† Иоанн Сотников
Оригинал взят у kalakazo в † Иоанн Сотников
Вчера 19 ноября, смурным питерским непогодьем,
у стен вырицкого Казанского храма
под вековым дубом,
предали земле преставившегося на 54-м году земного бытия
иерея Божия Иоанна - заштатного клирика Новгородской епархии,
отца шестерых детей,
а заодно еще и художника-примитивиста,
большого человека как бренным телом,
так и велией душой, Ивана Сотникова (по паспорту Иван Юрьевич фон Штакельберг)
Жизненный кульбит, на какой в 1996-м решился
34-летний свободный художник от слова худо
и автор совершенно некоммерческой живописи,
удивил тогда много кого.
Да и местом служения этого веселого и лихого питерского сумасьрода
на протяжении 14 лет
было новгородское захолустье -
молитвенный дом для двух десятков бабуль
в оскуделом и поголовно спивающемся
рабочем поселке бывших торфянников Тесово-Нетыльском.
Масштаб личности вновь представленного попа-художника
определяется тем, что у этого балагура и пересмешника
никогда не было ни врагов, ни даже завистников -
ни в художной среде, ни в кутейной.
А его благодушии и доброте ходили анекдоты.
Его одинаково любили, что "прихожане святаго храма сего",
что в питерско богемной среде.
Вечная память большому и светлому человеку.
Вчера 19 ноября, смурным питерским непогодьем,
у стен вырицкого Казанского храма
под вековым дубом,
предали земле преставившегося на 54-м году земного бытия
иерея Божия Иоанна - заштатного клирика Новгородской епархии,
отца шестерых детей,
а заодно еще и художника-примитивиста,
большого человека как бренным телом,
так и велией душой, Ивана Сотникова (по паспорту Иван Юрьевич фон Штакельберг)
Жизненный кульбит, на какой в 1996-м решился
34-летний свободный художник от слова худо
и автор совершенно некоммерческой живописи,
удивил тогда много кого.
Да и местом служения этого веселого и лихого питерского сумасьрода
на протяжении 14 лет
было новгородское захолустье -
молитвенный дом для двух десятков бабуль
в оскуделом и поголовно спивающемся
рабочем поселке бывших торфянников Тесово-Нетыльском.
Масштаб личности вновь представленного попа-художника
определяется тем, что у этого балагура и пересмешника
никогда не было ни врагов, ни даже завистников -
ни в художной среде, ни в кутейной.
А его благодушии и доброте ходили анекдоты.
Его одинаково любили, что "прихожане святаго храма сего",
что в питерско богемной среде.
Вечная память большому и светлому человеку.