(no subject)
- А где тут улица Солярка? - спрашивает у меня мотоциклист, и я опять вспоминаю, что люблю этот город и его жителей.
В метро напротив меня сидит пожилая дама с неземной красоты голубыми волосами; рядом с ней - пожилой, мучнисто-бледный джентльмен с бровями-домиком; оба глядятся в смартфон, улыбаются и вздыхают. Тёмная, с проседью шевелюра нежно соприкасается с голубой.
- Ну, что - опять не прислал фотографии?
- Опять не прислал. Сколько его знаю, он всегда был легкомысленным мальчиком.
Глядя на них, я пытаюсь представить себе, как выглядит постаревший Буратино, и тоже жалею, что он не прислал фотографии. А то можно было при выходе украдкой глянуть через плечо.
А возле моего дома по детской площадке бегает малышня.
- Лен, погоди... А я кто буду?
- Ты будешь... экспонат!
- Ууу! И чего мне делать?
- Ничего. Просто бегай и кричи: уууу!
Вот они, новые музейные веяния!
***
Не найдя нигде дорановского «Генриха Четвёртого», давилась с горя второй серией «Пустой короны».
Нет, Генрих хорош, и Хиддлстон внезапно оказался таки-актёром, но - ох! - как же всё по-школьному. Вот Фальстаф в шутку просит принца не прогонять его, когда тот станет королём. Вот принц, внезапно меняясь в лице, с виноватыми слезами на глазах говорит, что всё равно прогонит. Вот Фальстаф тоже меняется в лице, но продолжает игру и продолжает его умолять, делая вид, что всё это шутка и забава. И мне как бы тоже полагается прослезиться на этом месте, но что-то не идёт, хоть тресни.
И, боже мой. Любимейший мой Хотспер, цвет рыцарства и венец остроумия, уныл и неубедителен, как квартальный отчёт, и вообще похож на собственный нестиранный и неглаженный камзол. А это значит, что вся первая часть коту под хвост, и оттого и вторую смотреть нет вовсе никакого желания.
Но всё это ничего по сравнению с «Полуночными колоколами». Орсон Уэллс называется, а! Надо же было взять и похерить великолепнейший исходный текст, а вместо этого искромсать ножницами всё шекспировское собр. соч. и склеить сценарий из попавшихся под руку обрезков! Спасибо, хоть не соплями клеил - получилось довольно бодренько, Но, помилуйте, нешто так можно? И ещё хвастался потом, что в фильме нет ни одной не-шекспировской фразы! Ну, дорогие мои, в монологе Гамлета, который читает Герцог из «Гекльберри Финна», тоже нет ни одной не-шекспировской фразы - а толку-то?
В метро напротив меня сидит пожилая дама с неземной красоты голубыми волосами; рядом с ней - пожилой, мучнисто-бледный джентльмен с бровями-домиком; оба глядятся в смартфон, улыбаются и вздыхают. Тёмная, с проседью шевелюра нежно соприкасается с голубой.
- Ну, что - опять не прислал фотографии?
- Опять не прислал. Сколько его знаю, он всегда был легкомысленным мальчиком.
Глядя на них, я пытаюсь представить себе, как выглядит постаревший Буратино, и тоже жалею, что он не прислал фотографии. А то можно было при выходе украдкой глянуть через плечо.
А возле моего дома по детской площадке бегает малышня.
- Лен, погоди... А я кто буду?
- Ты будешь... экспонат!
- Ууу! И чего мне делать?
- Ничего. Просто бегай и кричи: уууу!
Вот они, новые музейные веяния!
***
Не найдя нигде дорановского «Генриха Четвёртого», давилась с горя второй серией «Пустой короны».
Нет, Генрих хорош, и Хиддлстон внезапно оказался таки-актёром, но - ох! - как же всё по-школьному. Вот Фальстаф в шутку просит принца не прогонять его, когда тот станет королём. Вот принц, внезапно меняясь в лице, с виноватыми слезами на глазах говорит, что всё равно прогонит. Вот Фальстаф тоже меняется в лице, но продолжает игру и продолжает его умолять, делая вид, что всё это шутка и забава. И мне как бы тоже полагается прослезиться на этом месте, но что-то не идёт, хоть тресни.
И, боже мой. Любимейший мой Хотспер, цвет рыцарства и венец остроумия, уныл и неубедителен, как квартальный отчёт, и вообще похож на собственный нестиранный и неглаженный камзол. А это значит, что вся первая часть коту под хвост, и оттого и вторую смотреть нет вовсе никакого желания.
Но всё это ничего по сравнению с «Полуночными колоколами». Орсон Уэллс называется, а! Надо же было взять и похерить великолепнейший исходный текст, а вместо этого искромсать ножницами всё шекспировское собр. соч. и склеить сценарий из попавшихся под руку обрезков! Спасибо, хоть не соплями клеил - получилось довольно бодренько, Но, помилуйте, нешто так можно? И ещё хвастался потом, что в фильме нет ни одной не-шекспировской фразы! Ну, дорогие мои, в монологе Гамлета, который читает Герцог из «Гекльберри Финна», тоже нет ни одной не-шекспировской фразы - а толку-то?