"Медвежатница" Борис Акунин
Юнгианка
Не вздыхать по тому, чего у тебя нет, а сполна пользоваться тем, что у тебя есть.
Самая короткая и самая светлая книга "Семейного альбома". Пятая в шестикнижии, но для меня завершающая, потому что начинала с заключительной "Собачьей смерти", знаменующей новый виток реакции летом 68-го. Однако сейчас на дворе 55-й, Сталина больше нет, Берия расстрелян, из лагерей начали возвращаться политические. До ХХ съезда еще год, но уже сейчас живется и дышится иначе, чем под тенью кремлевского горца. Антону Клобукову, неизменному герою цикла, под шестьдесят. Он бодр и свеж, он человек нашедший свой путь и следующий по нему. Делает академическую карьеру, заботится о дочери - Аде 22, но выглядит она четырнадцатилетней и большую часть суток спит, при некоторых формах аутизма такое бывает. По жене и сыну отгоревал, не женился, любовницы не завел, живет тихой жизнью, которую сам считает счастливой.
Эта женщина появляется в его доме, когда заболевает Ада. Отец диагностирует у девочки начало пневмонии, нужна инъекция новомодного и необычайно эффективного тогда пенициллина, которым, он знает, начали оснащать экипажи скорой помощи. На вызов прибывает она, Пифия. Вообще-то Мария Кондратьевна Епифьева совсем не подходит на роль романтической героини. Она ею и не будет. Пожилая докторица горбунья и есть "Медвежатница", только в отличие от аристократов преступного мира, умеющих взламывать сейфы, она подбирает ключи к человеческим характерам, умам, сердцам. Что особенно важно в свете занятия, приносящего основной доход. Доктор Епифьева, ученица Юнга, развившая его метод и приспособившая к практическим нуждам - сваха.
И это не только позволяет ей зарабатывать, но наполняет жизнь вечным сиянием чистого разума. Потому что три с лишним сотни психотипов, выясненных посредством сочиненных ею сценарных тестов, подбирают всякому, кто к ней обратится, идеальную пару. И даже тому, кто не обратится, потому что работа врача сводит Марию Кондратьевну со множеством людей, большинство из которых не подозревает, насколько полнее, счастливее, радостнее может стать их жизнь в гармоничном союзе с идеально подходящим партнером. Которого она может предоставить. А дальше - князю. прибыль, белке честь. Дама содействует прогрессу человечества, наполняет собственную жизнь богатым ярким смыслом и добавляет в нее радости финансовой обеспеченности (потому что приличные люди в долгу не остаются).
Параллельно разворачивается линия молодой женщины Юстины, такой белой мышки-латинистки, книжного червя и синего чулка, которая живет тихонько совсем близко от Антона, и даже смотрит на его подолгу не гаснущее окно, когда сама засиживается за своими латинскими штудиями. И да, их встреча будет счастьем, можно ведь и хорошим людям для разнообразия отсыпать его?
Что до негодяев, то у них все тоже хорошо, Филипп вполне себе процветает, собирается праздновать юбилей. В комиссии по реабилитации, как работник органов, не запятнавший себя (и то сказать, он всегда был умеренным, к звероватости иных чекистов склонности не имел). Кстати, чтобы вы знали, освобождение по амнистии не гарантировало автоматической реабилитации, на нее нужно было подавать документы и ждать решения. Жена Александра Грина, Нина, его Ассоль, разделившая с ним тяготы нищенского существования, на реабилитацию вовремя не подала, и так прожила остаток жизни лишенкой, не имея никаких прав, привилегий и не получая ни копейки роялти, в то время как волшебные города Гринландии жили на книжных полках в каждом доме. Но это к слову.
Появится на страницах и один персонаж из "Трезориума", бывший краском, бывший зек, бывший боец штрафбата и снова бывший заключенный Санин. Он тут на роли добра-с-кулаками, осознающего, что месть не только сладка, но и деструктивна по своей глубинной сути. Вообще, линия Санина-Самурая не то, чтобы исчерпывающе разработана, тут Акунин скорее оставляет вопрос: брать на себя роль божественного провидения или предоставить эту молотьбу божьим мельницам - на усмотрение читателя. Что тоже правильно, пусть каждый решает для себя.
Богатым бонусом к книге Приложение с таблицами тех самых без малого четырех сотен психотипов, освоение которых по замыслу автора принесет человечеству счастье. Но тут уж я возражу, как человек, не чуждый астрологии. Если за четыре с лишним тысячелетия люди не сподобились освоиться с этими знаниями, то не так, значит, и нужно им быть счастливыми. Или по-гайдаровски: "Что такое счастье, каждый понимает по-своему".