(no subject)
Вчерашний день был совершенно тютчевский, хрустальный, но только из очень старого и немытого хрусталя. Бывают такие вазы, которые уже не отмыть, они навечно запотели изнутри. И если такую вазу выставить на солнце, то оно немедленно в ней завязнет и так и будет плавать в этом тумане, лишь изредка вспыхивая то на одном узорном изломе, то на другом. Зато вечер был уж точно лучезарный, и в воздухе было не протолкнуться от обилия золотой мошкары, а в поле сиял ячмень и бродил отбившийся от стаи поисковик с металлоискателем.
А в сельмаге какие-то отчаянные люди просили у продавца царской водки на опохмелку, и действительно, на этикетке было написано «Царская», а на магазине через дорогу было написано «Сам строй!», а на продуктовом рядом с ним - «Сам жри!». И до невозможности красиво смотрелась торжественная, как Колонный Зал, колокольня времён раннего классицизма на фоне крепких фарфоровых облаков, подмазанных снизу розовым для пущего объёма. Мимо церковной ограды ехал на велосипеде мужик и ронял яблоки из притороченного к багажнику мешка, а у обочины сидел кот и следил за тем, как они катятся, взглядом не то Ньютона, не то Ринальди.
На обратном пути читала в автобусе «Генриха Четвёртого». Прежде мне казалось, что это прекрасно, но теперь... чёрт, это же совершенно блистательно. Очень хотелось периодически закрывать книжку и бурно с ней целоваться, но в автобусе были дети.... Нет, ну, какие там все живые - все, от извозчика до короля! Как он их любит, эта зараза Шекспир - всех, всех без исключения - как он ими любуется, как поочерёдно хватает их за рукав и подтаскивает к нам поближе, чтобы и мы тоже полюбовались всласть, хохоча, вздрагивая и немножко зажимая нос! ... Всегда обожала Хотспера, но в этот раз как никогда желала ему победы. Как-то вот почему-то казалось, что в этот раз всё кончится иначе, мятеж удастся, и этой скотине этому мудрому политику Генриху всё-таки надерут задницу, а лицемерном ублюдку будущему великому правителю Гарри не дадут взойти на трон.
Ну, хоть нервы им потрепали. И то дело.
А в сельмаге какие-то отчаянные люди просили у продавца царской водки на опохмелку, и действительно, на этикетке было написано «Царская», а на магазине через дорогу было написано «Сам строй!», а на продуктовом рядом с ним - «Сам жри!». И до невозможности красиво смотрелась торжественная, как Колонный Зал, колокольня времён раннего классицизма на фоне крепких фарфоровых облаков, подмазанных снизу розовым для пущего объёма. Мимо церковной ограды ехал на велосипеде мужик и ронял яблоки из притороченного к багажнику мешка, а у обочины сидел кот и следил за тем, как они катятся, взглядом не то Ньютона, не то Ринальди.
На обратном пути читала в автобусе «Генриха Четвёртого». Прежде мне казалось, что это прекрасно, но теперь... чёрт, это же совершенно блистательно. Очень хотелось периодически закрывать книжку и бурно с ней целоваться, но в автобусе были дети.... Нет, ну, какие там все живые - все, от извозчика до короля! Как он их любит, эта зараза Шекспир - всех, всех без исключения - как он ими любуется, как поочерёдно хватает их за рукав и подтаскивает к нам поближе, чтобы и мы тоже полюбовались всласть, хохоча, вздрагивая и немножко зажимая нос! ... Всегда обожала Хотспера, но в этот раз как никогда желала ему победы. Как-то вот почему-то казалось, что в этот раз всё кончится иначе, мятеж удастся, и этой скотине этому мудрому политику Генриху всё-таки надерут задницу, а лицемерном ублюдку будущему великому правителю Гарри не дадут взойти на трон.
Ну, хоть нервы им потрепали. И то дело.