О таинствоцентричности церковной жизни
Оригинал взят у alexander_nv в О таинствоцентричности церковной жизни
В чем главная задача и смысл церкви на земле. В большинстве случаев вы услышите такой ответ: проповедь и раздаяние таинств. Хотя проповеди в православной церкви особого внимания никогда не уделялось, но вот таинствам, особенно таинству Причастия, сейчас придается очень большое значение. Вообще, что значит в современной церкви быть церковным человеком? Креститься? Этого, конечно же, недостаточно. Надо регулярно причащаться. Вот это сейчас главное мерило церковности: регулярное причастие. В Причастии мы соединяемся со Христом, очищаемся, получаем благодать, исцеляемся, возрастаем в богопознании. Поэтому и главная задача церкви - раздавать таинства. Вообще, стоит рассмотреть «таинствоцентричность» церкви, которая сейчас является очень распространенным взглядом на суть церковного устройства и жизни.
Данное утверждение (цель церкви - проповедь и раздаяние Святых Тайн) нуждается в уточнении, чтобы можно было на него как-то более точно отреагировать. Во-первых, необходимо понять, о чем должна в данном случае проповедовать церковь, каково содержание проповеди. Если исходить из второй задачи (раздаяние тайн), то проповедь должна заключаться в объяснении всем о важности и необходимости принятия Тайн - иначе не получится их раздавать, если ни у кого не будет особого желания их принимать. Но тут возникают следующие вопросы. Что такое Святые Тайны, и почему важно их принимать и именно в таком виде? Потому что, как показывает опыт, представления об этом, как правило, очень смутные и разнообразные. Также необходимо понять, на чем основана вера в то, что раздаяние Святых Тайн является главной целью церкви.
Если же мы достигнем консенсуса по тому, что мы понимаем под Святыми Тайнами, то перед нами встает следующий вопрос: кому церковь их должна раздавать. Самый очевидный ответ: своим членам. Тогда получается, что церковь не тождественна своим членам, потому что в данном случае тут субъектно-объектные отношения. Где церковь объект, а члены церкви субъект взаимоотношений. Тот есть, видение церкви как даятельницы таинств подразумевает наличие сообщества особо посвященных, которые собственно и является церковью, и наличие членов с ограниченными возможностями, которые выполняют роль пассивных реципиентов в данной парадигме. Это противоречит видению церкви, представленному в Писании: «Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Матф.18:20), - не понятно, кто и что в данном случае раздает.
Данное видение церкви не подразумевает собрание, оно подразумевает какую-то структуру, обладающую способностью сообщать благодать. Если все-таки говорить о даятеле, то в церкви один даятель - Бог, который через Христа посылает Духа, как это и было во время Пятидесятницы, когда апостолы приняли Святого Духа. Поэтому, когда говорится, что церковь является даятелем таинств, то происходит присвоение Божественных свойств. Потому что, как мы видим из Писания, церковь - это не институт, раздающий таинства, то есть благодать, а это пространство, которое способно стать местом обитания Духа. Потому что, повторюсь еще раз, только Бог является даятелем всех даров в церкви. Если мы верим, что Дух действует в таинствах, то Он при этом подчиняется не людям, Он вообще никому не может подчиняться, Он по свободному произволению нисходит туда, куда хочет.
Также само явление таинства в церкви существовала не с самого начала. Мистериальное мышление входило в церковь постепенно под влиянием эллинистического мира. Например, иерусалимская община, как мы видим, регулярно преломляла хлеб по домам, что, конечно же, не являлось таинством в более позднем смысле слова. Иудео-христиане до разрушения храма участвовали и в храмовых жертвоприношениях. Вообще сакраментальная риторика вообще не характерна для первого века, как мы видим это из посланий Павла. Да и сам Павел никогда не говорил, что его главная цель «раздаяние тайн», хотя, конечно, он был активным проповедником. Нам важно понимать: о чем он проповедовал. Но для начала мы должны посмотреть, о чем проповедовал Христос в Евангелии.
Последнему, как это ни странно, в христианстве уделяется мало внимания. Как отмечает Н.Т Райт, христиан интересует Рождение, Крест и Воскресение Иисуса, а вот что было между этими событиями, о чем собственно большей частью и повествуют Евангелия, христиан интересует мало, большей частью - только как какие-то этические наставления, сделанные в форме притч. Но Христос проповедовал до и после Воскресения. Проповедь Его до Воскресения была о Царстве Божьем. Это была Его цель, в этом было Его служение. Церковь, рожденная после Пятидесятницы стала новым Израилем, новым народом Божьим, образом Царства Небесного, его «пилотным проектом», как говорит Н.Т.Райт. И Христос заповедует своей церкви продолжать Его проповедь о Царстве. Но после воскресения проповедь о Царстве становится тождественной проповеди о Христе, потому что именно через Него это Царство и достигается и приходит. Поэтому мы видим, что в Писании нигде нет места взгляду на церковь, как на «даятельницу тайн».
Какой может быть довод от сторонников данного утверждения: в тайнах нам преподается Христос, а значит, через них мы приобщаемся к Нему, а, следовательно, и грядущему Царству. Но здесь мы наблюдаем предельную объективацию духовной жизни. Христа нельзя просто свести к какому-то веществу, через принятие которого после определенных манипуляций специально инициированных служителей, мы с Ним соединяемся. Тем более мы видим, что соединение со Христом происходит в крещении, все последующие таинства лишь выявляют и актуализируют это единство. Понятно, что на протяжении жизни человек свои отношения со Христом углубляет, но это происходит, прежде всего, в послушании Ему, как Он говорит: «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое» (Ин.14:23). Мы можем выделить три заповеди Иисуса: 1) проповедь Евангелия; 2) любить друг друга; 3) совершать вечерю. Заповедь о любви конституирует церковь: это сообщество людей, которое объединено любовью. Заповедь о проповеди - это то, как должна воплощаться эта любовь - в служение Христу. Наконец, заповедь совершать вечерю имеет смысл только в свете этих двух заповедей, так как она обращена к сообществу Христовых учеников, объединенных любовью и общим служением. Ничего этого нет в утверждении "главный смысл и цель церкви - проповедь и раздаяние Святых Тайн." Здесь мы не видим совершенно церковь, как собрания, здесь мы не видим церковь, проповедующую о царстве. Да, она, согласно исследуемому утверждению, проповедует, но совсем не очевидно, что она проповедует о Царстве Божьем, что эта проповедь как-то вообще эсхатологично окрашена, потому что вторая часть этого утверждения не подразумевает никакой экклезилогии, никакого Царства.
Поэтому требует особого внимания вот эта вот таинствоцентричность церкви. Не происходит ли здесь какая-то редукция, когда вся церковная жизнь сводится, по сути, к мистериальной практике. Особенно это важно рассмотреть в рамках православной традиции, где литургии всегда особенное большое внимание уделяется. Очень часто встречается позиция, что вся церковь по сути сводится к литургии и вне ее как бы и не мыслится. Примерно в таком ключе говорил мною очень любимый прот. Николай Афанасьев. Я с ним очень согласен по очень многим вопросам, особенно, что касается служения мирян в церкви и всеобщего священства, но его тезис, что церковь выявляется и актуализируется только на евхаристическом собрании требует размышления, мне кажется, что тут кроется редукция, которая без какой-то корректировки может привести к печальным последствиям.
В чем главная задача и смысл церкви на земле. В большинстве случаев вы услышите такой ответ: проповедь и раздаяние таинств. Хотя проповеди в православной церкви особого внимания никогда не уделялось, но вот таинствам, особенно таинству Причастия, сейчас придается очень большое значение. Вообще, что значит в современной церкви быть церковным человеком? Креститься? Этого, конечно же, недостаточно. Надо регулярно причащаться. Вот это сейчас главное мерило церковности: регулярное причастие. В Причастии мы соединяемся со Христом, очищаемся, получаем благодать, исцеляемся, возрастаем в богопознании. Поэтому и главная задача церкви - раздавать таинства. Вообще, стоит рассмотреть «таинствоцентричность» церкви, которая сейчас является очень распространенным взглядом на суть церковного устройства и жизни.
Данное утверждение (цель церкви - проповедь и раздаяние Святых Тайн) нуждается в уточнении, чтобы можно было на него как-то более точно отреагировать. Во-первых, необходимо понять, о чем должна в данном случае проповедовать церковь, каково содержание проповеди. Если исходить из второй задачи (раздаяние тайн), то проповедь должна заключаться в объяснении всем о важности и необходимости принятия Тайн - иначе не получится их раздавать, если ни у кого не будет особого желания их принимать. Но тут возникают следующие вопросы. Что такое Святые Тайны, и почему важно их принимать и именно в таком виде? Потому что, как показывает опыт, представления об этом, как правило, очень смутные и разнообразные. Также необходимо понять, на чем основана вера в то, что раздаяние Святых Тайн является главной целью церкви.
Если же мы достигнем консенсуса по тому, что мы понимаем под Святыми Тайнами, то перед нами встает следующий вопрос: кому церковь их должна раздавать. Самый очевидный ответ: своим членам. Тогда получается, что церковь не тождественна своим членам, потому что в данном случае тут субъектно-объектные отношения. Где церковь объект, а члены церкви субъект взаимоотношений. Тот есть, видение церкви как даятельницы таинств подразумевает наличие сообщества особо посвященных, которые собственно и является церковью, и наличие членов с ограниченными возможностями, которые выполняют роль пассивных реципиентов в данной парадигме. Это противоречит видению церкви, представленному в Писании: «Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Матф.18:20), - не понятно, кто и что в данном случае раздает.
Данное видение церкви не подразумевает собрание, оно подразумевает какую-то структуру, обладающую способностью сообщать благодать. Если все-таки говорить о даятеле, то в церкви один даятель - Бог, который через Христа посылает Духа, как это и было во время Пятидесятницы, когда апостолы приняли Святого Духа. Поэтому, когда говорится, что церковь является даятелем таинств, то происходит присвоение Божественных свойств. Потому что, как мы видим из Писания, церковь - это не институт, раздающий таинства, то есть благодать, а это пространство, которое способно стать местом обитания Духа. Потому что, повторюсь еще раз, только Бог является даятелем всех даров в церкви. Если мы верим, что Дух действует в таинствах, то Он при этом подчиняется не людям, Он вообще никому не может подчиняться, Он по свободному произволению нисходит туда, куда хочет.
Также само явление таинства в церкви существовала не с самого начала. Мистериальное мышление входило в церковь постепенно под влиянием эллинистического мира. Например, иерусалимская община, как мы видим, регулярно преломляла хлеб по домам, что, конечно же, не являлось таинством в более позднем смысле слова. Иудео-христиане до разрушения храма участвовали и в храмовых жертвоприношениях. Вообще сакраментальная риторика вообще не характерна для первого века, как мы видим это из посланий Павла. Да и сам Павел никогда не говорил, что его главная цель «раздаяние тайн», хотя, конечно, он был активным проповедником. Нам важно понимать: о чем он проповедовал. Но для начала мы должны посмотреть, о чем проповедовал Христос в Евангелии.
Последнему, как это ни странно, в христианстве уделяется мало внимания. Как отмечает Н.Т Райт, христиан интересует Рождение, Крест и Воскресение Иисуса, а вот что было между этими событиями, о чем собственно большей частью и повествуют Евангелия, христиан интересует мало, большей частью - только как какие-то этические наставления, сделанные в форме притч. Но Христос проповедовал до и после Воскресения. Проповедь Его до Воскресения была о Царстве Божьем. Это была Его цель, в этом было Его служение. Церковь, рожденная после Пятидесятницы стала новым Израилем, новым народом Божьим, образом Царства Небесного, его «пилотным проектом», как говорит Н.Т.Райт. И Христос заповедует своей церкви продолжать Его проповедь о Царстве. Но после воскресения проповедь о Царстве становится тождественной проповеди о Христе, потому что именно через Него это Царство и достигается и приходит. Поэтому мы видим, что в Писании нигде нет места взгляду на церковь, как на «даятельницу тайн».
Какой может быть довод от сторонников данного утверждения: в тайнах нам преподается Христос, а значит, через них мы приобщаемся к Нему, а, следовательно, и грядущему Царству. Но здесь мы наблюдаем предельную объективацию духовной жизни. Христа нельзя просто свести к какому-то веществу, через принятие которого после определенных манипуляций специально инициированных служителей, мы с Ним соединяемся. Тем более мы видим, что соединение со Христом происходит в крещении, все последующие таинства лишь выявляют и актуализируют это единство. Понятно, что на протяжении жизни человек свои отношения со Христом углубляет, но это происходит, прежде всего, в послушании Ему, как Он говорит: «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое» (Ин.14:23). Мы можем выделить три заповеди Иисуса: 1) проповедь Евангелия; 2) любить друг друга; 3) совершать вечерю. Заповедь о любви конституирует церковь: это сообщество людей, которое объединено любовью. Заповедь о проповеди - это то, как должна воплощаться эта любовь - в служение Христу. Наконец, заповедь совершать вечерю имеет смысл только в свете этих двух заповедей, так как она обращена к сообществу Христовых учеников, объединенных любовью и общим служением. Ничего этого нет в утверждении "главный смысл и цель церкви - проповедь и раздаяние Святых Тайн." Здесь мы не видим совершенно церковь, как собрания, здесь мы не видим церковь, проповедующую о царстве. Да, она, согласно исследуемому утверждению, проповедует, но совсем не очевидно, что она проповедует о Царстве Божьем, что эта проповедь как-то вообще эсхатологично окрашена, потому что вторая часть этого утверждения не подразумевает никакой экклезилогии, никакого Царства.
Поэтому требует особого внимания вот эта вот таинствоцентричность церкви. Не происходит ли здесь какая-то редукция, когда вся церковная жизнь сводится, по сути, к мистериальной практике. Особенно это важно рассмотреть в рамках православной традиции, где литургии всегда особенное большое внимание уделяется. Очень часто встречается позиция, что вся церковь по сути сводится к литургии и вне ее как бы и не мыслится. Примерно в таком ключе говорил мною очень любимый прот. Николай Афанасьев. Я с ним очень согласен по очень многим вопросам, особенно, что касается служения мирян в церкви и всеобщего священства, но его тезис, что церковь выявляется и актуализируется только на евхаристическом собрании требует размышления, мне кажется, что тут кроется редукция, которая без какой-то корректировки может привести к печальным последствиям.