Тимоти Снайдер «Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным»
Тимоти Снайдер - профессор Йельского университета, историк, специализирующийся на Восточной Европе. Владеющий русским, польским и украинским, живой и остроумный лектор (на ютубе легко находятся его йельские лекции, в частности, по истории Украины).
Правда, в вышеназванной книге легкости или живости искать не стоит. Когда я впервые брался за неё, в переводе на белорусский, лет восемь назад, я отложил её в сторону на первой же главе: очень уж тяжело читать было. Первая глава была посвящена истории Голодомора в Украине - просто хронологически это оказался первый акт в своеобразном состязании между Сталиным и Гитлером - кто из них убьёт больше. Потом я всё же вернулся к чтению - урывками, по одной-две главы за раз. (Справедливости ради, отмечу, что особенно тяжело читаются те главы, где среди жертв - дети; т.е. про Голодомор, Холокост и блокаду Ленинграда читать тяжелей, чем, к примеру, про немецкие лагеря для военнопленных или расстрел НКВДэшниками польских офицеров в Катыни). Читал я не только ту, изданную на белорусском, книгу, но и - последовавший позднее - перевод на русский. (Кстати, из предисловия Снайдера к первому русскому изданию я узнал, что самим названием - Bloodlands - его книга обязана аллюзии на строки Ахматовой: «Любит, любит кровушку / Русская земля»).
Под этим определением - «кровавые земли» - автор понимает обширную территорию, включающую в себя Польшу, Украину. Беларусь, страны Балтии и запад современной Росиии - Ленинградская область, Псков, Смоленск, Курск. Именно эта земля стала полем для чудовищных испытаний, которой её подвергли два людоедских режима - то поодиночке, то вместе. Голодомор. Классовый террор. Национальный террор. Бомбардировка городов и колонн беженцев. Концентрационные лагеря. Голодная блокада Ленинграда. Расстрельные рвы. Лагеря уничтожения. Депортации. Этнические чистки. Про это тяжело читать нам, потомкам тех, кого это как-то зацепило (в основном - по касательной, потому что те, кто хлебнул полную чашу, потомков, как правило, не оставили) - но Снайдер адресует свою книгу не столько нам, сколько жителям Запада.
«Преступления Сталина часто ассоциируют с Россией, а Гитлера - с Германией, но больше всего жертв Советского Союза погибло на его периферии, за пределами России, а нацисты убивали, как правило, за пределами Германии. Считается, что ужасы ХХ века происходили в концлагерях, но большинство жертв национал-социализма и сталинизма погибли не там. Ошибочные представления о местах и методах массового уничтожения не позволяют нам постичь весь ужас ХХ века. ……
….. Американские и британские войска не дошли до «кровавых земель» и не видели ни одного из мест массового уничтожения. Дело не в том, что американские и британские войска не увидели мест, где СССР уничтожал людей, и тем самым отсрочили процесс документирования преступлений сталинизма до окончания холодной войны, когда открылись архивы. Дело в том, что они никогда не видели мест, где немцы массово уничтожали людей, и поэтому осознание преступлений Гитлера заняло столько времени. Фотографии и фильмы о немецких концлагерях - вот и все, на основании чего большинство жителей западных стран представляли себе массовое уничтожение. Но какими бы ужасающими ни были эти снимки и кадры, они представляли собой только слабое подобие того, что творилось на «кровавых землях». Эти снимки и кадры - еще не вся история тех полей. К сожалению, они даже не вступление к ней…»
Помимо желания рассказать своим соотечественникам неизвестную (во всяком случае, не осмысленную должным образом) правду о двух кровожадных режимах, американец Снайдер имеет ещё одну цель: вернуть имена и голоса жертвам. Ведь историю обычно пишут победители и, даже когда в её толкование вносят свой голос жертвы - это не ВСЕ жертвы: только те, что смогли выжить, ибо мёртвые немы.
«У каждого из живых было имя. Мальчика, представлявшего, что он видит в полях пшеницу, звали Юзеф Соболевски. Он умер от голода в 1933 году в голодной Украине, так же, как его мама и пятеро братьев и сестер. Его единственного выжившего брата расстреляли в 1937 году, во время Большого террора. Уцелела только сестра Ганна, вспоминавшая о Юзефе и его надеждах. Молодого человека, который предугадал, что встретится со своей арестованной женой Марией «под землей», звали Станислав Выгановски. Их обоих расстрелял НКВД в Ленинграде в 1937 году. Польского офицера, написавшего о своем обручальном кольце, звали Адам Сольски. Дневник нашли, когда эксгумировали тела в Катыни, где его расстреляли в 1940 году. Он, наверное, спрятал обручальное кольцо, а палачи, вероятно, его нашли. Одиннадцатилетнюю русскую девочку, которая вела свой простой дневник в осажденном и голодающем Ленинграде в 1941 году, звали Таня Савичева. Одной из ее сестер удалось переправиться по замерзшей Ладоге на другой берег; Таня и остальные члены семьи погибли. Двенадцатилетнюю еврейскую девочку, писавшую отцу в Беларусь в 1942 году про смертные ямы, звали Юнита Вишнятская. Ее маму, писавшую рядом с ней, звали Злата. Их обеих убили. «Прощайте навсегда, - так заканчивалось письмо Юниты. - Целую тебя крепко, крепко».»
Если жертвы не могут внести свою лепту в осознание, то история чудовищной трагедии и адских мучений может превратиться - в восприятии потомков - в историю ослепительной победы и сверкающего величия. Вместо завета «никогда больше!» - глумливая угроза «можем повторить!» Впрочем, сторонники второй идеи вряд ли когда-нибудь захотят прочесть книгу Снайдера - объявят её злопыхательскими пиндосскими измышлениями (спонсированными Госдепом, не иначе). Хотя, на мой взгляд, есть несомненная польза в том, что эту историю рассказывает американец, а не кто-то из «местных»: он меньше будет склонен толковать какие-то факты и свидетельства пристрастно. Украинец на его месте мог бы больше рассказать про Голодомор, но умолчать про Волынскую резню; поляк рассказал бы про Катынь, но не про Операцию «Висла»; литовец поведал бы про сталинские депортации, но не про Понары; правда беларуса зависела бы от того, сожгли ли его деревню полицаи или партизаны; а русский вообще доказывал бы, что именно великий русский народ вынес на себе основные тяготы войны (спойлер: это не так), а Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой.
Лично я прочитал книгу Снайдера, не скажу, что с удовольствием, но с большим интересом. Стоит ли её читать вам, дорогие сообщники - это каждый решит для себя сам, конечно же.
Правда, в вышеназванной книге легкости или живости искать не стоит. Когда я впервые брался за неё, в переводе на белорусский, лет восемь назад, я отложил её в сторону на первой же главе: очень уж тяжело читать было. Первая глава была посвящена истории Голодомора в Украине - просто хронологически это оказался первый акт в своеобразном состязании между Сталиным и Гитлером - кто из них убьёт больше. Потом я всё же вернулся к чтению - урывками, по одной-две главы за раз. (Справедливости ради, отмечу, что особенно тяжело читаются те главы, где среди жертв - дети; т.е. про Голодомор, Холокост и блокаду Ленинграда читать тяжелей, чем, к примеру, про немецкие лагеря для военнопленных или расстрел НКВДэшниками польских офицеров в Катыни). Читал я не только ту, изданную на белорусском, книгу, но и - последовавший позднее - перевод на русский. (Кстати, из предисловия Снайдера к первому русскому изданию я узнал, что самим названием - Bloodlands - его книга обязана аллюзии на строки Ахматовой: «Любит, любит кровушку / Русская земля»).
Под этим определением - «кровавые земли» - автор понимает обширную территорию, включающую в себя Польшу, Украину. Беларусь, страны Балтии и запад современной Росиии - Ленинградская область, Псков, Смоленск, Курск. Именно эта земля стала полем для чудовищных испытаний, которой её подвергли два людоедских режима - то поодиночке, то вместе. Голодомор. Классовый террор. Национальный террор. Бомбардировка городов и колонн беженцев. Концентрационные лагеря. Голодная блокада Ленинграда. Расстрельные рвы. Лагеря уничтожения. Депортации. Этнические чистки. Про это тяжело читать нам, потомкам тех, кого это как-то зацепило (в основном - по касательной, потому что те, кто хлебнул полную чашу, потомков, как правило, не оставили) - но Снайдер адресует свою книгу не столько нам, сколько жителям Запада.
«Преступления Сталина часто ассоциируют с Россией, а Гитлера - с Германией, но больше всего жертв Советского Союза погибло на его периферии, за пределами России, а нацисты убивали, как правило, за пределами Германии. Считается, что ужасы ХХ века происходили в концлагерях, но большинство жертв национал-социализма и сталинизма погибли не там. Ошибочные представления о местах и методах массового уничтожения не позволяют нам постичь весь ужас ХХ века. ……
….. Американские и британские войска не дошли до «кровавых земель» и не видели ни одного из мест массового уничтожения. Дело не в том, что американские и британские войска не увидели мест, где СССР уничтожал людей, и тем самым отсрочили процесс документирования преступлений сталинизма до окончания холодной войны, когда открылись архивы. Дело в том, что они никогда не видели мест, где немцы массово уничтожали людей, и поэтому осознание преступлений Гитлера заняло столько времени. Фотографии и фильмы о немецких концлагерях - вот и все, на основании чего большинство жителей западных стран представляли себе массовое уничтожение. Но какими бы ужасающими ни были эти снимки и кадры, они представляли собой только слабое подобие того, что творилось на «кровавых землях». Эти снимки и кадры - еще не вся история тех полей. К сожалению, они даже не вступление к ней…»
Помимо желания рассказать своим соотечественникам неизвестную (во всяком случае, не осмысленную должным образом) правду о двух кровожадных режимах, американец Снайдер имеет ещё одну цель: вернуть имена и голоса жертвам. Ведь историю обычно пишут победители и, даже когда в её толкование вносят свой голос жертвы - это не ВСЕ жертвы: только те, что смогли выжить, ибо мёртвые немы.
«У каждого из живых было имя. Мальчика, представлявшего, что он видит в полях пшеницу, звали Юзеф Соболевски. Он умер от голода в 1933 году в голодной Украине, так же, как его мама и пятеро братьев и сестер. Его единственного выжившего брата расстреляли в 1937 году, во время Большого террора. Уцелела только сестра Ганна, вспоминавшая о Юзефе и его надеждах. Молодого человека, который предугадал, что встретится со своей арестованной женой Марией «под землей», звали Станислав Выгановски. Их обоих расстрелял НКВД в Ленинграде в 1937 году. Польского офицера, написавшего о своем обручальном кольце, звали Адам Сольски. Дневник нашли, когда эксгумировали тела в Катыни, где его расстреляли в 1940 году. Он, наверное, спрятал обручальное кольцо, а палачи, вероятно, его нашли. Одиннадцатилетнюю русскую девочку, которая вела свой простой дневник в осажденном и голодающем Ленинграде в 1941 году, звали Таня Савичева. Одной из ее сестер удалось переправиться по замерзшей Ладоге на другой берег; Таня и остальные члены семьи погибли. Двенадцатилетнюю еврейскую девочку, писавшую отцу в Беларусь в 1942 году про смертные ямы, звали Юнита Вишнятская. Ее маму, писавшую рядом с ней, звали Злата. Их обеих убили. «Прощайте навсегда, - так заканчивалось письмо Юниты. - Целую тебя крепко, крепко».»
Если жертвы не могут внести свою лепту в осознание, то история чудовищной трагедии и адских мучений может превратиться - в восприятии потомков - в историю ослепительной победы и сверкающего величия. Вместо завета «никогда больше!» - глумливая угроза «можем повторить!» Впрочем, сторонники второй идеи вряд ли когда-нибудь захотят прочесть книгу Снайдера - объявят её злопыхательскими пиндосскими измышлениями (спонсированными Госдепом, не иначе). Хотя, на мой взгляд, есть несомненная польза в том, что эту историю рассказывает американец, а не кто-то из «местных»: он меньше будет склонен толковать какие-то факты и свидетельства пристрастно. Украинец на его месте мог бы больше рассказать про Голодомор, но умолчать про Волынскую резню; поляк рассказал бы про Катынь, но не про Операцию «Висла»; литовец поведал бы про сталинские депортации, но не про Понары; правда беларуса зависела бы от того, сожгли ли его деревню полицаи или партизаны; а русский вообще доказывал бы, что именно великий русский народ вынес на себе основные тяготы войны (спойлер: это не так), а Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой.
Лично я прочитал книгу Снайдера, не скажу, что с удовольствием, но с большим интересом. Стоит ли её читать вам, дорогие сообщники - это каждый решит для себя сам, конечно же.