстве сохранилось бы хотя бы «этрусское» «ч»?), и нам остается лишь констатировать либо факт незнания Ч-вым латыни, либо очередной необдуманной поспешности при фальсификации фонетических «этапов» от этрусского языка к испанскому, что в любом случае свидетельствует о том, что, как бы автор ни пыжился, придавая наукообразие своей писульке, к настоящей науке это «исследование» не имеет никакого отношения.
5. “Совпадение результатов фонетического развития этрусского слова с лексическим составом современного испанского языка, наследника латыни, является еще одним, независимым, доказательством правильности предлагаемого нами чтения этрусских слов.” - подводит Ч-в свой глубокомысленный итог. И даже в этой самой общей фразе он умудряется (сказав правду про "наследника"!) сморозить Чу-шь (см. выше, п. 4) - ну, а все остальное мы с вами разобрали и теперь можем резюмировать по-своему: перед нами еще одно независимое доказательство чудо-вранья, чудо-невежества, чудо-некомпетентности в вопросах языка и лингвистики.
Литература:
De Vaan - Lubotsky: M. de Vaan. Etymological Dictionary of Latin and other Italic Languages. Leiden-Boston: 2008
Corominas-Pascual: J. Corominas (con la colaboración de J. A. Pascual). Diccionario crítico etimológico castellano e hispánico: T. I - VI. Madrid: 1984
Макулатура:
Вернем: В. А. Чудинов. Вернем этрусков Руси. М.: 2006
P.S. Читатель наверняка также успел вдоволь посмеяться над следующими далее на той же странице чудо-упражнениями в области глоттохронологии. ЧУ-ЧУ!