(no subject)
В метро напротив меня сидит дама в развесистой меховой шапке, шубе из мексиканского тушкана и зимних сапогах, надетых на голые ноги. На скорбном, нимало не безумном лице - идеальный макияж: нежные переливы розовых и кремовых полутонов, тёплые тени в уголках век, тяжёлые ресницы, томная подводка, мягкое, без пережима, шестидесятническое ретро…. Ясный, грустный, осмысленный взгляд - и мексиканские меха посреди двадцатиградусной сентябрьской благодати. Одеться так, будучи в здравом уме, невозможно; но, будучи не в здравом, невозможно так накраситься. Я дивлюсь про себя этой загадке до тех пор, пока не влезаю на эскалатор и не упираюсь взглядом в чьи-то трусы. Очаровательные, между прочим, трусы - ситцевые, беленькие, в мелкий деревенский цветочек. Этакий уютный домашний штрих поверх дерзких, с синим отливом чёрных колготок, усыпанных жёлтыми звёздами.
Нет, никто в этом мире не безумен, кроме него самого. А для него это нормально, он привык, он всегда такой.
***
Если бы мне в детстве кто-нибудь сказал, что я никогда не стану взрослой.
Но мне этого так никто и не сказал.
Зато вчера на ярмарке мне за полтинник согласился погадать попугай. Его ассистентка велела мне задумать желание, а он смотрел, как я напрягаю брови, и лучился лукавой снисходительностью. На бумажке, извлечённой им из гадательного ведра, было написано: «НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО - И ВСЁ ПОЛУЧИТСЯ!»
Идеальный, между прочим, совет.
Но, поскольку там не было написано: «СДЕЛАЙ ЭТО - И НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИТСЯ!», я решила всё-таки ЭТО сделать. Тем более, что мне вовсе не надо, чтобы получилось ВСЁ.
И, уж если совсем по-честному, я согласилась отдать им полтинник по одной-единственной причине.
Чтобы, готовясь к процедуре, ассистентка посадила мне на руку этого шикарного гадальщика, и он сел, и ухватился за мой палец шершавыми царапучими лапками. А потом прошёлся по руке: сперва туда - потом сюда. Живой, смешной, неустойчивый.
В детстве ни за что бы не поверила, что той будущей взрослой старой тётеньке это будет так же в кайф, как и нынешней трепетной девятилетней заразе.
А ещё эту тётеньку, как и прежде, радует, что в парке рядом с её домом происходит какая-то сосредоточенная воробьиная жизнь, и тамошний народец как-то там обустраивается в кустах, и шастает туда-сюда с деловыми лицами и червяками в зубах. У неё нет ни малейшего шанса быть когда-либо приглашённой в эту жизнь даже в качестве мимолётного гостя, но всё равно одно её наличие в ближайшем из сопредельных пространств придаёт её жизни смысл, и ритм, и тонус, и надежду.
Дура она, короче говоря.
***
А на нашем деревенском огороде стали квартироваться перепёлки. И мою собаку это тоже несказанно и бескорыстно радует.
- Вообрази, у нас теперь есть свои куры! - говорит она мне с видом счастливого заговорщика и победительно поглядывает через забор на соседских кур - не в пример нашим, совершенно дурацких.
Нет, никто в этом мире не безумен, кроме него самого. А для него это нормально, он привык, он всегда такой.
***
Если бы мне в детстве кто-нибудь сказал, что я никогда не стану взрослой.
Но мне этого так никто и не сказал.
Зато вчера на ярмарке мне за полтинник согласился погадать попугай. Его ассистентка велела мне задумать желание, а он смотрел, как я напрягаю брови, и лучился лукавой снисходительностью. На бумажке, извлечённой им из гадательного ведра, было написано: «НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО - И ВСЁ ПОЛУЧИТСЯ!»
Идеальный, между прочим, совет.
Но, поскольку там не было написано: «СДЕЛАЙ ЭТО - И НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИТСЯ!», я решила всё-таки ЭТО сделать. Тем более, что мне вовсе не надо, чтобы получилось ВСЁ.
И, уж если совсем по-честному, я согласилась отдать им полтинник по одной-единственной причине.
Чтобы, готовясь к процедуре, ассистентка посадила мне на руку этого шикарного гадальщика, и он сел, и ухватился за мой палец шершавыми царапучими лапками. А потом прошёлся по руке: сперва туда - потом сюда. Живой, смешной, неустойчивый.
В детстве ни за что бы не поверила, что той будущей взрослой старой тётеньке это будет так же в кайф, как и нынешней трепетной девятилетней заразе.
А ещё эту тётеньку, как и прежде, радует, что в парке рядом с её домом происходит какая-то сосредоточенная воробьиная жизнь, и тамошний народец как-то там обустраивается в кустах, и шастает туда-сюда с деловыми лицами и червяками в зубах. У неё нет ни малейшего шанса быть когда-либо приглашённой в эту жизнь даже в качестве мимолётного гостя, но всё равно одно её наличие в ближайшем из сопредельных пространств придаёт её жизни смысл, и ритм, и тонус, и надежду.
Дура она, короче говоря.
***
А на нашем деревенском огороде стали квартироваться перепёлки. И мою собаку это тоже несказанно и бескорыстно радует.
- Вообрази, у нас теперь есть свои куры! - говорит она мне с видом счастливого заговорщика и победительно поглядывает через забор на соседских кур - не в пример нашим, совершенно дурацких.