Арианизация Иисуса
Знаменитый "поиск исторического Иисуса", который так безудержно овладел вниманием протестантов в XIX веке, привел к двойному результату. С одной стороны, пришло понимание тесной связи Иисуса с окружающей его родственной еврейской общиной, с другой - представление о том, что отделяло его от еврейства. Еврейские комментаторы сначала приветствовали христианские исследования еврейства в Иисусе, считая, как Сузанна Хешель объясняет, "чем более еврейским Иисус будет показан, тем большим будет уважение христианами иудаизма". Но этого не случилось. "У христиан была другая задача", - пишет Хешель. "Для них, чем более Иисус представлялся евреем, тем менее оригинальным и уникальным он был. Если Иисус просто проповедовал обычный иудаизм своего времени, то фундамент христианства как другой, непараллельной религии, оказывался в трещинах… Чем сильнее евреи в XIX веке пытались показать близость Иисуса и иудаизма, тем сильнее христиане стремились продемонстрировать различие".
Эти теологические дебаты были окончательно перекошены политическим развитием, особенно в Германии, где, как это сейчас не покажется нелепым, возник и был воспринят серьезно образ арийского Христа. Во времена Отто фон Бисмарка (1815-1898), гидра пангерманского национализма, разметав икру расистской теории, дала рождение идее о расово «чистом» германском народе, фолк. Подобные попытки "очищения" предпринимались в христианской догме и практике начиная с самых ранних времен, но национализм 19-го века привнес новую остроту в эти дискуссии. Идея расовой чистоты, как компонента социальной идентичности, оказала влияние на религиозное самоопределение, что привело к понятию христианства, лишенного всякого упоминания о семитских корнях. Известный философ Иоганн Фихте (1762-1814) создал образ Иисуса, который не был евреем вообще. Этот образ был усердно внедрен теологами XIX века в повседневную христианскую догму. Провозглашая идолопоклонство по отношению к арийской расе, противопоставляя Иисуса и еврейство не только религиозно, но и этнически, германские протестанты существенно удобрили почву для нацистского антисемитизма. В конце концов, протестантские гимны и молитвы окончательно "de-Judaized", когда из них исчезли слова "амен", "аллилуя" и "оссана".
Доминирующее влияние германской протестантской теологии XIX века в христианском мире распространилось и на католицизм. В вопросах "поиска исторического Иисуса" католики слепо следовали "традиции" отлучения Иисуса от всего еврейского. Как мне напомнили критики "поиска", все иллюстрированные книжки в моей католической школе были неуловимо наполнены наглядными намеками. Иисус, Мария, Иосиф и все близкие к ним - кроме одного! - были изображены с расовыми и этнографическими характеристиками жителей северной Европы: голубые глаза, светлые волнистые волосы, грациозные робы - в разительном контрасте с тем, как были показаны фарисеи, саддукеи и первосвященники с их странными головными уборами, амулетами, ритуальными накидками со свисающими нитями, слишком большими носами и темной кожей. Складывалось ощущение, что жители городов Галилеи и Иудеи принадлежали к совершенно различным расовым группам. В XIX веке Иисуса все чаще стали называть «галилеянин», «назарянин», подчеркивая этим, что он не имеет ничего общего с Иудеей, регионом евреев. Единственным очевидным семитом в окружении Иисуса, естественно, был человек, названный именем этого региона, Иуда. Предатель выступал в этом отфильтрованном повествовании как единственный еврей, и христианские истории всегда подчеркивали жадность в мотивации его поступков.
Та же "лакировка" касается и рыбаков, друзей Иисуса, которые, как и плотник Иисус - вспомните пастельные сцены с белокурым мальчиком и его отцом в наполненной воздухом, аккуратно подметенной столярной мастерской - должны составить контраст с похожими на Иуду финансовыми делягами, которых Иисус пойдет выгонять из Храма в Иудее. Другими словами, «поиск исторического
Иисуса» в XIX веке привел к приложению расистских категорий и культурных стереотипов XIX века на жизнь Палестины I века. Таким путем был создан человеческий образ Иисуса, который отныне не был евреем. Я все время подчеркиваю, что германские протестанты XIX века ответственны за создание этого образа, но все то же самое я нашел под распятием и витражами католической церкви Св. Марии в Александрии, штат Виржиния, и в учебниках и наглядных пособиях моей приходской школы, с помощью которых я продолжал поиски Бога. Кое-кто может подумать, что шесть лет изучения Священного Писания и теологии в суровой семинарии во время революционного Ватикана II могло излечить от этого выхолощенного представления об Иисусе, но германская протестантская теология и наука, почти не критикуемые за очевидный антииудаизм, были в начале 60-х годов более влиятельны в католицизме, чем когда-либо.
....
Если основываться только на стандартном христианском представлении, то легко сделать заключение о разногласии Иисуса и еврейской религии, или, как Кук говорит: "Имелось фундаментальное несоответствие между "Aббa", с которым общался Иисус, и Богом окружающих его людей». Эта особая религиозность делала не нужными ссылки на еврейский культ в жизни Иисуса. Было невозможно представить его в молитвенной накидке со свисающими нитями, носящим филактерии, входящим в Храм молиться, а не протестовать. Узнав в религиозной школе, что Иисус расово не был евреем, из моей религиозной академии я вынес представление о том, что и религиозно он тоже не был евреем. Сузанна Хешель характеризует арианизацию Иисуса, как попытку «создать judenrein христианство для judenrein Германии». Но это представление религиозности Иисуса было judenrein такой изощренности, что до прочтения последних работ Хешель я даже не представлял, насколько полно оно овладело моим религиозным воображением.
Джеймс Керролл
Эти теологические дебаты были окончательно перекошены политическим развитием, особенно в Германии, где, как это сейчас не покажется нелепым, возник и был воспринят серьезно образ арийского Христа. Во времена Отто фон Бисмарка (1815-1898), гидра пангерманского национализма, разметав икру расистской теории, дала рождение идее о расово «чистом» германском народе, фолк. Подобные попытки "очищения" предпринимались в христианской догме и практике начиная с самых ранних времен, но национализм 19-го века привнес новую остроту в эти дискуссии. Идея расовой чистоты, как компонента социальной идентичности, оказала влияние на религиозное самоопределение, что привело к понятию христианства, лишенного всякого упоминания о семитских корнях. Известный философ Иоганн Фихте (1762-1814) создал образ Иисуса, который не был евреем вообще. Этот образ был усердно внедрен теологами XIX века в повседневную христианскую догму. Провозглашая идолопоклонство по отношению к арийской расе, противопоставляя Иисуса и еврейство не только религиозно, но и этнически, германские протестанты существенно удобрили почву для нацистского антисемитизма. В конце концов, протестантские гимны и молитвы окончательно "de-Judaized", когда из них исчезли слова "амен", "аллилуя" и "оссана".
Доминирующее влияние германской протестантской теологии XIX века в христианском мире распространилось и на католицизм. В вопросах "поиска исторического Иисуса" католики слепо следовали "традиции" отлучения Иисуса от всего еврейского. Как мне напомнили критики "поиска", все иллюстрированные книжки в моей католической школе были неуловимо наполнены наглядными намеками. Иисус, Мария, Иосиф и все близкие к ним - кроме одного! - были изображены с расовыми и этнографическими характеристиками жителей северной Европы: голубые глаза, светлые волнистые волосы, грациозные робы - в разительном контрасте с тем, как были показаны фарисеи, саддукеи и первосвященники с их странными головными уборами, амулетами, ритуальными накидками со свисающими нитями, слишком большими носами и темной кожей. Складывалось ощущение, что жители городов Галилеи и Иудеи принадлежали к совершенно различным расовым группам. В XIX веке Иисуса все чаще стали называть «галилеянин», «назарянин», подчеркивая этим, что он не имеет ничего общего с Иудеей, регионом евреев. Единственным очевидным семитом в окружении Иисуса, естественно, был человек, названный именем этого региона, Иуда. Предатель выступал в этом отфильтрованном повествовании как единственный еврей, и христианские истории всегда подчеркивали жадность в мотивации его поступков.
Та же "лакировка" касается и рыбаков, друзей Иисуса, которые, как и плотник Иисус - вспомните пастельные сцены с белокурым мальчиком и его отцом в наполненной воздухом, аккуратно подметенной столярной мастерской - должны составить контраст с похожими на Иуду финансовыми делягами, которых Иисус пойдет выгонять из Храма в Иудее. Другими словами, «поиск исторического
Иисуса» в XIX веке привел к приложению расистских категорий и культурных стереотипов XIX века на жизнь Палестины I века. Таким путем был создан человеческий образ Иисуса, который отныне не был евреем. Я все время подчеркиваю, что германские протестанты XIX века ответственны за создание этого образа, но все то же самое я нашел под распятием и витражами католической церкви Св. Марии в Александрии, штат Виржиния, и в учебниках и наглядных пособиях моей приходской школы, с помощью которых я продолжал поиски Бога. Кое-кто может подумать, что шесть лет изучения Священного Писания и теологии в суровой семинарии во время революционного Ватикана II могло излечить от этого выхолощенного представления об Иисусе, но германская протестантская теология и наука, почти не критикуемые за очевидный антииудаизм, были в начале 60-х годов более влиятельны в католицизме, чем когда-либо.
....
Если основываться только на стандартном христианском представлении, то легко сделать заключение о разногласии Иисуса и еврейской религии, или, как Кук говорит: "Имелось фундаментальное несоответствие между "Aббa", с которым общался Иисус, и Богом окружающих его людей». Эта особая религиозность делала не нужными ссылки на еврейский культ в жизни Иисуса. Было невозможно представить его в молитвенной накидке со свисающими нитями, носящим филактерии, входящим в Храм молиться, а не протестовать. Узнав в религиозной школе, что Иисус расово не был евреем, из моей религиозной академии я вынес представление о том, что и религиозно он тоже не был евреем. Сузанна Хешель характеризует арианизацию Иисуса, как попытку «создать judenrein христианство для judenrein Германии». Но это представление религиозности Иисуса было judenrein такой изощренности, что до прочтения последних работ Хешель я даже не представлял, насколько полно оно овладело моим религиозным воображением.
Джеймс Керролл