Барон Виктор Ротшильд и "кембриджская пятерка" - 3
Судьба Ротшильда после окончания войны
Когда Бёрджесс и Маклин бежали из Англии в СССР, зародившиеся было подозрения в отношении Ротшильда постепенно исчезли, а вот Блант еще долго был в числе подозреваемых.
В начале 50-х годов агентурные позиции лондонской резидентурой КГБ были в значительной степени утрачены, главным образом из-за начала расследования по делу Бланта и Кернкросса, которое было вызвано «экстренной эвакуацией» Бёрджесса и Маклина, а также из-за тени, которая в результате этого была брошена на Филби.
Ротшильд в этот период оказался единственным незапятнанным человеком из числа связей резидентуры, кто имел доступ к ценной политической информа¬ции, так необходимой Москве.
Правда, ситуация осложнялась тем, что в этот период Ротшильд был вынуж¬ден несколько отойти от активной политической жизни. Дело в том, что у него не сложились отношения с премьер-министром Гарольдом Вильсоном.
После войны, получив несколько наград от англичан и американцев, Виктор Ротшильд уволился из контрразведки и вновь вплотную занялся научными изысканиями в Кембридже. С 1946 по 1958 год он являлся исполнительным директором британской авиакомпании БОАК и еще нескольких компаний, про¬должая работать в Палате лордов. В этот период доступ к информации об авиации делал Ротшильда объектом повышенной заинтересованности лондон¬ской резидентуры.
С 1961 года Ротшильд, имевший давние семейные связи с нефтяным бизне¬сом, переходит на работу в системе компании «Шелл», где в период с 1961 по 1963 год он занимал пост вице-председателя исследовательской компании «Шелл», а с 1965 по 1970 год являлся координатором исследований отделения компании «Шелл» в Нью-Йорке и директором исследований «Шелл».
Свои связи с научными кругами в Кембридже Ротшильд сохранял до конца своей жизни. В 1966 году он принимает участие в научной деятельности Кемб¬риджского университета, а также университетов в Лондоне, Манчестере, Хайфе, Тель-Авиве и Иерусалиме. В Кембридже, кстати, у Ротшильда была летняя резиденция, в которой он часто принимал своих друзей.
Не порывая с контрразведкой, Виктор Ротшильд планировал использовать в интересах МИ-5 более 30 лабораторий компании «Шелл», которые он кури¬ровал. Одной из его идей была разработка специального устройства, защищаю¬щего оборудование, помещенного на продолжительное время под землей. В ре¬зультате эта идея нашла свое воплощение, и ей активно пользовались как аген¬тура МИ-6, так и сотрудники МИ-5. Еще одной идеей Ротшильда было создание технических условий, позволяющих контролировать каналы агентурной связи разведки.
Он справедливо считал, что единственным действительно уязвимым звеном в деятельности агентуры спецслужб противника является связь. Агент вынужден отсылать в Центр и получать из Центра оперативную информа¬цию. При этом контрразведка нуждается в новых технологиях, вскрывающих физические методы связи типа тайнопись, микроточки и тайниковые контейне¬ры. Финансирование этой идеи было обеспечено Ротшильдом, который помог получить деньги для разработки этого проекта от своего друга сэра Вильяма Кука, являвшегося в тот период заместителем руководителя Института иссле¬дований в области атомного оружия. Кук предоставил в распоряжение МИ-5 сроком на два года около 30 сотрудников с полным финансированием их работы. Результаты рабочей группы намного превзошли успехи в этой области, достигнутые в США.
Известно, что в британской контрразведке Виктор Ротшильд имел репутацию одаренного и инициативного сотрудника спецслужбы. Его новаторские идеи всегда пользовались успехом. Он, в частности, разработал концепцию научной модернизации МИ-5 и регулярно обсуждал имевшиеся у него конкретные предложения с помощником директора МИ-5 Питером Райтом. В Цен считали, что, проявляя активность в МИ-5, Ротшильд таким образом успел подстраховывает свою легенду, отводя от себя подозрения, которые могли возникать в связи с разоблачением его друзей, сотрудничавших с КГБ.
Пристально наблюдая за судьбой Ротшильда, лондонская резидентура КГБ фиксировала постоянный рост его разведывательных возможностей. Связи и источники информации Ротшильда в среде политиков, руководящих сотрудников разведки, среди государственных служащих, банкиров и ученых, как в самой Великобритании, так и за ее пределами, считались уникальными. При этом он умел использовать их как в своих личных интересах, так и в интересах своих многочисленных друзей.
В октябре 1956 года при участии Ротшильда на вилле в Севре около Парижа была организована тайная встреча высших дипломатических и военных представителей Великобритании и Франции с делегацией высшего руководства Израиля, в составе которой были Давид Бен-Гурион, Моше Даян и Шимон Перес. Участники встречи пришли к соглашению: Израиль в ответ на угрозы и военное давление Египта нанесет военный удар по практически ненаселенному Синайскому полуострову в направлении Суэцкого канала, после чего Британия и Франция выдвинут ультиматум, требуя защиты канала, а затем, если борьба продолжится, вторгнутся в зону канала для защиты международного водного пути.
Виктор Ротшильд в 60 - 70 годы регулярно посещал советское посольстве, где его неизменно принимали высокопоставленные дипломаты. При этом он постоянно находился в таком положении, когда невозможно оставаться вне поля зрения британской контрразведки. Понимая это, как бывший сотрудник МИ-5 он, естественно, принимал все возможные меры для того, чтобы его собственная репутация была вне подозрений. И следует признать, что, имея в числе своих ближайших связей большинство руководителей британских спецслужб, Ротшильду не составляло труда с успехом справляться с этой наисложнейшей задачей.
Благодаря своим связям Виктор Ротшильд с 1971 по 1974 год занимал в аппарате кабинета министров Великобритании должность Генерального директора и первого заместителя секретаря комитета по централизованному контролю государственной политики. Доступ к такого рода информации, несомненно, являвшейся сферой заинтересованности лондонской резидентуры КГБ, имели немногие агенты, находившиеся в тот период у нее на связи, и трудно себе представить, что советская разведка не пыталась продолжать работать с Ротшильдом как с источником информации на доверительной основе с использова¬нием его «апостольских» друзей.
Премьер-министр - объект слежки британской контрразведки
В период с 1965 по 1970 год Ротшильд несколько теряет свои позиции во влия¬тельных правительственных кругах Великобритании. Он не захотел или не су¬мел наладить деловые отношения с премьер-министром Гарольдом Вильсоном, которого откровенно не уважал, и поэтому в этот период его роль в общественной жизни Англии была на некоторое время утрачена. Правда, он предусмотрительно сохранил налаженные контакты с МИ-5 и МИ-6, используя для этого свои нала¬женные на базе нефтяного бизнеса связи с шахом Ирана. Известно, что в эти годы Ротшильд представлял интересы теневого кабинета Эдварда Хита.
Следует напомнить, что секретный архив контрразведки вели друзья Ротшиль¬да из отдела «К-5» центрального аппарата МИ-5. В конце 60-х годов во време¬на премьер-министра Вильсона руководителем отдела был Хэрри Уортон. Этот отдел имел тесные контакты с МИ-6 и вел дела на агентуру, завербованную из числа граждан так называемых социалистических стран советской ориентации. Известно, что секретный архив отдела «Д-5», к которому имел доступ крайне ограниченный круг сотрудников британских спецслужб, размещался на четвертом этаже здания, расположенного на пересечении улиц Euston Road и Gower Street. Именно здесь хранились материалы оперативных мероприятий по наблюдению за профсоюзными и политическими деятелями, включая Вильсона. Контрразвед¬кой отслеживалась связь оппозиции с КГБ, в том числе и контакты самого Виль¬сона в период его принадлежности к оппозиции. Эта работа велась тем самым отделом «К-1», где в свое время работали Ротшильд, Блант и Бёрджесс.
Одним из руководителей подразделения британской контрразведки, органи¬зовавшего слежку за Гарольдом Вильсоном в его бытность премьер-министром Великобритании в середине 70-х годов, был тот самый Питер Райт, находив¬шийся в близких отношениях с Ротшильдом. При этом руководители МИ-5 исходили из того, что глава лейбористского правительства и члены его команды «являются коммунистами или даже советскими агентами влияния». Прораба¬тывая эту версию, руководители МИ-5 неоднократно давали санкции на неглас¬ный обыск служебных помещений премьер-министра и установку там различ¬ных подслушивающих устройств.
Роль в этом деле Ротшильда, который руководителями британской контрраз¬ведки считался «асом оперативных комбинаций», не доказана, но его заинтере¬сованность в успехе этой операции была прямой.
В опубликованной в Лондоне в 1988 году книге Дэвида Ли «Заговор против Вильсона» автор подробно описал обстоятельства вмешательства МИ-5 в выс¬шие сферы политической жизни Великобритании. Он рассказал о фактах уста¬новления контрразведкой наблюдения за бывшим премьер-министром Гароль¬дом Вильсоном. Удивительно, что это произошло несмотря на то, что последний являлся прямым руководителем МИ-5. Опасаясь быть пойманными за руку при сборе данных против своего же правительства, МИ-5 при проведении наи¬более рискованных операций обращалась за помощью к ЦРУ. Последние не отказывались от участия в сборе информации, оправдывающей детальное расследование британской контрразведкой деятельности Гарольда Вильсона и членов парламента - лейбористов и сторонников Лейбористской партии.
Опасения британских спецслужб по поводу политики Вильсона заключались в следующем:
- лейбористская партия, придя к власти, могла сократить военные расходы и расходы на разведслужбы;
- Вильсон был слишком близок к некоторым восточноевропейским деятелям;
- вызывала тревогу возможная политика лейбористов в отношении Родезии и ЮАР;
- лейбористы могли оттолкнуть ЦРУ и АНБ, от которых британские службы в значительной степени зависели по части технических знаний и опыта, а также в области финансов.
В конце 1986 года бывший офицер МИ-5 П. Райт после затяжного конфликта с цензурой опубликовал свои мемуары. Дело в том, что Райт был одним из руководителей подразделения, организовавшего слежку за Гарольдом Вильсоном в середине 70-х годов. В разработке премьера участвовало до 30 сотрудников МИ-5, которые организовывали проникновение в помещения Вильсона и его ближайших сотрудников с целью поиска «компромата».
В преддверии предстоящих выборов официальный Лондон испугался, что в случае огласки материалов и, как следствие, судебного разбирательства, «английского Уотергейта» не избежать. В результате, под предлогом необходимости обеспечения режима секретности деятельности МИ-5, публикация мемуаров Райта была запрещена. Бывший лейбористский министр внутренних дел официально заявил, что ему ничего не было известно по этому вопросу. После этого готовый разгореться крупный политический скандал был похоронен в недрах британского парламента.
Мемуары Райта вышли в свет в США в 1987 году тиражом 10 тыс. экземпляров. В дальнейшем книга не переиздавалась и широкая общественность не была с ней ознакомлена, хотя отдельные фрагменты книги неоднократно зачитывались на митингах в лондонском Гайд-парке.
Не забывавший своих друзей, Виктор Ротшильд пытался устроить попавшего в бедственное положение гонимого Питера Райта на работу к Натаниэлю Меиру Ротшильду. Когда Райт принял решение покинуть Англию, Ротшильд был последним, кто напутствовал Питера Райта перед его отъездом в Австралию. Последний запомнил сакраментальную фразу Виктора: «Твоя проблема, Питер, в том, что ты знаешь слишком много секретов». Ротшильду хорошо была известна цена секретов.
В 1988 году Верховный суд Великобритании единогласно подтвердил решение апелляционного суда о том, что газеты «Гардиан», «Обсервер» и «Санди таймс» могут начать публикацию отрывков из книги бывшего сотрудника английской разведки П. Райта «Охотник за шпионами». Это решение означало поражение правительства Тэтчер, которое пыталось запретить публикацию. Полностью книга Райта была опубликована в 40 странах.
После того как Вильсон покинул резиденцию на Даунинг-стрит, 10, он продолжал регулярно посещать посольство СССР в Лондоне, но только в качестве главы теневого кабинета. При этом его нелюбовь к Ротшильду проявлялась неоднократно и была весьма показательной.
После избрания премьером эти контакты с советским полпредством, как тогда любили говорить, у него оборва¬лись, поскольку они теперь мешали карьере и репутации. Однако противники Виль¬сона умело сыграли на его прежних контактах с послом СССР, обвинив пре¬мьер-министра в принадлежности к агентуре КГБ. Злые языки говорили, что это была ответная комбинация Ротшильда.
После бегства в СССР в 1951 году провалившихся Маклина и Бёрджесса Ротшильд стал медленно отходить от связи с советской разведкой, опасаясь разоблачения. О его дружбе со сбежавшими дипломатами было хорошо извес¬тно, не раз на него намекали журналисты, искавшие пятого, однако всякий раз он угрожал судом всем, кто без всяких оснований спекулировал на этой теме. Впрочем, в суд он ни разу не подавал, хотя поводы для этого были. В результате Виктор Ротшильд также стал жертвой обвинений, хотя и не прямых. Его пре¬следовали различными намеками вплоть до смерти в 1990 году, но в истеблиш¬менте доверие к нему не подвергалось сомнению.
Английские исследователи считают, что после бегства Маклина, Бёрджесса и Филби, а особенно разоблачения Бланта, все усилия Ротшильда были направле¬ны на то, чтобы «отмыться» от своего прошлого и предотвратить всякие попыт¬ки представить его советским шпионом. Это было бы слишком, что кроме потом¬ственных аристократов с советской разведкой сотрудничали еще и евреи-банки¬ры. Такое разоблачение могло бы стимулировать в стране антисемитские настроения, что было крайне нежелательным. Все понимали всю непредсказуе¬мость развития такого скандала.
Пока то разгоралась, то тлела шпионская шумиха, Ротшильд, человек незау¬рядного ума и мужества и к тому же располагавший богатым наследством, имел возможность коллекционировать старинные рукописи и картины, написать не¬сколько книг и монографий.
Кто вы, агент «Меллон»?
В ряде западных публикаций о деятельности «кембриджской пятерки» мелька¬ет имя агента «Меллон», идентифицировать которого никто пока не отважился. Известно, что в августе 1945 года глава английского Департамента индуст¬риальных и научных исследований профессор, член британского национального комитета радиотелеграфа, президент Международного научного радиосоюза, а с 1939 года еще и секретарь Департамента индустриальных и научных и исследо¬ваний Великобритании Эдуард Виктор Эйплтон, беседуя в присутствии «Меллона» с начальником его конторы, сообщил, что первая атомная бомба была сделана из элемента-49, а вторая - из урана-235.
Американцы имели обыкнове¬ние кодировать названия химических элементов путем написания последних цифр атомного номера и атомного веса. Поэтому указанная цифровая величина 49 являлась условным обозначением элемента с атомным номером 94, то есть плутония. «Меллон» в августе 1945 года сообщил резидентуре НКГБ в Лондоне содержание телеграммы турецкого посла в Москве в свой МИД от 10 августа:
«На советское правительство произвело сильное впечатление военное применение атомной энергии, но оно намеренно скрывает это впечатление. В Советском Союзе также ведутся работы в направлении использования атомной энергии, и в них принимают участие академики Петр Капица и Абрам Иоффе (напомним, что Ротшильд был лично знаком с Капицей. - Авт.). Английское посольство в Москве проявляет интерес к состоянию советских работ в области использования атомной энергии».
Были опубликованы также данные о том, что в апреле 1945 года подразделение «Меллона» посетил сотрудник 2-го управления СИС капитан ВВС Барроус, который сообщил, что во изменение прежних распоряжений было разрешено начать работу против СССР, но не непосредственно, а с территории пограничных стран, и использовать для этого всевозможные каналы. В июле сего года «Меллон» лично ознакомился с меморандумом директора СИС генерала Мензиса, в котором говорилось, что в соответствии с требованиями военного министерства на ближайший период должна быть развернута работа против СССР и была проведена следующая классификация стран, могущих быть использованными как база для ведения разведработы против СССР: пограничные и другие страны, имеющие контакты с СССР.
Кроме этого, в подразделении «Меллона» было известно, что налаживается сотрудничество английских и французских разведок для работы против других стран, включая СССР, и что в Париже была создана объединенная организация под названием «Англо-французское бюро связи». Начальник французского отделения СИС лично выезжал в Париж для налаживания организационного оформления указанного бюро. Ротшильд в этот период часто бывал в Париже.
По данным «Меллона», техническая разведка англичан против СССР в этот период подлежала усилению, в связи с чем его подразделение приступило к составлению картотеки на советских ученых и научно-исследовательские организации по материалам официальных советских научных, технических и других публикаций. Одним из источников разведывательной информации о научных достижениях СССР должно было стать парижское бюро связи, в котором должен был постоянно работать представитель подразделения «Меллона». Предполагалось, что с французской стороны технической разведкой должен был руководить профессор Рока, занимавший пост редактора научно-исследовательского отдела французского адмиралтейства и являющийся английским агентом в 1942-1943 годах.
Некоторые аналитики пытались связывать псевдоним «Меллон» с именем Виктора Ротшильда, который неоднократно выезжал в Париж и разбирался в «атомных секретах», но к окончательному выводу никто так и не пришел.
Профессор Олифант, работавший в Бирмингемском университете над магнетроном, необходимым для радара, утверждает, что в 1942 году в лабораторию прибыл с инспекционной поездкой Виктор Ротшильд, который попросту положил себе в карман магнетрон диаметром три дюйма и увез из Бирмингема. Олифант в это время на несколько минут выходил из комнаты. Прибор Ротшильд вернул через день специальным курьером с письмом: «Дорогой Олифант, возможно, вам следует усилить меры по безопасности. Получил удовольствие от нашей встречи. Искренне Ваш Ротшильд». Вскоре после этого Ротшильд во время инспекционной поездки в лабораторию лондонского Имперско¬го колледжа добыл полную информацию о методах получения плутония. Анг¬лийские исследователи деятельности советской разведки утверждали, что всю информацию Ротшильд переправлял в Москву через своего друга Бланта.
Поскольку «Меллон» был известен в кругах специалистов только по кличке, многие западные историки рассматриваемого периода деятельности советских спецслужб при попытках «вычислить» этот источник высказывали предполо¬жение, что это была одна из оперативных кличек Виктора Ротшильда, который, как известно, некоторое время отвечал в МИ-5 за курирование «наукой и техни¬кой». В качестве доказательства приводился тот факт, что в нефтяном бизнесе была хорошо известна «нефтяная группа Меллона», носившая имя главы семьи Меллонов, финансировавшего компанию «Галф». Кличка источника «Меллон» могла быть намеком на принадлежность ее носителя к нефтяному бизнесу, к которому, в частности, имели прямое отношение представители английской ветви семейства Ротшильдов. Один из исследователей даже предположил, что слово «дыня», означающая в переводе с английского клички «Меллон», тоже служила намеком на отношения Ротшильда с Черчиллем и вполне подходила в качестве оперативной клички лица, находившегося в окружении премьер-министра.
Нужно сказать, что кроме «Меллона» с именем Виктора Ротшильда без осо¬бого успеха исследователи пытались ассоциировать такие клички нераскрытых до сих пор источников советской разведки, как «Джек», «Помощник» и «Валет». «Валет» в переводе с английского означает «кошелек», что может прямо указывать на определенное отношение обладателя псевдонима к финансам, а значит, и Ротшильду, финансировавшему своих друзей по Кембриджу, в равной степени как название карты определенного достоинства (валет), соответствовав¬шей, по мнению ряда исследователей истории разведки, уровню Виктора в коло¬де Ротшильдов.
Известно, что после раскрытия подлинной роли «кембриджской пятерки» Виктор Ротшильд не раз заявлял, что подаст в суд на того, кто обвинит его в шпионаже в пользу Советского Союза. Никто публично его так и не осмелился обвинить, хотя колкие намеки и сплетни Виктору Ротшильду пришлось терпеть вплоть до дня своей смерти.
Роланд Перри написал о нем книгу, которая так и называлась: «Пятый чело¬век». Автор пытался доказать, что пятым в группе Филби был Виктор Рот¬шильд, а не Кернкросс, который никогда не учился в Кембридже. В этой книге целая глава посвящена тайной деятельности Ротшильда как «двойника» сиони¬стского подполья и советской разведки. При этом приводились примеры того, что источником ряда поступивших в Москву информационных сообщений мог быть только Виктор Ротшильд. Высказывалось предположение, что в «двой¬ную игру» Ротшильдом вовлекались и советские ученые, физики, стажировав¬шиеся в Кембридже, в том числе Петр Капица.
Учитывая работу Ротшильда на важных постах в британских спецслужбах и его доступ к секретной информации, Перри делает вывод о работе барона на Москву. К тому же Ротшильд, круг научных интересов которого был весьма широк, занимался исследовательской деятельностью еще в году учебы в Кембридже. Он досконально изучил проблемы биологии и ядерной физики, скоро создало ему репутацию одного из самых образованных ученых. Все это позволило ему получить назначение на должность координатора мероприятий британских спецслужб по проблеме атомной бомбы и курировать линию в отделе научно-технической разведки СИС.
Так был ли Ротшильд агентом?
Чтобы быть завербованным, нужно попасть в поле зрения резидентуры иностранной разведки и оказаться в окружении агентуры, которая способна оценить разведывательные возможности кандидата, создать условия для предложения о сотрудничестве и затем контролировать добросовестность его работы на завербовавшую его разведку.
Ротшильд находился в постоянном окружении своих друзей - агентов советской разведки Бёрджесса, Маклина, Бланта, Филби. Их связями не могла не интересоваться лондонская резидентура советской разведки.
Многие иностранные авторы, в подкрепление версии о работе Ротшильда на советскую разведку, часто ссылаются на беседы с таинственными полковниками советской разведки, обозначая их буквами. Но разве это доказательство? Известно, что Ротшильд был другом «советских кембриджцев» и одно время сочувствовал коммунистам, но этого мало. А вдруг все это - происки недоброжалетелей, делающих подкоп под знаменитый банковский дом?
Представлял ли Ротшильд интерес для советской разведки по своим разведывательным возможностям?
Безусловно, поскольку его связи со многими руководящими сотрудниками британских спецслужб и лицами, пользовавшимися влиянием в военных, политических и финансовых кругах Великобритании, были прямыми объектами заинтересованности НКВД.
Представляется следующий вывод: Ротшильд, вероятно, прекрасно понимал, что вовлечен в «двойную» конспиративную деятельность, и отчасти, даже направлял этот процесс. Но в отличие от главных фигур «кембриджской пятерки» он не был завербованным агентом, ибо людей такого уровня не вербуют.
Можно также допустить, что Ротшильд с его связями и информационными возможностями мог по заданию резидентуры советской разведки использоваться в качестве источника ценной информации «втемную», как Блантом, так и Бёрджессом. Но это существа дела не меняло. Важно было иметь доступ к определенной информации, и такой канал был налажен. Сам метод привлечения к сотрудничеству, будь то использование ненависти к фашизму, симпатий к марксизму, а возможно, и умелое использование совпадения устремлений разведки с конкретными интересами источника или же «под давлением обстоятельств», вторичен, а первичным, безусловно, является конечный информационный результат.
После того как Бёрджесс и Маклин вернулись в Москву, одной из главных тем их дебрифинга в КГБ было обсуждение их отношений с Ротшильдом. Особое внимание было уделено двойной роли Виктора Ротшильда, который знал об их работе на СССР и часть материалов реализовывал в своих собственных интересах. В Москве определенное сомнение вызывал характер передаваемого им материала. Предполагалось, что особенно в период воины эти сведения играли роль зондирующей мнение Сталина информации.
С одной стороны Ротшильд представлял интерес для резидентуры НКВД, с другой стороны, Ротшильд прекрасно понимал и оценивал риск, которому он подвергался из-за контактов с такими людьми, как агенты НКВД. Правда, в отличие от последних, его не на чем было «зацепить». Будучи от природы чело¬веком энергичным, он не признавал доминирования и, стремясь быть хозяином положения, соблюдал правила до тех пор, пока они не противоречили его соб¬ственным идеям, целям и задачам. Обсуждая поступки Ротшильда и его связи с различными, иногда противоположными по своим взглядам, политическими груп¬пами, не следует забывать, что Виктор Ротшильд происходил из семьи, которая вошла в историю Англии тем, что купила Суэцкий канал для правительства Великобритании.
Может возникнуть вопрос: почему Ротшильд встречался с людьми, которых он мог подозревать в симпатиях коммунистам? Будучи благородным человеком, он не отказывался от дружбы, которая сложилась в студенческие годы, но и не давал себя компрометировать необдуманными поступками.
Впоследствии, как сотрудник МИ-5, Ротшильд, естественно, принимал все воз¬можные меры для того, чтобы его собственная репутация была вне подозрений. Имея в числе своих ближайших связей руководителей британских спецслужб, ему не составляло труда с успехом справляться с этой наисложнейшей задачей.
Скорее всего, Виктора Ротшильда следует отнести к первым представителям высшей категории агентурного сословия, представляющего особую ценность для любой спецслужбы и известного как «агентура влияния».
Специалисты знают, что «агенту влияния» не делается вербовочное предло¬жение от имени разведки, у него не берется подписка о его добровольном со¬трудничестве, ему не выдается ежемесячное денежное вознаграждение с изъяти¬ем расписки. «Агент влияния» может даже и не догадываться, что он использу¬ется спецслужбами в интересах иностранного государства. Его возможности, как правило, разведкой используются по доброй воле последнего.
http://profilib.com/chtenie/140377/andrey-shavaev-razvedka-i-kontrrazvedka-86.php
***
Мнение о «кембриджской пятерке» в руководстве советской разведки было далеко не однозначным.
В конце 40-х годов после длительного анализа и сопоставления поступающей от них информации был сделан вывод, что Филби, Бёрджесс, Маклин и другие являются подставами английских спецслужб, агентами-дезинформаторами.
Что могло стоять за этими выводами, сказать сложно, вероятнее всего - обычная конкурентная борьба внутри самой разведки, стремление опорочить источники информации, а через них - оперативный и руководящий состав, об¬рабатывающий агентурную информацию и докладывающий ее политическому руководству страны.
(Из книги Шаваева и Лекарева "Разведка и контрразведка"
http://lib.rus.ec/b/442263/read )
Когда Бёрджесс и Маклин бежали из Англии в СССР, зародившиеся было подозрения в отношении Ротшильда постепенно исчезли, а вот Блант еще долго был в числе подозреваемых.
В начале 50-х годов агентурные позиции лондонской резидентурой КГБ были в значительной степени утрачены, главным образом из-за начала расследования по делу Бланта и Кернкросса, которое было вызвано «экстренной эвакуацией» Бёрджесса и Маклина, а также из-за тени, которая в результате этого была брошена на Филби.
Ротшильд в этот период оказался единственным незапятнанным человеком из числа связей резидентуры, кто имел доступ к ценной политической информа¬ции, так необходимой Москве.
Правда, ситуация осложнялась тем, что в этот период Ротшильд был вынуж¬ден несколько отойти от активной политической жизни. Дело в том, что у него не сложились отношения с премьер-министром Гарольдом Вильсоном.
После войны, получив несколько наград от англичан и американцев, Виктор Ротшильд уволился из контрразведки и вновь вплотную занялся научными изысканиями в Кембридже. С 1946 по 1958 год он являлся исполнительным директором британской авиакомпании БОАК и еще нескольких компаний, про¬должая работать в Палате лордов. В этот период доступ к информации об авиации делал Ротшильда объектом повышенной заинтересованности лондон¬ской резидентуры.
С 1961 года Ротшильд, имевший давние семейные связи с нефтяным бизне¬сом, переходит на работу в системе компании «Шелл», где в период с 1961 по 1963 год он занимал пост вице-председателя исследовательской компании «Шелл», а с 1965 по 1970 год являлся координатором исследований отделения компании «Шелл» в Нью-Йорке и директором исследований «Шелл».
Свои связи с научными кругами в Кембридже Ротшильд сохранял до конца своей жизни. В 1966 году он принимает участие в научной деятельности Кемб¬риджского университета, а также университетов в Лондоне, Манчестере, Хайфе, Тель-Авиве и Иерусалиме. В Кембридже, кстати, у Ротшильда была летняя резиденция, в которой он часто принимал своих друзей.
Не порывая с контрразведкой, Виктор Ротшильд планировал использовать в интересах МИ-5 более 30 лабораторий компании «Шелл», которые он кури¬ровал. Одной из его идей была разработка специального устройства, защищаю¬щего оборудование, помещенного на продолжительное время под землей. В ре¬зультате эта идея нашла свое воплощение, и ей активно пользовались как аген¬тура МИ-6, так и сотрудники МИ-5. Еще одной идеей Ротшильда было создание технических условий, позволяющих контролировать каналы агентурной связи разведки.
Он справедливо считал, что единственным действительно уязвимым звеном в деятельности агентуры спецслужб противника является связь. Агент вынужден отсылать в Центр и получать из Центра оперативную информа¬цию. При этом контрразведка нуждается в новых технологиях, вскрывающих физические методы связи типа тайнопись, микроточки и тайниковые контейне¬ры. Финансирование этой идеи было обеспечено Ротшильдом, который помог получить деньги для разработки этого проекта от своего друга сэра Вильяма Кука, являвшегося в тот период заместителем руководителя Института иссле¬дований в области атомного оружия. Кук предоставил в распоряжение МИ-5 сроком на два года около 30 сотрудников с полным финансированием их работы. Результаты рабочей группы намного превзошли успехи в этой области, достигнутые в США.
Известно, что в британской контрразведке Виктор Ротшильд имел репутацию одаренного и инициативного сотрудника спецслужбы. Его новаторские идеи всегда пользовались успехом. Он, в частности, разработал концепцию научной модернизации МИ-5 и регулярно обсуждал имевшиеся у него конкретные предложения с помощником директора МИ-5 Питером Райтом. В Цен считали, что, проявляя активность в МИ-5, Ротшильд таким образом успел подстраховывает свою легенду, отводя от себя подозрения, которые могли возникать в связи с разоблачением его друзей, сотрудничавших с КГБ.
Пристально наблюдая за судьбой Ротшильда, лондонская резидентура КГБ фиксировала постоянный рост его разведывательных возможностей. Связи и источники информации Ротшильда в среде политиков, руководящих сотрудников разведки, среди государственных служащих, банкиров и ученых, как в самой Великобритании, так и за ее пределами, считались уникальными. При этом он умел использовать их как в своих личных интересах, так и в интересах своих многочисленных друзей.
В октябре 1956 года при участии Ротшильда на вилле в Севре около Парижа была организована тайная встреча высших дипломатических и военных представителей Великобритании и Франции с делегацией высшего руководства Израиля, в составе которой были Давид Бен-Гурион, Моше Даян и Шимон Перес. Участники встречи пришли к соглашению: Израиль в ответ на угрозы и военное давление Египта нанесет военный удар по практически ненаселенному Синайскому полуострову в направлении Суэцкого канала, после чего Британия и Франция выдвинут ультиматум, требуя защиты канала, а затем, если борьба продолжится, вторгнутся в зону канала для защиты международного водного пути.
Виктор Ротшильд в 60 - 70 годы регулярно посещал советское посольстве, где его неизменно принимали высокопоставленные дипломаты. При этом он постоянно находился в таком положении, когда невозможно оставаться вне поля зрения британской контрразведки. Понимая это, как бывший сотрудник МИ-5 он, естественно, принимал все возможные меры для того, чтобы его собственная репутация была вне подозрений. И следует признать, что, имея в числе своих ближайших связей большинство руководителей британских спецслужб, Ротшильду не составляло труда с успехом справляться с этой наисложнейшей задачей.
Благодаря своим связям Виктор Ротшильд с 1971 по 1974 год занимал в аппарате кабинета министров Великобритании должность Генерального директора и первого заместителя секретаря комитета по централизованному контролю государственной политики. Доступ к такого рода информации, несомненно, являвшейся сферой заинтересованности лондонской резидентуры КГБ, имели немногие агенты, находившиеся в тот период у нее на связи, и трудно себе представить, что советская разведка не пыталась продолжать работать с Ротшильдом как с источником информации на доверительной основе с использова¬нием его «апостольских» друзей.
Премьер-министр - объект слежки британской контрразведки
В период с 1965 по 1970 год Ротшильд несколько теряет свои позиции во влия¬тельных правительственных кругах Великобритании. Он не захотел или не су¬мел наладить деловые отношения с премьер-министром Гарольдом Вильсоном, которого откровенно не уважал, и поэтому в этот период его роль в общественной жизни Англии была на некоторое время утрачена. Правда, он предусмотрительно сохранил налаженные контакты с МИ-5 и МИ-6, используя для этого свои нала¬женные на базе нефтяного бизнеса связи с шахом Ирана. Известно, что в эти годы Ротшильд представлял интересы теневого кабинета Эдварда Хита.
Следует напомнить, что секретный архив контрразведки вели друзья Ротшиль¬да из отдела «К-5» центрального аппарата МИ-5. В конце 60-х годов во време¬на премьер-министра Вильсона руководителем отдела был Хэрри Уортон. Этот отдел имел тесные контакты с МИ-6 и вел дела на агентуру, завербованную из числа граждан так называемых социалистических стран советской ориентации. Известно, что секретный архив отдела «Д-5», к которому имел доступ крайне ограниченный круг сотрудников британских спецслужб, размещался на четвертом этаже здания, расположенного на пересечении улиц Euston Road и Gower Street. Именно здесь хранились материалы оперативных мероприятий по наблюдению за профсоюзными и политическими деятелями, включая Вильсона. Контрразвед¬кой отслеживалась связь оппозиции с КГБ, в том числе и контакты самого Виль¬сона в период его принадлежности к оппозиции. Эта работа велась тем самым отделом «К-1», где в свое время работали Ротшильд, Блант и Бёрджесс.
Одним из руководителей подразделения британской контрразведки, органи¬зовавшего слежку за Гарольдом Вильсоном в его бытность премьер-министром Великобритании в середине 70-х годов, был тот самый Питер Райт, находив¬шийся в близких отношениях с Ротшильдом. При этом руководители МИ-5 исходили из того, что глава лейбористского правительства и члены его команды «являются коммунистами или даже советскими агентами влияния». Прораба¬тывая эту версию, руководители МИ-5 неоднократно давали санкции на неглас¬ный обыск служебных помещений премьер-министра и установку там различ¬ных подслушивающих устройств.
Роль в этом деле Ротшильда, который руководителями британской контрраз¬ведки считался «асом оперативных комбинаций», не доказана, но его заинтере¬сованность в успехе этой операции была прямой.
В опубликованной в Лондоне в 1988 году книге Дэвида Ли «Заговор против Вильсона» автор подробно описал обстоятельства вмешательства МИ-5 в выс¬шие сферы политической жизни Великобритании. Он рассказал о фактах уста¬новления контрразведкой наблюдения за бывшим премьер-министром Гароль¬дом Вильсоном. Удивительно, что это произошло несмотря на то, что последний являлся прямым руководителем МИ-5. Опасаясь быть пойманными за руку при сборе данных против своего же правительства, МИ-5 при проведении наи¬более рискованных операций обращалась за помощью к ЦРУ. Последние не отказывались от участия в сборе информации, оправдывающей детальное расследование британской контрразведкой деятельности Гарольда Вильсона и членов парламента - лейбористов и сторонников Лейбористской партии.
Опасения британских спецслужб по поводу политики Вильсона заключались в следующем:
- лейбористская партия, придя к власти, могла сократить военные расходы и расходы на разведслужбы;
- Вильсон был слишком близок к некоторым восточноевропейским деятелям;
- вызывала тревогу возможная политика лейбористов в отношении Родезии и ЮАР;
- лейбористы могли оттолкнуть ЦРУ и АНБ, от которых британские службы в значительной степени зависели по части технических знаний и опыта, а также в области финансов.
В конце 1986 года бывший офицер МИ-5 П. Райт после затяжного конфликта с цензурой опубликовал свои мемуары. Дело в том, что Райт был одним из руководителей подразделения, организовавшего слежку за Гарольдом Вильсоном в середине 70-х годов. В разработке премьера участвовало до 30 сотрудников МИ-5, которые организовывали проникновение в помещения Вильсона и его ближайших сотрудников с целью поиска «компромата».
В преддверии предстоящих выборов официальный Лондон испугался, что в случае огласки материалов и, как следствие, судебного разбирательства, «английского Уотергейта» не избежать. В результате, под предлогом необходимости обеспечения режима секретности деятельности МИ-5, публикация мемуаров Райта была запрещена. Бывший лейбористский министр внутренних дел официально заявил, что ему ничего не было известно по этому вопросу. После этого готовый разгореться крупный политический скандал был похоронен в недрах британского парламента.
Мемуары Райта вышли в свет в США в 1987 году тиражом 10 тыс. экземпляров. В дальнейшем книга не переиздавалась и широкая общественность не была с ней ознакомлена, хотя отдельные фрагменты книги неоднократно зачитывались на митингах в лондонском Гайд-парке.
Не забывавший своих друзей, Виктор Ротшильд пытался устроить попавшего в бедственное положение гонимого Питера Райта на работу к Натаниэлю Меиру Ротшильду. Когда Райт принял решение покинуть Англию, Ротшильд был последним, кто напутствовал Питера Райта перед его отъездом в Австралию. Последний запомнил сакраментальную фразу Виктора: «Твоя проблема, Питер, в том, что ты знаешь слишком много секретов». Ротшильду хорошо была известна цена секретов.
В 1988 году Верховный суд Великобритании единогласно подтвердил решение апелляционного суда о том, что газеты «Гардиан», «Обсервер» и «Санди таймс» могут начать публикацию отрывков из книги бывшего сотрудника английской разведки П. Райта «Охотник за шпионами». Это решение означало поражение правительства Тэтчер, которое пыталось запретить публикацию. Полностью книга Райта была опубликована в 40 странах.
После того как Вильсон покинул резиденцию на Даунинг-стрит, 10, он продолжал регулярно посещать посольство СССР в Лондоне, но только в качестве главы теневого кабинета. При этом его нелюбовь к Ротшильду проявлялась неоднократно и была весьма показательной.
После избрания премьером эти контакты с советским полпредством, как тогда любили говорить, у него оборва¬лись, поскольку они теперь мешали карьере и репутации. Однако противники Виль¬сона умело сыграли на его прежних контактах с послом СССР, обвинив пре¬мьер-министра в принадлежности к агентуре КГБ. Злые языки говорили, что это была ответная комбинация Ротшильда.
После бегства в СССР в 1951 году провалившихся Маклина и Бёрджесса Ротшильд стал медленно отходить от связи с советской разведкой, опасаясь разоблачения. О его дружбе со сбежавшими дипломатами было хорошо извес¬тно, не раз на него намекали журналисты, искавшие пятого, однако всякий раз он угрожал судом всем, кто без всяких оснований спекулировал на этой теме. Впрочем, в суд он ни разу не подавал, хотя поводы для этого были. В результате Виктор Ротшильд также стал жертвой обвинений, хотя и не прямых. Его пре¬следовали различными намеками вплоть до смерти в 1990 году, но в истеблиш¬менте доверие к нему не подвергалось сомнению.
Английские исследователи считают, что после бегства Маклина, Бёрджесса и Филби, а особенно разоблачения Бланта, все усилия Ротшильда были направле¬ны на то, чтобы «отмыться» от своего прошлого и предотвратить всякие попыт¬ки представить его советским шпионом. Это было бы слишком, что кроме потом¬ственных аристократов с советской разведкой сотрудничали еще и евреи-банки¬ры. Такое разоблачение могло бы стимулировать в стране антисемитские настроения, что было крайне нежелательным. Все понимали всю непредсказуе¬мость развития такого скандала.
Пока то разгоралась, то тлела шпионская шумиха, Ротшильд, человек незау¬рядного ума и мужества и к тому же располагавший богатым наследством, имел возможность коллекционировать старинные рукописи и картины, написать не¬сколько книг и монографий.
Кто вы, агент «Меллон»?
В ряде западных публикаций о деятельности «кембриджской пятерки» мелька¬ет имя агента «Меллон», идентифицировать которого никто пока не отважился. Известно, что в августе 1945 года глава английского Департамента индуст¬риальных и научных исследований профессор, член британского национального комитета радиотелеграфа, президент Международного научного радиосоюза, а с 1939 года еще и секретарь Департамента индустриальных и научных и исследо¬ваний Великобритании Эдуард Виктор Эйплтон, беседуя в присутствии «Меллона» с начальником его конторы, сообщил, что первая атомная бомба была сделана из элемента-49, а вторая - из урана-235.
Американцы имели обыкнове¬ние кодировать названия химических элементов путем написания последних цифр атомного номера и атомного веса. Поэтому указанная цифровая величина 49 являлась условным обозначением элемента с атомным номером 94, то есть плутония. «Меллон» в августе 1945 года сообщил резидентуре НКГБ в Лондоне содержание телеграммы турецкого посла в Москве в свой МИД от 10 августа:
«На советское правительство произвело сильное впечатление военное применение атомной энергии, но оно намеренно скрывает это впечатление. В Советском Союзе также ведутся работы в направлении использования атомной энергии, и в них принимают участие академики Петр Капица и Абрам Иоффе (напомним, что Ротшильд был лично знаком с Капицей. - Авт.). Английское посольство в Москве проявляет интерес к состоянию советских работ в области использования атомной энергии».
Были опубликованы также данные о том, что в апреле 1945 года подразделение «Меллона» посетил сотрудник 2-го управления СИС капитан ВВС Барроус, который сообщил, что во изменение прежних распоряжений было разрешено начать работу против СССР, но не непосредственно, а с территории пограничных стран, и использовать для этого всевозможные каналы. В июле сего года «Меллон» лично ознакомился с меморандумом директора СИС генерала Мензиса, в котором говорилось, что в соответствии с требованиями военного министерства на ближайший период должна быть развернута работа против СССР и была проведена следующая классификация стран, могущих быть использованными как база для ведения разведработы против СССР: пограничные и другие страны, имеющие контакты с СССР.
Кроме этого, в подразделении «Меллона» было известно, что налаживается сотрудничество английских и французских разведок для работы против других стран, включая СССР, и что в Париже была создана объединенная организация под названием «Англо-французское бюро связи». Начальник французского отделения СИС лично выезжал в Париж для налаживания организационного оформления указанного бюро. Ротшильд в этот период часто бывал в Париже.
По данным «Меллона», техническая разведка англичан против СССР в этот период подлежала усилению, в связи с чем его подразделение приступило к составлению картотеки на советских ученых и научно-исследовательские организации по материалам официальных советских научных, технических и других публикаций. Одним из источников разведывательной информации о научных достижениях СССР должно было стать парижское бюро связи, в котором должен был постоянно работать представитель подразделения «Меллона». Предполагалось, что с французской стороны технической разведкой должен был руководить профессор Рока, занимавший пост редактора научно-исследовательского отдела французского адмиралтейства и являющийся английским агентом в 1942-1943 годах.
Некоторые аналитики пытались связывать псевдоним «Меллон» с именем Виктора Ротшильда, который неоднократно выезжал в Париж и разбирался в «атомных секретах», но к окончательному выводу никто так и не пришел.
Профессор Олифант, работавший в Бирмингемском университете над магнетроном, необходимым для радара, утверждает, что в 1942 году в лабораторию прибыл с инспекционной поездкой Виктор Ротшильд, который попросту положил себе в карман магнетрон диаметром три дюйма и увез из Бирмингема. Олифант в это время на несколько минут выходил из комнаты. Прибор Ротшильд вернул через день специальным курьером с письмом: «Дорогой Олифант, возможно, вам следует усилить меры по безопасности. Получил удовольствие от нашей встречи. Искренне Ваш Ротшильд». Вскоре после этого Ротшильд во время инспекционной поездки в лабораторию лондонского Имперско¬го колледжа добыл полную информацию о методах получения плутония. Анг¬лийские исследователи деятельности советской разведки утверждали, что всю информацию Ротшильд переправлял в Москву через своего друга Бланта.
Поскольку «Меллон» был известен в кругах специалистов только по кличке, многие западные историки рассматриваемого периода деятельности советских спецслужб при попытках «вычислить» этот источник высказывали предполо¬жение, что это была одна из оперативных кличек Виктора Ротшильда, который, как известно, некоторое время отвечал в МИ-5 за курирование «наукой и техни¬кой». В качестве доказательства приводился тот факт, что в нефтяном бизнесе была хорошо известна «нефтяная группа Меллона», носившая имя главы семьи Меллонов, финансировавшего компанию «Галф». Кличка источника «Меллон» могла быть намеком на принадлежность ее носителя к нефтяному бизнесу, к которому, в частности, имели прямое отношение представители английской ветви семейства Ротшильдов. Один из исследователей даже предположил, что слово «дыня», означающая в переводе с английского клички «Меллон», тоже служила намеком на отношения Ротшильда с Черчиллем и вполне подходила в качестве оперативной клички лица, находившегося в окружении премьер-министра.
Нужно сказать, что кроме «Меллона» с именем Виктора Ротшильда без осо¬бого успеха исследователи пытались ассоциировать такие клички нераскрытых до сих пор источников советской разведки, как «Джек», «Помощник» и «Валет». «Валет» в переводе с английского означает «кошелек», что может прямо указывать на определенное отношение обладателя псевдонима к финансам, а значит, и Ротшильду, финансировавшему своих друзей по Кембриджу, в равной степени как название карты определенного достоинства (валет), соответствовав¬шей, по мнению ряда исследователей истории разведки, уровню Виктора в коло¬де Ротшильдов.
Известно, что после раскрытия подлинной роли «кембриджской пятерки» Виктор Ротшильд не раз заявлял, что подаст в суд на того, кто обвинит его в шпионаже в пользу Советского Союза. Никто публично его так и не осмелился обвинить, хотя колкие намеки и сплетни Виктору Ротшильду пришлось терпеть вплоть до дня своей смерти.
Роланд Перри написал о нем книгу, которая так и называлась: «Пятый чело¬век». Автор пытался доказать, что пятым в группе Филби был Виктор Рот¬шильд, а не Кернкросс, который никогда не учился в Кембридже. В этой книге целая глава посвящена тайной деятельности Ротшильда как «двойника» сиони¬стского подполья и советской разведки. При этом приводились примеры того, что источником ряда поступивших в Москву информационных сообщений мог быть только Виктор Ротшильд. Высказывалось предположение, что в «двой¬ную игру» Ротшильдом вовлекались и советские ученые, физики, стажировав¬шиеся в Кембридже, в том числе Петр Капица.
Учитывая работу Ротшильда на важных постах в британских спецслужбах и его доступ к секретной информации, Перри делает вывод о работе барона на Москву. К тому же Ротшильд, круг научных интересов которого был весьма широк, занимался исследовательской деятельностью еще в году учебы в Кембридже. Он досконально изучил проблемы биологии и ядерной физики, скоро создало ему репутацию одного из самых образованных ученых. Все это позволило ему получить назначение на должность координатора мероприятий британских спецслужб по проблеме атомной бомбы и курировать линию в отделе научно-технической разведки СИС.
Так был ли Ротшильд агентом?
Чтобы быть завербованным, нужно попасть в поле зрения резидентуры иностранной разведки и оказаться в окружении агентуры, которая способна оценить разведывательные возможности кандидата, создать условия для предложения о сотрудничестве и затем контролировать добросовестность его работы на завербовавшую его разведку.
Ротшильд находился в постоянном окружении своих друзей - агентов советской разведки Бёрджесса, Маклина, Бланта, Филби. Их связями не могла не интересоваться лондонская резидентура советской разведки.
Многие иностранные авторы, в подкрепление версии о работе Ротшильда на советскую разведку, часто ссылаются на беседы с таинственными полковниками советской разведки, обозначая их буквами. Но разве это доказательство? Известно, что Ротшильд был другом «советских кембриджцев» и одно время сочувствовал коммунистам, но этого мало. А вдруг все это - происки недоброжалетелей, делающих подкоп под знаменитый банковский дом?
Представлял ли Ротшильд интерес для советской разведки по своим разведывательным возможностям?
Безусловно, поскольку его связи со многими руководящими сотрудниками британских спецслужб и лицами, пользовавшимися влиянием в военных, политических и финансовых кругах Великобритании, были прямыми объектами заинтересованности НКВД.
Представляется следующий вывод: Ротшильд, вероятно, прекрасно понимал, что вовлечен в «двойную» конспиративную деятельность, и отчасти, даже направлял этот процесс. Но в отличие от главных фигур «кембриджской пятерки» он не был завербованным агентом, ибо людей такого уровня не вербуют.
Можно также допустить, что Ротшильд с его связями и информационными возможностями мог по заданию резидентуры советской разведки использоваться в качестве источника ценной информации «втемную», как Блантом, так и Бёрджессом. Но это существа дела не меняло. Важно было иметь доступ к определенной информации, и такой канал был налажен. Сам метод привлечения к сотрудничеству, будь то использование ненависти к фашизму, симпатий к марксизму, а возможно, и умелое использование совпадения устремлений разведки с конкретными интересами источника или же «под давлением обстоятельств», вторичен, а первичным, безусловно, является конечный информационный результат.
После того как Бёрджесс и Маклин вернулись в Москву, одной из главных тем их дебрифинга в КГБ было обсуждение их отношений с Ротшильдом. Особое внимание было уделено двойной роли Виктора Ротшильда, который знал об их работе на СССР и часть материалов реализовывал в своих собственных интересах. В Москве определенное сомнение вызывал характер передаваемого им материала. Предполагалось, что особенно в период воины эти сведения играли роль зондирующей мнение Сталина информации.
С одной стороны Ротшильд представлял интерес для резидентуры НКВД, с другой стороны, Ротшильд прекрасно понимал и оценивал риск, которому он подвергался из-за контактов с такими людьми, как агенты НКВД. Правда, в отличие от последних, его не на чем было «зацепить». Будучи от природы чело¬веком энергичным, он не признавал доминирования и, стремясь быть хозяином положения, соблюдал правила до тех пор, пока они не противоречили его соб¬ственным идеям, целям и задачам. Обсуждая поступки Ротшильда и его связи с различными, иногда противоположными по своим взглядам, политическими груп¬пами, не следует забывать, что Виктор Ротшильд происходил из семьи, которая вошла в историю Англии тем, что купила Суэцкий канал для правительства Великобритании.
Может возникнуть вопрос: почему Ротшильд встречался с людьми, которых он мог подозревать в симпатиях коммунистам? Будучи благородным человеком, он не отказывался от дружбы, которая сложилась в студенческие годы, но и не давал себя компрометировать необдуманными поступками.
Впоследствии, как сотрудник МИ-5, Ротшильд, естественно, принимал все воз¬можные меры для того, чтобы его собственная репутация была вне подозрений. Имея в числе своих ближайших связей руководителей британских спецслужб, ему не составляло труда с успехом справляться с этой наисложнейшей задачей.
Скорее всего, Виктора Ротшильда следует отнести к первым представителям высшей категории агентурного сословия, представляющего особую ценность для любой спецслужбы и известного как «агентура влияния».
Специалисты знают, что «агенту влияния» не делается вербовочное предло¬жение от имени разведки, у него не берется подписка о его добровольном со¬трудничестве, ему не выдается ежемесячное денежное вознаграждение с изъяти¬ем расписки. «Агент влияния» может даже и не догадываться, что он использу¬ется спецслужбами в интересах иностранного государства. Его возможности, как правило, разведкой используются по доброй воле последнего.
http://profilib.com/chtenie/140377/andrey-shavaev-razvedka-i-kontrrazvedka-86.php
***
Мнение о «кембриджской пятерке» в руководстве советской разведки было далеко не однозначным.
В конце 40-х годов после длительного анализа и сопоставления поступающей от них информации был сделан вывод, что Филби, Бёрджесс, Маклин и другие являются подставами английских спецслужб, агентами-дезинформаторами.
Что могло стоять за этими выводами, сказать сложно, вероятнее всего - обычная конкурентная борьба внутри самой разведки, стремление опорочить источники информации, а через них - оперативный и руководящий состав, об¬рабатывающий агентурную информацию и докладывающий ее политическому руководству страны.
(Из книги Шаваева и Лекарева "Разведка и контрразведка"
http://lib.rus.ec/b/442263/read )