ИСТОРИЯ ОДНОГО СНА, или СПОКОЙНОЙ НОЧИ, МАЛЫШИ! (IV часть)
Так прогремел доэтиповой проблематикой второй этап нарцистического кризиса. Потом много чего ещё было, было нелёгкое простраивание новых отношений с другом, сложный по переживаниям процесс деидеализации, адаптационный период к себе другой, к поломанной эготизации, работа с Данилой по поводу натюрморта с головами, личная терапия, базовый курс, какие-то мои размышления, чувства и переживания, вумный аналитик в моей голове ещё не раз возвращался к богатой на терапевтический материал сертификации, пролистывая папки с файлами, смоченным слюной изящным пальцем, да и сейчас, порой слышаться отголоски произошедшего. Нет, я не всё поняла из вышеизложенного, слава богу, не всё проработала и ещё меньше ассимилировала, но мой дата-центр, как большая библиотека имени Н. К. Крупской, функционирует, в неё поступают новые материалы, имеющиеся издания дополняются, кое-что переиздаётся, опечатки подправляются, переводы складируются, а седовласый хранитель ключей от библиотеки, тот самый аналитик, усердно кропит над данными при свете керосиновой лампы, время от времени, занимаясь поисками утерянных, ценных экземпляров или восстановлением истёртых страниц, вынашивая в себе навязчивую идею, отыскать тайное хранилище в дебрях моего бессознательного. И, слава богу, хоть кому-то не скучно в этом запутанном переплетении метафор и разночтений:)
Но, Господа читатели сего отягощённого по стилистике и семантике творения, препровожу-ка я Вас в самое начало. Вы, уж не обессудьте, но излагать собственные хитросплетения мозга и чувств, мне так, же не просто, как и Вам, пытаться их прочесть:) Однако, что-то хочется мне уже переходить к постконтакту, бо, сдаётся мне, про честь-то я забыла, потому, как пора её родимую знать пора, т. е. процесс откланиваться не за горами.
Итак, время шло. Началась моя первая специализация по детям, пожалуй, единственное на тот момент место в учебном поле, где моё сдерживание проявлялось меньше всего, может от того, что 90% группы, не имели частной практики, как с детьми, так и со взрослыми, а может потому, что благодаря структуре курса, в наличии имелось достаточно ситуаций для отреагирования, а быть может, ещё по каким-то другим причинам, про то мне не ведано, да, и не принципиально ведать.
К маю сего года, мною было принято важное решение перенаправить финансовый поток из бюджетной статьи с интенсива на вторую специализацию, «Кризисы и травмы», в результате чего, собственно говоря, и случилась первая сессия, послужившая толчком для написания оного опуса. Сессия закончилась, а мой нарцистический кризис только развернулся во всей своей красе, вспомнился господин Маховиков, с его лекцией, в которой фигурировало понятие «множественного кризиса», поскольку та же беда накрыла и моего молодого человека, да, ещё и клиентка припёрлась с той же темой. Как-то всё это мною проживалось.
Следующая переходная точка отчёта, пожалуй, последняя, в этом учебном году, сессия базового курса, которую, как нельзя, кстати, вели Лена и Володя Кулишовы. Ещё, накануне оной, на встрече с личным терапевтом, случился у меня час какого-то откровения, что ли, и голову пеплом посыпала, и самокритикой обмывалась, и в самосозерцание собственной жизни в канве личной терапии пускалась, и как-то хорошо и спокойно мне было, говорить простые сложные вещи про себя, про сопротивление, избегание, страх, стыд, боль, несоответствие, и как-будто сама себе изнутри мудрой, грустной улыбкой улыбалась, будто, давно уже, какая-то моя часть многое видела и понимала, но хранила молчание и ждала, проявляя недюжее терпение, момента, когда остальная я стану готова, что бы тоже увидеть, почувствовать и понять, будто мой взрослый ласково смотрит на моего ребёнка, так бесновавшегося, всё это время нелёгкого взросления и, вот, наконец, готового посмотреть в глубокие и принимающие глаза родителя. Важная встреча меня с собой, трепетный, звеняще хрупкий момент контакта глаз, свидетель которому мой терапевт.
И тогда, не знаю зачем, только было какое-то ощущение верности всего происходящего, дала я себе обещание, попытаться сблизить, насколько это будет возможным и безопасным, две своих жизни, вне и внутри, сократить ту немыслимо огромную пропасть между внутренним проектором и внешним экраном, на который я проецировала свои довольно сильно искажённые феномены. Первый большой шаг на данном не лёгком пути был сделан в тот день, в работе с личным терапевтом, второй, на сессии базового курса, когда, собрав в пучок вожжи самых своих прокаченных защит, я повесила их на железный крюк, прочно вбитый в каменную кладку задней стены своей библиотеки и озвучила наррцистическую часть своей жизни в учебном формате. Говорила про страх работать на группе, про обезцененое пространство, в котором, как это не парадоксально, пыталась утвердиться, про тот коктейль, с которым я пришла на первую ступень, про страх и стыд, про те чувства, которые так долго были спрятаны под плотными толщами защитных одеял, обрубающих всякие попытки построения контакта со мной, про опять таки, обезцененую ценность людей разных обучающих групп, в которых я успела побывать, про сложный процесс получения признания и недостаточную насыщаемость им же, в результате всех этих сложных собственных манипуляций. Говорила и боялась, что ошибаюсь в настроении фона группы, говорила и стыдилась, что рассказав всё это, останусь совсем маленькой, не понятой, ничтожной, что ли, говорила и радовалась, что смогла создать для себя возможность говорить об этом, говорила и…расслаблялась, вступая, наконец, в контакт с самой собой в важном для меня окружении. Меня слушали, кто-то удивлялся, кто-то нет, кто-то, наверное, не понимал, а кто-то злился, кто-то сочувствовал, кто-то поддерживал, так или иначе, но фон не подвёл меня, как мне показалось, принял такой вот, другой, в чём-то, новой.
Потом, я работала, как клиент, про то же, умудрилась поранится о круг эмоциональных отзывов, с удивлением обнаружила у себя обиду и желание плакать, боль, которую с трудом удерживала в себе, пока не нашла для себя возможность вернуть её людям. С удивлением пробралась к своим псам, привязанным к крюку на стене, они, почему-то, совсем, не бесновались, а просто, лежали у стены и спокойно смотрели на меня, уложив свои чёрные морды на мощные, когтистые лапы. Я знакомилась с новым для себя ощущением в группе, с собой. На смену стыду и страху пришло огромное желание учиться, «Мне бы сейчас, самое время, на первую ступень», сказала тогда я и неуверенно рассмеялась. По новому, смотрела на работы, в первый раз появилось желание делать процесс-анализ, у меня опять был блокнот, теперь уже новый, не тот, многострадальный, сертификационный, я писала схемы и сама же их заполняла, я видела, понимала, хотела спрашивать, не боялась ошибаться, у меня освободилось так много места для обучения, что это кружило голову. Было как-то хорошо, уютно и спокойно от осознавания того, что, слава богу, этот кризис случился сейчас, когда у меня есть впереди ещё целый год для разгребаний последствий. Это был тот не частый случай, когда с сессии я вернулась сытая.
Впереди ещё год, две специализации и сертификация, или не сертификация, что, спасибо небесам, более не является для меня ужасом, ужасом, ужасом, а так, просто, ужасом в однократном размере!:)
За окном, давно вступила в свои права госпожа ночь, зажглись яркие, далёкие звёзды, тёплый июньский ветер шевелил заснувшую листву, соседский кот, свернувшись клубочком, сладко посапывал в своей коробке возле подъезда, гасли последние окна, в воздухе пахло свежестью и полевыми цветами, ночные бабочки держали свой курс на бледный свет уличных фонарей, Оле Лукое с удовольствием потянулся, расправляя, затёкшие плечи, бросил внимательный взгляд на тебя, давно отправившегося в другой сон, и аккуратно сложил свой причудливый зонтик. Он легко и бесшумно спрыгнул на пол, по плотнее надвинул остроконечную шляпу на затылок и подошёл к окну, один его взгляд, и окно само распахнулось, впуская в комнату трескотню соседского сверчка, в небе, на своём законном месте восседала Луна, великодушно, простирая к окну свою дорожку. Оле Лукое легко перепрыгнул через подоконник и плавно приземлился в лунный свет, скользнув последним взглядом по крепко спящей фигуре на кровати, чему-то хитро усмехнулся и более не задерживаясь ни на минуту, начал своё восхождение по ночному небу. «Как интересно», думал он, не переставая улыбаться, «этот сон мне рассказала одна девочка, а я поведал свой сон о её сне этому мальчику. Забавно, сон в сне, через сон во сне».
P.S. Все события и персонажи являются не более чем плодом больной фантазии автора, любые совпадения с реальными людьми или событиями следует рассматривать, как паранойяльные интенции в следствии дисинхронизации комисуральной коммуникации правого и левого полушарий Вашего Мозга:)