А это еще лучше...
Слушая это, веришь, что наш мир прекрасен, а люди - гениальны...
Прослушал два раза, скачал десять композиций Янни Хрисомаллиса (это его оркестр), слушаю дальше и понимаю - вот оно.
Это ответ на все вопросы, но слова слишком примитивны, в них нельзя вместить всё, скрытое в музыке.
Если дудук - армянский, то мы все армяне.
Если орган придумали католики, то мы католики.
Если скрипку могли изобрести только с появлением в Европе лошадей, то почему она звучит так, как чувствует мир наша
бессмертная душа?
Мы - едины, именно поэтому мы понимаем и любим всю музыку мира. Давно хотелось облечь это чувство в слова.
В этой музыке слышны нубийские пески или аравийские караваны, но в Армении нет пустынь.
Лезгинка тянет в пляс людей всех национальностей.
Мы чувствуем музыку одинаково, потому что это единственное, что осталось нам от лучшего, прежнего мира.
Это память о доме.
Поэтому иногда, слушая музыку, мы тоскуем, а иногда нам хорошо.
Мы все хотим домой.
И только лучшие из нас делают здесь так, как Дома.
Click to viewПрослушал два раза, скачал десять композиций Янни Хрисомаллиса (это его оркестр), слушаю дальше и понимаю - вот оно.
Это ответ на все вопросы, но слова слишком примитивны, в них нельзя вместить всё, скрытое в музыке.
Если дудук - армянский, то мы все армяне.
Если орган придумали католики, то мы католики.
Если скрипку могли изобрести только с появлением в Европе лошадей, то почему она звучит так, как чувствует мир наша
бессмертная душа?
Мы - едины, именно поэтому мы понимаем и любим всю музыку мира. Давно хотелось облечь это чувство в слова.
В этой музыке слышны нубийские пески или аравийские караваны, но в Армении нет пустынь.
Лезгинка тянет в пляс людей всех национальностей.
Мы чувствуем музыку одинаково, потому что это единственное, что осталось нам от лучшего, прежнего мира.
Это память о доме.
Поэтому иногда, слушая музыку, мы тоскуем, а иногда нам хорошо.
Мы все хотим домой.
И только лучшие из нас делают здесь так, как Дома.