(no subject)
- А мне - «солянку оборотня», - просит девушка в библиотечном буфете
- Чего? - пугается буфетчик.
- Ну, вот тут же у вас написано...
- Девушка! Тут написано: «солянка сборная».
- Да? - приглядывается, напряжённо щурясь. - Хм... Правда. Ну... тогда её.
«Надо же, какое необычное название!» - читается у неё на лице.
****
- Тёма! - кричит женщина в телефон, быстрым шагом пересекая сквер. - Ты как после вчерашнего? Нормально? А то Альму и Рекса стошнило!
У нас вообще довольно-таки собачий сквер. Кошки обходят его стороной, как языческое капище, да ещё и плюются в его сторону. А люди по вечерам выгуливают «своих» и, как положено прислуге, с удовольствием сплетничают о них друг с другом: кто где какой скандал устроил, кто кого погрыз и кто кому написал на ногу в присутственном месте.
- Ну, как я могу его не целовать? - удивляется девочка с микроскопическим пуделем на руках. - Он же ванилью пахнет!
Лишь бы не увлеклась и не съела ненароком, - думает пудель, кося коричневым глазом.
- Людовик, пойми я же боюсь одна гулять, - уговаривает дама кого-то мелкого, дрожащего, с распахнутыми ушами и глазами вспугнутой серны. - Ну, как я без тебя? Меня же сразу похитят, и никто меня не защитит.
Старый джентльмен тихо передвигает ноги по прихваченной льдом дорожке; его ведёт большой лохматый пёс, безукоризненно подстраиваясь под его шаг и осторожно дыша. Если б он мог, он бы точно взял его под руку. Прямо видно, как ему хочется это сделать.
***
В метро напротив меня сидела мама с двумя сыновьями, по виду лет шести и лет девяти. На коленях у младшего лежала, свернувшись, сумка в виде дракона - дивная сумка, зелёная, чешуйчатая, с переливчатым гребнем и кроткой сытой мордой. И целых пять остановок подряд мне было шесть лет, и я сидела и изводилась от зависти, думая: ну, зачем ему такая сумка, разве мальчишки что-то понимают в таких сумках? Он, вон, скомкал её и даже не смотрит в её сторону, даже не погладит, а вместо этого пялится вместе с братом в планшет и пыхтит это их вечное мужское: «дыщ-дыщ!», «давай-давай его, слева!» «у, блин, промазал, мазила несчастная...»
- Миша, Сергей, - окликает их мама, перелистывая журнал, - гляньте - какое мне платье выбрать к Новому году? Это, это или зелёное?
Я жду, что они или отмахнутся, или, не глядя, ткнут, куда попало, чтобы отвязаться, и вернутся к своим «дыщдыщ». Но они с готовностью принимают журнал из её рук и углубляются в его созерцание - все трое, включая дракона.
- Вот это, - говорит старший. - Мам, смотри! Тебе пойдёт.
- Нее, - возражает младший. - Это всё какое-то... слишком такое.. Лучше это.
- Зелёное, - гнусавит дракон
- Мам, а вот это, чёрное, а? Смотри - оно красивей всех!
- Да ну, чёрное.... Мам, а вот это тебе как? Может, это?
- Зелёное, - бурчит, шевеля «молнией» не переливчатом гребне, дракон.
Всё четверо до того славные, что прямо жаль, что уже моя остановка
- Чего? - пугается буфетчик.
- Ну, вот тут же у вас написано...
- Девушка! Тут написано: «солянка сборная».
- Да? - приглядывается, напряжённо щурясь. - Хм... Правда. Ну... тогда её.
«Надо же, какое необычное название!» - читается у неё на лице.
****
- Тёма! - кричит женщина в телефон, быстрым шагом пересекая сквер. - Ты как после вчерашнего? Нормально? А то Альму и Рекса стошнило!
У нас вообще довольно-таки собачий сквер. Кошки обходят его стороной, как языческое капище, да ещё и плюются в его сторону. А люди по вечерам выгуливают «своих» и, как положено прислуге, с удовольствием сплетничают о них друг с другом: кто где какой скандал устроил, кто кого погрыз и кто кому написал на ногу в присутственном месте.
- Ну, как я могу его не целовать? - удивляется девочка с микроскопическим пуделем на руках. - Он же ванилью пахнет!
Лишь бы не увлеклась и не съела ненароком, - думает пудель, кося коричневым глазом.
- Людовик, пойми я же боюсь одна гулять, - уговаривает дама кого-то мелкого, дрожащего, с распахнутыми ушами и глазами вспугнутой серны. - Ну, как я без тебя? Меня же сразу похитят, и никто меня не защитит.
Старый джентльмен тихо передвигает ноги по прихваченной льдом дорожке; его ведёт большой лохматый пёс, безукоризненно подстраиваясь под его шаг и осторожно дыша. Если б он мог, он бы точно взял его под руку. Прямо видно, как ему хочется это сделать.
***
В метро напротив меня сидела мама с двумя сыновьями, по виду лет шести и лет девяти. На коленях у младшего лежала, свернувшись, сумка в виде дракона - дивная сумка, зелёная, чешуйчатая, с переливчатым гребнем и кроткой сытой мордой. И целых пять остановок подряд мне было шесть лет, и я сидела и изводилась от зависти, думая: ну, зачем ему такая сумка, разве мальчишки что-то понимают в таких сумках? Он, вон, скомкал её и даже не смотрит в её сторону, даже не погладит, а вместо этого пялится вместе с братом в планшет и пыхтит это их вечное мужское: «дыщ-дыщ!», «давай-давай его, слева!» «у, блин, промазал, мазила несчастная...»
- Миша, Сергей, - окликает их мама, перелистывая журнал, - гляньте - какое мне платье выбрать к Новому году? Это, это или зелёное?
Я жду, что они или отмахнутся, или, не глядя, ткнут, куда попало, чтобы отвязаться, и вернутся к своим «дыщдыщ». Но они с готовностью принимают журнал из её рук и углубляются в его созерцание - все трое, включая дракона.
- Вот это, - говорит старший. - Мам, смотри! Тебе пойдёт.
- Нее, - возражает младший. - Это всё какое-то... слишком такое.. Лучше это.
- Зелёное, - гнусавит дракон
- Мам, а вот это, чёрное, а? Смотри - оно красивей всех!
- Да ну, чёрное.... Мам, а вот это тебе как? Может, это?
- Зелёное, - бурчит, шевеля «молнией» не переливчатом гребне, дракон.
Всё четверо до того славные, что прямо жаль, что уже моя остановка