Цикламен
Хочу цикламен. Как у Ютки.
"Дядя Чуха медленно шел вдоль домов, разыскивая табличку дома с номером сто восемнадцать. Он нес цветы. Старый Варьяш с удивлением смотрел, как он распаковывал цветочный горшок и как на столе, подобно внезапно вспыхнувшему пламени, загорелся цветок цикламена.
Цикламен алел на столе. В садоводстве Миклош только и знал, что копал, рыхлил землю, нарезал цветы, делал грядки или отвозил товар. Луковицу цикламена он получил от дяди Чухи, когда еще учился в школе, во время производственной практики. «Посади этот цветок, ухаживай за ним, наблюдай, как он развивается», - сказал дядя Чуха и поставил горшок на одну из бесчисленных полок садоводства, на которой стояли ящички с цветочными посадками учеников школы Беньямина Эперьеша. Так он и красовался там со специальной надписью: «Цветок Варьяша».
- Я не забыл о нем, я просто его там оставил, - хмуро ответил Миклош. - Да и некому мне его дарить.
- Некому?!
- Некому. Сколько бы ни смотрел на него с удивлением дядя Чуха - некому.
- А я думал, ты забыл. Ну, коли некому, так некому. Правда, если бы я знал, не потащил бы к вам цветок по такой паршивой погоде. Ну, теперь уже все равно - принес. Не нужен тебе, так продай. Купят с удовольствием - чудесный цветок.
- Верно, продай! - оживился старый Варьяш, и глаза его жадно заблестели. - Пройди по дому, предложи кому-нибудь из жильцов…
Миклош же уставился на красный цветок. Он мало знал о жизни растений: его работа была простой - копать землю, чистить после работы лопаты и грабли, помогать где скажут… А как красноречив цветок! Будто он и разговаривает, и улыбается. И такой скромный, застенчивый. Застенчивый?
Кого напоминает ему этот молчаливый, улыбающийся, скромный цветок?
- Заверни его снова в бумагу - и шагом марш! Только сперва принеси мне пива, а потом валяй по квартирам. Продай этот свой цикламен и получи денежки. За такого красавчика тебе все сорок форинтов дадут. А сорок форинтов - это десять маленьких бутылок пива. Ну, давай шпарь!
«Продать этот цветок?! Ведь он был, по существу, ничем, когда я взялся его взрастить, - пригоршня земли, а под ней маленькая луковичка… А сейчас я вот стою перед ним и любуюсь…»
- Сейчас.
«Цикламен… - не выходило из головы у Варьяша. - Мне некому его отнести, некому подарить, некому! Но продать? Продать свой первый цветок, который, можно сказать, улыбается мне, как девушка?!»
У входной арки дома сто восемнадцать сидел инвалид. Миши частенько видел его здесь, приезжая с женой в гости к теще. Летом он торговал леденцами, семечками, зимой - печеной тыквой, каштанами, шнурками для ботинок. Сейчас у него на «прилавке» стоял аккуратно завернутый в бумагу цветочный горшочек.
- Цикламен, - сказал инвалид. - Купите красивый цикламен к празднику!
Вот-вот, цикламена им только и не хватало! Миши шел, и вдогонку ему еще долго слышался повторяемый нараспев призыв:
- Купите цикламен, вот красивый цветок цикламен!..
И где этот безногий бедняга смог раздобыть в такую пору этот цветок?
- Ну, кому красивый цветок? Как раз к праздничку! - выкрикивал старый Варьяш, а про себя ругался: «Паршивый щенок! Еще отдавать не хотел, отцу у родного сына воровать пришлось! Когда он на работу ушел… Цветочек не меньше сорока форинтов стоит. Недаром стерег его Миклош, как дракон. А на что он нам? Молиться, что ли, на него по вечерам? Цикламен! На черта он мне сдался? Ладно, теперь ищи ветра в поле!» - Эй, кому красивый цикламен к празднику?! - «Интересно, все скупятся. А пусть-ка попробуют найдут в конце декабря цикламен подешевле. Неужто так никто и не купит?»
На двери домоуправления вывесили призыв - принять участие в соревновании за чистоту и порядок в домах. «Раньше всегда в таких соревнованиях тетушка Иллеш выходила победительницей, - подумала Ютка. - Премию получила бы. А самое главное - радость. Ну ладно, пусть Бори хотя бы с тем справится, что просто по работе положено. А может быть, мы?..» Ее даже в жар кинуло.
Ютка одну за другой навестила всех пионерок своего звена, за исключением Кучеш, которая еще не вернулась из киномузея. Все девочки согласились с ее предложением. Николетта Варкони вызвалась известить Кучеш, и все условились назавтра собраться для обсуждения плана у Ютки. На улице Беньямина Эперьеша до нее донесся заунывный голос дядюшки Варьяша:
- Кому цветок? Вот красивый цикламен к празднику!
«Господи, - подумала Ютка, - бедный старик, сидит на холоде в своей коляске! Ничем не укрыт. И зачем только выбрался на улицу? Нашел время торговать! Тут, того и гляди, у здорового-то человека руки отмерзнут… Цикламен?»
Будь у нее деньги, она сама купила бы цветок, потому что любила цветы, да и чтобы старый Варьяш не сидел и не горланил тут на морозе.
Пойти поговорить с тетей Чисар? Эти Варьяши оба такие грубияны, одним взглядом убить человека могут.
- Сорок? - переспросила Ауэр, останавливаясь подле коляски Варьяша. - Вы с ума сошли, Варьяш! За сорок я и в магазине куплю - в целлофане. Мне, конечно, надо бы купить цветок к празднику, но не сорок же! Десять форинтов!
Старый Варьяш смерил презрительным взглядом госпожу Ауэр с ее только что воздвигнутой высокой прической. Ютка прошмыгнула под арку: было очень поздно, и бабушка, наверное, уже беспокоилась. Бори сейчас, наверное, ужин готовит либо двор метет.
У Варьяшей не было никакого праздничного стола. Миклош метался по комнате, как разъяренный тигр, и кричал:
- Как тебе не совестно, отец! За какие-то жалкие десять форинтов ты продал мой замечательный цикламен! А теперь трясешь у меня перед глазами пустой пивной бутылкой и ждешь, чтобы я пошел и купил тебе чего-нибудь выпить? Или ты думаешь, что я не заберу обратно свой цветок?
Госпожа Аауэр выплыла в переднюю. Варьяш-младший буркнул ей: «Добрый вечер» - и швырнул на стол десяток форинтов.
- Давайте мне назад мой цикламен! - пояснил Миклош. - Сожалею, но старик не имел права продавать его. Этот цветок - мой. Он продал его по ошибке. Надеюсь, он еще цел?
Весь разговор в передней хорошо слышен из комнат. Сильвия расхохоталась. Действительно, смешная ситуация: старый Варьяш украл чужой цветок и продал ее матери за десять форинтов. А мать тоже хороша, сказала во всеуслышание: «Это страшно дорогой цветок, Пишта, сорок пять форинтов, но что делать - один раз празднуем помолвку дочери». «Ну и шут с ним, с этим цветком, - решила Сильвия, - все равно его куда-то запихнули в угол, потому что на столе положено было красоваться только Пиштиному букету роз. Мать обещала шампанского, несла бы поскорее… Давайте же наконец выпьем!»
Сильвия вынесла цикламен и сказала:
- Вот твой цветок, старина, можешь его забрать!
Не сказав даже «спасибо», Варьяш захлопнул за собой дверь. На площадке он остановился, озабоченно усмехнувшись. «Как же я понесу такой нежный цветок на мороз? Даже бумаги завалящей не дали завернуть! Может, позвонить к Иллешам?» На счастье, на крышке мусорного бака он увидел старую измятую газету. Но этим судьба цветка еще не была решена. «Вот он снова у меня в руках. А дальше что? - раздумывал Миклош. - Поставить дома, поливать и любоваться им? Отобрал у старика деньги, а пива ему так и не купил. О, будь она проклята, эта наша нищенская жизнь!»
Миклош сунул руку в карман, где звякала пригоршня скопившихся за день работы чаевых. Пивная еще открыта. Надо сбегать за пивом, пусть утешится бедолага. «Вот будет умора-то, когда я с цветком в руках заявлюсь в пивнушку! И вообще на кой шут мне этот цветок?.. Только повод для ссоры, чтобы хоть раз дать волю накипевшим обиде и горечи, потому что у всех в домах праздник, уют, свет, родные, мать…»
Цветы нужны девчонкам. Может, отдать кому-нибудь? Но кому?
Постучать в первую попавшуюся дверь и вручить как праздничный сюрприз? Выступить в роли Деда-Мороза. Еще осмеют. Эти девчонки только и умеют что хихикать; каждая мнит себя венцом творенья.
Нет, в самом деле, не идти же ему в пивнушку с цветком в руках? А где живет противный долгоносик, «к каждой бочке затычка»? Как - где? В сотом доме.
Ну, тогда быстро, пока не передумал! Миклош вбежал в подъезд. Квартиру он и так помнил: на улице Эперьеша все знают, где кто живет. «Долгоносик» живет со своей старой бабкой на втором этаже.
Ютка отворила дверь, раскрасневшаяся от печного жара и хлопот с приготовлением праздничного ужина. Но, увидев, кто пришел, она мигом побледнела и отшатнулась назад, словно от удара.
- Ну, чего уставилась? - спросил Варьяш.
- Что-нибудь с отцом? - выдавила Ютка шепотом от испуга, перехватившего ей горло. - Что случилось, Миклош? Плохо? Мне пойти?
Да что там могло еще случиться? Ошалела девчонка.
- Ничего, - угрюмо буркнул Варьяш. - Выпить хочет, вот иду за пивом. На вот, это тебе.
Он сунул ей в руки цветочный горшок. Ютка смотрела на Миклоша широко раскрытыми от удивления глазами, даже не пытаясь развернуть пакет. Варьяш разозлился:
- Не надо, что ли? Могу другим отдать.
Дрожащими пальцами она развернула газету. Цикламен всегда хорош, но такого красавца она еще не видела никогда. Их взгляды встретились. «Глупая, копуша, - отметил про себя Варьяш. - И еще во все сует свой нос… Ишь, аж язык отнялся…»
А Ютка не могла промолвить и слова благодарности, только медленно покачивала головой. Она уже опустила глаза, потому что в них, под черным серпиком ресниц, вдруг заблестели слезинки.
«Плакучая ива, - подумал Миклош. - Пробка глупая».
Но сломя голову помчался вниз по лестнице и дальше по улице с такой скоростью, словно у него вдруг выросли крылья и они несли, несли его…
Ива плакучая! Конечно же, это не так. Он знает эту противную девчонку уже много лет, но ни разу не видел ее плачущей. Тогда почему же она расплакалась сейчас? Почему?!"
(Магда Сабо, "День рождения", фрагмент)