В последний раз ("Сними обувь твою" Э.Л.Войнич)
Запойное чтение - тот же алкоголизм. Мало того, что остановиться не можешь. Но возвращаешься к старому еще и еще раз. Некоторые книги я в детстве перечитывала много раз, так что смысл чтения как восприятия и переживания прочитанного превращался в чисто физиологическое поглощение текста. В настоящее время электронная книга занимает даже виртуально так мало места, так легко иметь ее всегда под рукой, что перечитывание может стать серьезной помехой для прочтения новых книг. Поэтому я решила больше не перечитывать... ну разве еще разок. Одной из последних перечитанных книг стала "Сними обувь твою" Э.Л. Войнич, третья из трилогии про Овода и хронологически - приквел или даже преприквел к истории знаменитого книжного революционера. И вот мои мысли по этому поводу...
Собственно, самого "Овода" я перечитывать не собираюсь. Он и Павка Корчагин вызывают у меня одинаковое недоумение и отторжение. Самозабвенное служение идее (здесь более уместен оборот "борьба за") - занятие вполне почетное. Но, как известно, фанатики превращают ее в разбивание лба. В обоих указанных случаях это было еще и упорное саморазрушение. Непонятно как это может помочь делу революции, но, сдается мне, что максимой таких людей стало: "здоровый революционер - плохой революционер".
Так что пусть "Овод" покоится с миром вместе с "Прерванной дружбой".
Взялась я за "Сними обувь твою" с предвкушением встречи со старым другом. Прочитала за считанные дни. Что, к сожалению, говорит о том, что книга опять просто проглочена. Перечитывать, честно говоря, не было никакого смысла. Я все еще помню ее в малейших подробностях и испытываю те же ощущения от нее, так же отношусь к героям как и раньше. Видимо там больше для меня ничего нет. Я выпила эту книгу до дна.
Главная героиня (прабабка Овода, хотя это неважно!), девица из благородной семьи (по имени Беатриса), выходит замуж по замысловатому расчету, который ей лично никаких преимуществ, кроме возможности уехать из родного дома, не сулит. Зато дает защиту от реальных и воображаемых опасностей младшей сестре. Это ее личный расчет, но помогают ей, вольно и невольно, и мать, и покровительница, и родной брат (по имени Уолтер).
Уолтер, как выясняется позже, мог бы и лучший выход предложить, а о младшей сестре он сам позаботился. Странная вещь: как будто бы между старшей сестрой и братом полное взаимопонимание, такое, что и слова не нужны. Тем не менее, он не в состоянии понять, а она не в состоянии объяснить, что случилось и какая помощь нужна. То и дело подчеркивается, что они оба - обнаженные души, которые кровоточат от мельчайшей несправедливости. Тем не менее, при всей очевидности, что сестра идет замуж поневоле, брат чуть ли не торопит ее с браком, который ввергает ее в пучину депрессии. Ей же руководят странные понятия о чести и договоре, когда свои обязательства надо выполнять, а то, с чистым ли сердцем ты их выполняешь, в договоре не прописано.
Беатрису можно и пожалеть. Все ее представления о браке, любви и физических отношениях с противоположным полом отравлены попыткой изнасилования со стороны отчима. Что бы сейчас не говорили ироничные наши высмеиватели движения MeToo (которое я, впрочем, далеко не во всем поддерживаю), такое преступление не имеет срока давности. Жертвы изнасилования (даже если его попытка сорвалась), должно быть, в ярких деталях вспоминают его до конца своей жизни, и даже справедливое наказание насильника этого клейма не сведет и грязи не очистит. Хотя, вероятно, есть способы не переносить ненависть к тому, кто их вверг в "грязь", на других людей. Во всяком случае надо попытаться.
Наша героиня и не пытается. Она мужественно несет флаг "слова купеческого" через всю жизнь, напрочь отметая возможность прощения себя и окружающих за то, что с ней когда-то почти произошло. И как ни был эмоционально и интеллектуально туп ее муж и старшие дети, должно быть и они что-то чувствовали. Даже будучи вполне счастливым в браке: жена красавица и умница, отличная хозяйка поместья, четверо детей, благородной крови, красивые и воспитанные, муж мучается непониманием причин своего дискомфорта. Что еще нужно? Оказывается есть что-то еще, но об этом неприлично и самому подумать, а не то с доктором обсудить.
Беатриса к тому же дама ученая, что тоже лучше соседям не демонстрировать, и феминистка к тому же. Открыто (в глубине души!) возмущающаяся несправедливостью мужчино-ориентированного мироустройства, она и не замечает, что, используя все виды тяжелого вооружения, фактически управляет всем вокруг, кроме своего тела, как горько замечает она. Но когда мало что-то ценишь, разве можно полноценно сокрушаться отсутствием над этим полного контроля?
И когда, смяв последние попытки окружающих хоть как-то помешать ей делать, что она хочет, Беатриса добивается права читать запрещенные книжки (боже мой, как мелко!) и свободы от супружеских обязательств (доктор не велел), она вдруг обнаруживает, что утратила интерес к "серьезному чтению", к тем идеям, что грели ее сердце, будучи запретным плодом, утратила уважение к "авторитетам" ученого мира. Как раньше ей стали "казаться пресными утонченные греческие героини", так теперь французские философы видятся бесплодными мечтателями.
Зато понимает, как бездарно провела жизнь, как жестоко обделила своих детей (и мужа!) любовью и искренней заботой и как обокрала себя, запершись в своем стеклянном замке презрения и ненависти. Что ж лучше поздно, чем никогда.
Со стороны может показаться, что я осуждаю главную героиню, но нет, мне все еще ее жалко. Так же как ее брата. Но это бесплодная жалость. Ничто в своей жизни они не исправят. Даже Уолтер, обретший свободу делать то, о чем он мечтал всю жизнь, все равно жертва. Своего отношения к людям, своей "доброты", которая хуже жестокости. Потому что жалея ничтожного человека, ты наказываешь того, кто действительно тебя любит.
Еще один саморазрушитель в книге - это Пенвирн. Ну не повезло человеку родиться нищим. Но вместо попыток подолжить образование он выбирает отчаяние и ненависть к "господам". Ну и на жене вымещает свое несчастье, потому что "господа" далеко, а она, родная, тут, под тяжелой рукой.
Хотя почему "еще один"? Их там в книге сонмы - страдальцев, которые стиснув зубы, идут по жизни, ненавидя других и себя и упиваясь своим благородством.
Так что повторяю: идея саморазрушения в книге основная. Хотя даже герои Войнич это осознали, она, похоже, настаивает на том, что только так и можно выковать душу подлинного борца за, хотя, скорее против. Против бороться обычно сподручнее. Разрушать до основания - это то, что революционерам всех мастей удается лучше всего. А второй пункт программы то ли забывается, то ли уже некогда выполнять: ни здоровья, ни времени не осталось.
За исключением этой последней мысли, я так и воспринимала эту книгу тогда, когда прочитала ее в 101-й раз, лет 30 назад. Что еще я поняла сейчас: мне смертельно надоела эта Беатриса. Я все еще сочувствую ей, все еще считаю, жизнь свою она загубила, выйдя замуж. Раз такая гордая, могла бы в монастырь уйти (недавно с удивлением узнала, что у протестантов ЕСТЬ такие заведения), остаться старой девой, сбежать из дома, наконец (чем не прообраз Овода?). Она стала мне скучна, бедняжка. К тому же я с трудом верю в ее НЛП-силу. В 19 лет домашняя девочка, синий чулок, городская жительница вдруг стала квалифицированной хозяйкой поместья, опытной матерью и проницательной "психологиней"? Нет, не верю, простите. И претензии не к ней, а к Войнич. Речи ее совершенно не соответствуют 18 столетию (по ощущениям, поручиться за это я не могу). Все так идеальненько в ней и вокруг нее, что это выглядит нереальным. Даже ее конфликты с детьми - это крохотная кочка на ровном месте.
И еще, если вся эта книга, которая была бы интересна безотносительно родства героини с Оводом, написана только для того чтобы показать истоки его революционности, это обесценивает ее вконец. Это все равно, что написать историю мира только для того, чтобы удачно ввернуть в нее цитаты Ленина.
Собственно, самого "Овода" я перечитывать не собираюсь. Он и Павка Корчагин вызывают у меня одинаковое недоумение и отторжение. Самозабвенное служение идее (здесь более уместен оборот "борьба за") - занятие вполне почетное. Но, как известно, фанатики превращают ее в разбивание лба. В обоих указанных случаях это было еще и упорное саморазрушение. Непонятно как это может помочь делу революции, но, сдается мне, что максимой таких людей стало: "здоровый революционер - плохой революционер".
Так что пусть "Овод" покоится с миром вместе с "Прерванной дружбой".
Взялась я за "Сними обувь твою" с предвкушением встречи со старым другом. Прочитала за считанные дни. Что, к сожалению, говорит о том, что книга опять просто проглочена. Перечитывать, честно говоря, не было никакого смысла. Я все еще помню ее в малейших подробностях и испытываю те же ощущения от нее, так же отношусь к героям как и раньше. Видимо там больше для меня ничего нет. Я выпила эту книгу до дна.
Главная героиня (прабабка Овода, хотя это неважно!), девица из благородной семьи (по имени Беатриса), выходит замуж по замысловатому расчету, который ей лично никаких преимуществ, кроме возможности уехать из родного дома, не сулит. Зато дает защиту от реальных и воображаемых опасностей младшей сестре. Это ее личный расчет, но помогают ей, вольно и невольно, и мать, и покровительница, и родной брат (по имени Уолтер).
Уолтер, как выясняется позже, мог бы и лучший выход предложить, а о младшей сестре он сам позаботился. Странная вещь: как будто бы между старшей сестрой и братом полное взаимопонимание, такое, что и слова не нужны. Тем не менее, он не в состоянии понять, а она не в состоянии объяснить, что случилось и какая помощь нужна. То и дело подчеркивается, что они оба - обнаженные души, которые кровоточат от мельчайшей несправедливости. Тем не менее, при всей очевидности, что сестра идет замуж поневоле, брат чуть ли не торопит ее с браком, который ввергает ее в пучину депрессии. Ей же руководят странные понятия о чести и договоре, когда свои обязательства надо выполнять, а то, с чистым ли сердцем ты их выполняешь, в договоре не прописано.
Беатрису можно и пожалеть. Все ее представления о браке, любви и физических отношениях с противоположным полом отравлены попыткой изнасилования со стороны отчима. Что бы сейчас не говорили ироничные наши высмеиватели движения MeToo (которое я, впрочем, далеко не во всем поддерживаю), такое преступление не имеет срока давности. Жертвы изнасилования (даже если его попытка сорвалась), должно быть, в ярких деталях вспоминают его до конца своей жизни, и даже справедливое наказание насильника этого клейма не сведет и грязи не очистит. Хотя, вероятно, есть способы не переносить ненависть к тому, кто их вверг в "грязь", на других людей. Во всяком случае надо попытаться.
Наша героиня и не пытается. Она мужественно несет флаг "слова купеческого" через всю жизнь, напрочь отметая возможность прощения себя и окружающих за то, что с ней когда-то почти произошло. И как ни был эмоционально и интеллектуально туп ее муж и старшие дети, должно быть и они что-то чувствовали. Даже будучи вполне счастливым в браке: жена красавица и умница, отличная хозяйка поместья, четверо детей, благородной крови, красивые и воспитанные, муж мучается непониманием причин своего дискомфорта. Что еще нужно? Оказывается есть что-то еще, но об этом неприлично и самому подумать, а не то с доктором обсудить.
Беатриса к тому же дама ученая, что тоже лучше соседям не демонстрировать, и феминистка к тому же. Открыто (в глубине души!) возмущающаяся несправедливостью мужчино-ориентированного мироустройства, она и не замечает, что, используя все виды тяжелого вооружения, фактически управляет всем вокруг, кроме своего тела, как горько замечает она. Но когда мало что-то ценишь, разве можно полноценно сокрушаться отсутствием над этим полного контроля?
И когда, смяв последние попытки окружающих хоть как-то помешать ей делать, что она хочет, Беатриса добивается права читать запрещенные книжки (боже мой, как мелко!) и свободы от супружеских обязательств (доктор не велел), она вдруг обнаруживает, что утратила интерес к "серьезному чтению", к тем идеям, что грели ее сердце, будучи запретным плодом, утратила уважение к "авторитетам" ученого мира. Как раньше ей стали "казаться пресными утонченные греческие героини", так теперь французские философы видятся бесплодными мечтателями.
Зато понимает, как бездарно провела жизнь, как жестоко обделила своих детей (и мужа!) любовью и искренней заботой и как обокрала себя, запершись в своем стеклянном замке презрения и ненависти. Что ж лучше поздно, чем никогда.
Со стороны может показаться, что я осуждаю главную героиню, но нет, мне все еще ее жалко. Так же как ее брата. Но это бесплодная жалость. Ничто в своей жизни они не исправят. Даже Уолтер, обретший свободу делать то, о чем он мечтал всю жизнь, все равно жертва. Своего отношения к людям, своей "доброты", которая хуже жестокости. Потому что жалея ничтожного человека, ты наказываешь того, кто действительно тебя любит.
Еще один саморазрушитель в книге - это Пенвирн. Ну не повезло человеку родиться нищим. Но вместо попыток подолжить образование он выбирает отчаяние и ненависть к "господам". Ну и на жене вымещает свое несчастье, потому что "господа" далеко, а она, родная, тут, под тяжелой рукой.
Хотя почему "еще один"? Их там в книге сонмы - страдальцев, которые стиснув зубы, идут по жизни, ненавидя других и себя и упиваясь своим благородством.
Так что повторяю: идея саморазрушения в книге основная. Хотя даже герои Войнич это осознали, она, похоже, настаивает на том, что только так и можно выковать душу подлинного борца за, хотя, скорее против. Против бороться обычно сподручнее. Разрушать до основания - это то, что революционерам всех мастей удается лучше всего. А второй пункт программы то ли забывается, то ли уже некогда выполнять: ни здоровья, ни времени не осталось.
За исключением этой последней мысли, я так и воспринимала эту книгу тогда, когда прочитала ее в 101-й раз, лет 30 назад. Что еще я поняла сейчас: мне смертельно надоела эта Беатриса. Я все еще сочувствую ей, все еще считаю, жизнь свою она загубила, выйдя замуж. Раз такая гордая, могла бы в монастырь уйти (недавно с удивлением узнала, что у протестантов ЕСТЬ такие заведения), остаться старой девой, сбежать из дома, наконец (чем не прообраз Овода?). Она стала мне скучна, бедняжка. К тому же я с трудом верю в ее НЛП-силу. В 19 лет домашняя девочка, синий чулок, городская жительница вдруг стала квалифицированной хозяйкой поместья, опытной матерью и проницательной "психологиней"? Нет, не верю, простите. И претензии не к ней, а к Войнич. Речи ее совершенно не соответствуют 18 столетию (по ощущениям, поручиться за это я не могу). Все так идеальненько в ней и вокруг нее, что это выглядит нереальным. Даже ее конфликты с детьми - это крохотная кочка на ровном месте.
И еще, если вся эта книга, которая была бы интересна безотносительно родства героини с Оводом, написана только для того чтобы показать истоки его революционности, это обесценивает ее вконец. Это все равно, что написать историю мира только для того, чтобы удачно ввернуть в нее цитаты Ленина.