Цвейг в очередной раз не разочаровал. Хотя до этого читал лишь его новеллы, Нетерпение сердца показалось близким к ним по форме. Просто те конфликты и ощущения, которые в малых формах вспыхивают лишь раз, здесь повторяются снова и снова. Герой словно качается на качелях, то взлетая от радости за то, что делает другого счастливым, то ниспадая вниз от ощущения своей вины перед собой и окружающими. Причём качели всё ускоряются! Если в начале кажется, что речь идёт о пустяках, в конце это уже вопрос жизни и смерти.
Что есть сострадание? Несёт ли оно добро тем, на кого обращено, или воспринимается тяжело, как Чацким слова Фамусова: «Жаль, очень жаль: он - малый с головой / И славно пишет, переводит». Не может ли оно вызвать в ответ завышенные ожидания, для оправдания которых требуются всё новые и новые жертвы? И тогда сострадающий, как герой Тысячи и одной ночи, согласившийся перенести старика-калеку, оказывается рабом джинна, оседлавшего этого доброхота.
Положительного ответа на то, каким должно быть сострадание, автор не даёт. Наверное, идеал самопожертвования просматривается в докторе Кондоре, недаром они с женой - одни из немногих, кто остаётся жив по истечении страшной I мировой войны. Но применим ли этот метод ко всем? И кто из читателей согласился бы ради спасения человека связать с ним навсегда свою судьбу? Или рассчитывать на то, что, подобно «Богу из ящика» в старинных драмах, раздастся выстрел в Сараево, и смертельный вихрь покроет собой всё прошлое с его грехами и переживаниями? Это страшный расчёт! Хотя, быть может, и не столь далёкий от окружающей нас действительности.