Как умер Квентин наш Тарантино.
В окно кухни вливаетcя поток маленьких желтых пылинок. Так и хочется втянуть его носом и хорошенько чихнуть. Абсолютно белая, идеальная кухонная мебель абсолютно идеально белеет в прекрасной и просторной кухне нашего любимого режиссера. Этот день - один из тех, в которые поневоле рассчитываешь на то, что впереди еще много таких же светлых деньков и можно подольше поваляться в постели, а затем неспешно начать ежедневные дела. Телевизор* удовлетворенно мурлычет какие-то новости на английском языке...
Сейчас восемь часов сорок минут утра и Квентин Тарантино, стоя спиной к телевизору, готовит завтрак. Он, прислонившись бедром к плите, смотрит как весело шкворчит яичница с кусочками американской докторской колбасы и вишневыми помидорками. Он добавляет щепотку соли и ароматной овощной (но не хипстерской) приправы. Аккуратно разбив в стакан три яйца, он вливает их в сковороду, так, чтобы желтки не разбрелись и казалось, будто они - три круглых желтых инопланетных глаза. Его лицо было срезано и положено на сковородку. Глупый инопланетянин совал нос не в свои дела... И поплатился.... Квентин потирает ручки. Затем он натирает стружкой кубик острого Радамера и присыпает им сверху недоумевающее мертвое лицо. И вот! Еще полпакета сушеного укропа сверху - шикарная идея! Надо бы прикрыть весь этот мусор крышкой. Квентин тянется за ней....
И тут он слышит свое имя среди обычных шумов, окружающих человека, готовящего яичницу на кухне. Из телевизора сочится, как из мясорубки, репортаж. И репортаж этот ни коим боком не может быть связан с ним:
События, сочащиеся из телевизора.
Молоденькая симпатичная журналистка, стоя рядом с его домом, разговаривает с высоким и гибким, как кипарис, врачом в белом халате, который беспрерывно поглаживает средний палец указательным на обеих руках и, как видно, не может с собой ничего поделать. Журналистка говорит, что ее заинтересовало это происшествие, и поэтому она здесь. К тому же она просит врача рассказать о случившемся, и лучше всего в мельчайших подробностях, чтобы наши зрители не были обделены информацией и могли считать, что сами побывали рядом с домом Квентина Тарантино.
- Шшшцццччч, - говорит врач. - Хорошо, что вы приехали именно сейчас, когда я чувствую себя одиноко из-за мыслей о людях, которые умирают и не успевают раскрыть свой внутренний мир перед другими. Такое может произойти с каждым из нас и мы должны бережно относиться друг к другу и пытаться постичь хотя бы близких нам людей, не говоря уже о людях, с которыми мы мало знакомы, и вовсе не упоминая ______. К тому же у меня внезапно открылся нервный тик сразу на двух руках и я не знаю, как мне быть дальше.
- Расскажите пожалуйста о трагическом случае, который здесь произошел? - спрашивает журналистка. - Правда ли, что Квентин Тарантино умер? Хотелось бы также знать, как и в какое время это произошло, и неприятные подробности.
- Квентин готовил яичницу на своей замечательной белой кухне, было около девяти часов утра, - говорит врач. - Тут он, видимо, услышал что-то необычное по телевизору, и резко повернул голову назад. Из-за этого у него выпал один из шейных позвонков, и он, не успев даже прокрутить в голове свою знаменитую жизнь, откинулся. Или как сейчас принято это называть - мужичок оформился в рюкзачок. Также можно сказать, что Квентин умер, погиб в бою, изошел на говно, сыграл в ящик, приказал долго жить, отошел в мир иной, или покинул сию юдоль скорбей. В общем диагноз здесь однозначный - режиссер склеил ласты. И не клацать ему уже ластами по клавишам….
Врач делает глубокий вдох, продолжая потирать указательными пальцами средние.
Ах да, - добавляет врач. - Должен признать, Квентин Тарантино обосрался перед смертью. Засрал весь махровый халат от воротника до нижней кружевной оборочки. Все было в жидком дерьме, даже пол лоснился. Лоснился как глянцевая поверхность дерьмового озерца, напоминая шикарные волосы, которыми трясут красавицы в рекламе Хэдэндшолдерса. Вот так умер наш любимый режиссер.
Несколькими часами позже. Та же кухня, но вся в дерьме.
В окно кухни вливаетcя поток маленьких желтых пылинок. Так и хочется втянуть его носом и хорошенько чихнуть. Хочется, когда не так сильно воняет. В кухне стоит чудовищная вонь - хоть глаз выколи. Телевизор* удовлетворенно мурлычет очередной выпуск новостей на английском языке. В новостях молоденькая симпатичная журналистка приносит свои извинения за грубую ошибку, что закралась в ее предыдущий репортаж. Также журналистка раскаивается в том, что ее телекомпания пустила в эфир непроверенный материал несколькими часами ранее, хоть это и одно и то же. На самом деле Квентин Тарантино жив и здоров, а вовсе не погиб. Погиб его сосед, живущий в точно таком же доме с таким же номером и на той же улице, что и сам Квентин. Также известно, что сосед выглядит точь-в-точь как известный режиссер, и манера говорить у него такая же противная. А вот совпадает ли их внутренний мир, никто не знает, потому что сосед умер, а Квентин Тарантино обиделся (надулся как мышь на крупу). Он считает, что в течении ближайших нескольких месяцев, а может быть и года, не может быть и речи о том, чтобы давать интервью этому телеканалу, равно как и другим каналам, которые по его мнению все являются одного поля ягодами.
- Тупая пизда, - медленно и неприятно говорит Квентин Тарантино, сидя на обосранном табурете и потирая вывихнутую от испуга шею, - Яишница пригорела теперь...
* Квентину приятнее называть телевизор словом «ящик», имхо.
Сейчас восемь часов сорок минут утра и Квентин Тарантино, стоя спиной к телевизору, готовит завтрак. Он, прислонившись бедром к плите, смотрит как весело шкворчит яичница с кусочками американской докторской колбасы и вишневыми помидорками. Он добавляет щепотку соли и ароматной овощной (но не хипстерской) приправы. Аккуратно разбив в стакан три яйца, он вливает их в сковороду, так, чтобы желтки не разбрелись и казалось, будто они - три круглых желтых инопланетных глаза. Его лицо было срезано и положено на сковородку. Глупый инопланетянин совал нос не в свои дела... И поплатился.... Квентин потирает ручки. Затем он натирает стружкой кубик острого Радамера и присыпает им сверху недоумевающее мертвое лицо. И вот! Еще полпакета сушеного укропа сверху - шикарная идея! Надо бы прикрыть весь этот мусор крышкой. Квентин тянется за ней....
И тут он слышит свое имя среди обычных шумов, окружающих человека, готовящего яичницу на кухне. Из телевизора сочится, как из мясорубки, репортаж. И репортаж этот ни коим боком не может быть связан с ним:
События, сочащиеся из телевизора.
Молоденькая симпатичная журналистка, стоя рядом с его домом, разговаривает с высоким и гибким, как кипарис, врачом в белом халате, который беспрерывно поглаживает средний палец указательным на обеих руках и, как видно, не может с собой ничего поделать. Журналистка говорит, что ее заинтересовало это происшествие, и поэтому она здесь. К тому же она просит врача рассказать о случившемся, и лучше всего в мельчайших подробностях, чтобы наши зрители не были обделены информацией и могли считать, что сами побывали рядом с домом Квентина Тарантино.
- Шшшцццччч, - говорит врач. - Хорошо, что вы приехали именно сейчас, когда я чувствую себя одиноко из-за мыслей о людях, которые умирают и не успевают раскрыть свой внутренний мир перед другими. Такое может произойти с каждым из нас и мы должны бережно относиться друг к другу и пытаться постичь хотя бы близких нам людей, не говоря уже о людях, с которыми мы мало знакомы, и вовсе не упоминая ______. К тому же у меня внезапно открылся нервный тик сразу на двух руках и я не знаю, как мне быть дальше.
- Расскажите пожалуйста о трагическом случае, который здесь произошел? - спрашивает журналистка. - Правда ли, что Квентин Тарантино умер? Хотелось бы также знать, как и в какое время это произошло, и неприятные подробности.
- Квентин готовил яичницу на своей замечательной белой кухне, было около девяти часов утра, - говорит врач. - Тут он, видимо, услышал что-то необычное по телевизору, и резко повернул голову назад. Из-за этого у него выпал один из шейных позвонков, и он, не успев даже прокрутить в голове свою знаменитую жизнь, откинулся. Или как сейчас принято это называть - мужичок оформился в рюкзачок. Также можно сказать, что Квентин умер, погиб в бою, изошел на говно, сыграл в ящик, приказал долго жить, отошел в мир иной, или покинул сию юдоль скорбей. В общем диагноз здесь однозначный - режиссер склеил ласты. И не клацать ему уже ластами по клавишам….
Врач делает глубокий вдох, продолжая потирать указательными пальцами средние.
Ах да, - добавляет врач. - Должен признать, Квентин Тарантино обосрался перед смертью. Засрал весь махровый халат от воротника до нижней кружевной оборочки. Все было в жидком дерьме, даже пол лоснился. Лоснился как глянцевая поверхность дерьмового озерца, напоминая шикарные волосы, которыми трясут красавицы в рекламе Хэдэндшолдерса. Вот так умер наш любимый режиссер.
Несколькими часами позже. Та же кухня, но вся в дерьме.
В окно кухни вливаетcя поток маленьких желтых пылинок. Так и хочется втянуть его носом и хорошенько чихнуть. Хочется, когда не так сильно воняет. В кухне стоит чудовищная вонь - хоть глаз выколи. Телевизор* удовлетворенно мурлычет очередной выпуск новостей на английском языке. В новостях молоденькая симпатичная журналистка приносит свои извинения за грубую ошибку, что закралась в ее предыдущий репортаж. Также журналистка раскаивается в том, что ее телекомпания пустила в эфир непроверенный материал несколькими часами ранее, хоть это и одно и то же. На самом деле Квентин Тарантино жив и здоров, а вовсе не погиб. Погиб его сосед, живущий в точно таком же доме с таким же номером и на той же улице, что и сам Квентин. Также известно, что сосед выглядит точь-в-точь как известный режиссер, и манера говорить у него такая же противная. А вот совпадает ли их внутренний мир, никто не знает, потому что сосед умер, а Квентин Тарантино обиделся (надулся как мышь на крупу). Он считает, что в течении ближайших нескольких месяцев, а может быть и года, не может быть и речи о том, чтобы давать интервью этому телеканалу, равно как и другим каналам, которые по его мнению все являются одного поля ягодами.
- Тупая пизда, - медленно и неприятно говорит Квентин Тарантино, сидя на обосранном табурете и потирая вывихнутую от испуга шею, - Яишница пригорела теперь...
* Квентину приятнее называть телевизор словом «ящик», имхо.