(no subject)
Ужасно люблю оставаться в Москве на майские праздники.
Улицы пустые, душистые и невесомые, как коробки из-под парфюма. Ощущение, что люди всё-таки покинули эту планету и вернулись домой. Осталось несколько опоздавших к последней ракете раздолбаев, которые теперь маются по углам блаженно притихших парков и прячут растерянность за неумелой вальяжностью.
- Семёныч, ты где? на даче?.. А-а-а, ну, да, ну, да…. святое дело... А молодые ваши где? На своей? Ну… это… Христос вам, значит, воскрес. В смысле, мир-труд-май на оба ваши дома. А я тут, значит, того…. пивка пока дёрну.
К пиву у него тёплый киндер-сюрприз и раскисающее под фольгой эскимо.
Вороны враскачку ходят по враз одичавшим парковым тропам, заложив крылья за спину, и временами хрипло откашливаются. Холод пробивается сквозь солнечный свет и делает его лёгким и стеклянным. На стене замшелого авангардного дома висит табличка со стрелкой: «бассейн». Стрелка указывает на шикарную, венецианских размеров лужу, которой явно пофиг, что дождя не было уже много дней. Из лужи торчат хмурые игольчатые воробьи и спорят о политике и о любви. Они вообще, как древние римляне - ходят в баню, чтобы часами там сидеть, склочничать и судачить.
А нынче ночью у меня под окном сами собой уложились в штабеля трубы. Пару ночей назад мы с Грифоном до утренних звёзд слушали, как их с рёвом привозят, с грохотом выгружают и с гиканьем и свистом раскатывают по тротуару, стараясь занять максимально обширную площадь пешеходного пространства. А сегодня ночью, когда земля опустела, они совершенно бесшумно и совершенно самостоятельно стожились в поленницы, как дрова, и никто не слышал, чтобы они при этом матерились. Поистине, когда люди покидают землю, на ней начинают твориться беззакония.
А утром так хорошо было чувствовать себя чем-то незрелым и брэдбериевским и покупать к завтраку пиво, киндер-сюрприз и мороженое. А по пути домой договариваться с печенью, что всё это пустяки по сравнению с водкой и жареной курицей и вообще - в последний-последний раз.
***
С каникулярным настроением понятно, об этом мы только вчера говорили. А отпускное для вас - какое?
Для меня ужасно знаковыми являются трещины в бетонной мостовой, из которых пучками лезет трава. И то, как я выпрыгиваю из загородного автобуса на эти трещины и знаю, что в ближайшие несколько недель ни они, ни эта мостовая у меня из-под ног не уйдут.
Отпуск, проведённый НЕ в деревне - для меня не отпуск, а сплошной напряг и приключение. И если я провожу его не там, то, как бы хорошо мне в этом «не там» ни было, всё равно остаётся ощущение, что отпуск у меня - украли.
Улицы пустые, душистые и невесомые, как коробки из-под парфюма. Ощущение, что люди всё-таки покинули эту планету и вернулись домой. Осталось несколько опоздавших к последней ракете раздолбаев, которые теперь маются по углам блаженно притихших парков и прячут растерянность за неумелой вальяжностью.
- Семёныч, ты где? на даче?.. А-а-а, ну, да, ну, да…. святое дело... А молодые ваши где? На своей? Ну… это… Христос вам, значит, воскрес. В смысле, мир-труд-май на оба ваши дома. А я тут, значит, того…. пивка пока дёрну.
К пиву у него тёплый киндер-сюрприз и раскисающее под фольгой эскимо.
Вороны враскачку ходят по враз одичавшим парковым тропам, заложив крылья за спину, и временами хрипло откашливаются. Холод пробивается сквозь солнечный свет и делает его лёгким и стеклянным. На стене замшелого авангардного дома висит табличка со стрелкой: «бассейн». Стрелка указывает на шикарную, венецианских размеров лужу, которой явно пофиг, что дождя не было уже много дней. Из лужи торчат хмурые игольчатые воробьи и спорят о политике и о любви. Они вообще, как древние римляне - ходят в баню, чтобы часами там сидеть, склочничать и судачить.
А нынче ночью у меня под окном сами собой уложились в штабеля трубы. Пару ночей назад мы с Грифоном до утренних звёзд слушали, как их с рёвом привозят, с грохотом выгружают и с гиканьем и свистом раскатывают по тротуару, стараясь занять максимально обширную площадь пешеходного пространства. А сегодня ночью, когда земля опустела, они совершенно бесшумно и совершенно самостоятельно стожились в поленницы, как дрова, и никто не слышал, чтобы они при этом матерились. Поистине, когда люди покидают землю, на ней начинают твориться беззакония.
А утром так хорошо было чувствовать себя чем-то незрелым и брэдбериевским и покупать к завтраку пиво, киндер-сюрприз и мороженое. А по пути домой договариваться с печенью, что всё это пустяки по сравнению с водкой и жареной курицей и вообще - в последний-последний раз.
***
С каникулярным настроением понятно, об этом мы только вчера говорили. А отпускное для вас - какое?
Для меня ужасно знаковыми являются трещины в бетонной мостовой, из которых пучками лезет трава. И то, как я выпрыгиваю из загородного автобуса на эти трещины и знаю, что в ближайшие несколько недель ни они, ни эта мостовая у меня из-под ног не уйдут.
Отпуск, проведённый НЕ в деревне - для меня не отпуск, а сплошной напряг и приключение. И если я провожу его не там, то, как бы хорошо мне в этом «не там» ни было, всё равно остаётся ощущение, что отпуск у меня - украли.