(no subject)
Если пишешь, рисуешь как на снегу - пальцем, пальцем,
то лето, юнкер - это время простоя. Простое
время течёт медленно. Распадаются калий, кальций,
магний… Но - магия слова, и снова: какое такое
периодическое - будто название таблицы школьной - вольное
движение? Жжение - больно, больно, рука немеет
от холода, юнкер Шмидт, вот вам довод - довольно?
больно, всё повторится, холодно, Фаренгейтом ли, Цельсием мерить,
оставаясь всё в тех же нарисованных рамках, ранках,
мы к краю уже подошли, ну, а мечтали-то - к раю.
Играю, играю - тепло ли, холодно - в американку,
повторяя по-русски одни и те же слова, повторяя.
Постоянные, как та же в школе таблица, лица,
олово там, мышьяк, улыбка, снимок, готово,
играю, играю словами, когда не спится. Хоть спиться,
хоть… Юнкер, но я не ною, честное слово, опять-таки - слово.
***
В медленном поиске своего жанра
подошёл я к лестнице без ступенек.
Здравствуйте, милая МарьИванна,
я стал совсем уже неврастеник.
Ваш предмет странный - литература -
был для меня всегда лучом света
в царстве вcеoбщих молчаний бурных.
Где Муму? Дай ответ. Нет ответа.
Где мы-мы да, далеко отсюда,
и оттуда тоже так далеко мы.
Поезд застрял остатками блюда
между зубами. Им Анна влекома.
А поезд наш, милая МарьИванна,
стоит на запАсном не для спасенья
от масла пролитого… Ах, Анна, Анна,
Аннушка, мы комсомольцы с рожденья
до смЕрти. ДО смерти надоело:
макулатуры сбор, металлолома,
литературы спор с грешным телом -
левой - раз, правой - два. Это - Обломов
входит в вишнёвый сад вместе со Штольцем.
Левый марш - отче ваш, МарьИванна.
Острый топор - начинаем, что ли…
Сад рубят - щепочки солью на рану.
Фирса забыли, заныли кости
перед дождём, до утра, после жизни…
Было ж - носили морковки за хвостик
в гости к любимой. И горек Отчизны
дым упоительный, дом из тумана,
том из собрания сочинений.
Здравствуйте, милая МарьИванна
…эхо на лестнице без ступеней.
***
Уже написан Вертер
(из газет)
уже отыгран Картер
уже oбыгран Карпов
уже одобрен пленум
уже ободрен пленный
уже ободран волос
уже обобран Сорос
уже разбавлен кофий
уже раз бабы по фигу -
ужели Уже пенис
ужели хуже песни
уже напились ветром
... уже написан Вертер
***
кто проходит мимо
в поле у ручья
это жизнь проходит
пальцем шевелит
ласточкой весною
пальцем шевелит
летнею жaрою
пальцем шевелит
осенью хмурнОю
пальцем шевелит
зимним гололёдом
пальцем шевелит
подожди немного
отдохнёшь и ты
***
Вот летят по небу птицы,
облаков взбивая пену.
Головой о стену биться,
биться головой о стену -
моя главная задача
на ближайшие мгновенья.
Пролетая, птицы плачут,
облакам взрезают вены.
Биться головой о стену -
это вам не бить баклуши.
Превращая стену в сцену,
миру говорю: послушай...
мои точные движенья
и ритмические звуки
доставляют наслажденье
поэтической науке.
В облаках витают птицы,
недоступно им, гагарам
головой о стену биться,
не летя за гонораром.
***
опять понедельник и пятница
хор не имени Пятницкого
все шайбы заброшены Гретцки
в ворота свои и советские
все звери живут в зоопарке
дорожный ремонт знак no parking
дождь в воздухе мокнет пылинка
день Мартина Лютера Кинга
прогулка с собакой мохнатой
сон о пионерской вожатой
и деньги на фонд пенсионный
и мокро на улице сонной
сорок вторая и Автово
книга с автографом автора
ни трезвенник я и ни пьяница
опять понедельник и Пятница
***
Человек сидит в траве
на обочине дороги.
То ли мысли в голове,
то ли заболели ноги,
то ли нервная жена,
то ли умная подруга,
и коробочка полна,
а с деньгами очень туго,
то ль не выросла фасоль
на семейном огороде,
то ли нутряная боль
об обманутом народе,
то ли двадцать пятый съезд
завершился прошлым утром,
то ль сынишка плохо ест,
пьёт и ходит к проституткам,
то ли утренний туман,
утки, лошади, ночное,
Вий, Тургенев, Левитан...
То ли просто -- нет покоя.
То ли рыжий муравей,
то ль мурашек бег и жженье,
то ли я сижу в траве в неудобном положеньи.
стишок во все стороны
падает и падает снег
упало поголовье скота
индекс доу-джонса упал
нравственность упала вдвойне
уже горизонт как во сне
шире шаг атак суета
в сторону уходит тропа
и назад ведёт не ко мне
а растут лишь холестерол
беспокойство утренних снов
уровень реки в тимбукту
стоимость проезда в метро
в вышине парит не орёл
кто-то из проснувшихся сов
а снаружи всё тьфу-тьфу-тьфу
а внутри адама ребро
***
Разница между тьмой и светом, между этим и тем,
между темой музыкальной и одиночным хлопком...
Где - тишины накручивающийся на себя снежный ком,
а где - умный разговор, там: "Мифологема, тотем"?
То там, то здесь эту границу ищу и нашёл почти
(опять же хлопок, антоним к упомянутой выше тьме):
"Угадай где, - протягиваешь, мол, выбери..."; выжить мне
угадаю где, если обеих рук разожмёшь кулачки.
***
Вот поэт Афанасий Фет
сел на новый велосипед,
оставляяя значительный след
поехал к Тютчеву
с надеждой на лучшее.
А вокруг колосится рожь.
Фет на Тютчева непохож.
Ни того, ни другого не трожь -
замечанье получишь,
а хотелocь как лучше.
А ведь я их любил, двоих,
повторяя классический стих
утром в школе, от сих и до сих,
и теорему до кучи -
но математика лучше.
А поэты, не зная меня -
Фет и Тютчев - сидят у огня,
гладят крылья стального коня...
А надежда на лучшее -
дело случая.
***
Наша жизнь богата снами,
но без нас она кружится -
то проснулся Мураками,
то Коэльо плохо спится.
На устах у всех усталость:
Ходорковский пьёт Боржоми,
Волочкову - вот ведь жалость -
на пуантах по Большому
не пускают. Или ЮКОС,
или Моника Левински,
что расстёгивала брюки,
с Биллом спя совсем по-свински.
Нам доступно ведь недаром
жажды жизни наслажденье -
хоть с каким-то перегаром,
но без всякого сомненья.
И на каждое сопенье
откликаясь в темпе блица
чуем чудные мгновенья
и вытягиваем лица.
Я и сам теперь таковский,
повторяю снова, снова:
Волочкова, Ходорковский,
Ходорковский, Волочкова.
***
Я пойду к психологу,
как ходили по воду -
что-то я психованный
по любому поводу.
Коромыслом мыслей дым
по дороге стелeтся.
Был я раньше молодым,
спрaвка вот имеется.
Коромысло по плечу,
но засухой подёрнуто,
в направлении к врачу
я теперь повёрнутый.
А психолог-душенька,
редкая красaвица,
ест руками суши-то,
зорко улыбается.
Наблюдает за моей
нервною реакцией,
а по суши - муравей
бродит. Провокация.
Ни на суше муравью
нет преград, ни на море.
А я Кидман не люблю,
не люблю я Наоми.
И Россия, и Уэльс
раздражают грубостью,
а премьера фильма "Эльф" -
глупости на глупостях.
Дaже синхрофазотрон,
что учёным в помощь,
нужен лишь считать ворон -
кажется мне в полночь.
Даже мирная толпа
пасcажиров утренних
обжигает, будто пар,
карoй мыслей путанных.
- Что же делать? - я спрошу
лапу-эскулапочку,
кусок суши укушу,
белый, словно тапочка.
И психолог-девушка
в заключенье вечера
спрячет мои денежки,
скажет: Делать нечего...
***
налоговой декларации
опять январь на босу ногу
на скору руку подсчитать
что я могу списать с налогов
что я могу ещё списать
какие мысли споры тренья
какой убыток и расход
какой пассаж стихотворенья
где выглядел как идиот
какие выкрики из зала
какую тишину и шум
какая музыка играла
нет впрочем это не спишу
чтобы уменьшить сумму платы
за то что жил не так как мог
ищу я честный виноватый
списанья правильный предлог
что я могу списать с налогов
пришла пора и впереди
миг прошлогоднего итога
и "итого" графы вердикт
***
ещё один перевод с огдэн-нэшского
Я не знаю, учились ли вы в школе, и если учились - то чего там на уроках проходили,
но из географии известно: есть Конго со столицей в Киншасa, а есть со столицей в Браззавиле.
Жители этих Конго между собой родственники, то есть, братья, или, допустим, сёстры,
а вот отношения между ними - в государственном смысле - весьма даже острые.
Это и неудивительно, ведь близких людей иногда бывает совсем невозможно понять:
то они войдут в горящую избу (кстати, а кто поджёг?), а то на ходу зачем-то остановят коня.
Если милейший сосед незаконно, как вам показалось, зарыл под берёзой чужое сокровище,
то полюбить такого соседа тяжелее, чем даже какогo-нибудь английского Абрамовича,
который там, вдалеке, играет себе в футбол, в перерывах между таймами заботясь о чукчах,
а сынишка соседа кричит по ночам, дерётся с кошками и гудит паровозом: “чух-чух-чух”.
География - наука серьёзная, её надо изучать, а не смеяться как Митрофанушка.
“Чем ближе, тем хуже, - говорила, помню, одна мудрая старуха. - Но выйти замуж - как?”.
Даже на антисемитизм имеют право только женившиеся на некоторых eврейках смельчаки,
а не счастливцы, живущие с обычными, просто прелесть какими еврейками, на другом берегу реки.
А в общем-то ведь так неправильно и обидно бороться до последнего своего часа,
проживая, допустим, в Браззавиле, со знакомыми и родственниками из Киншаса.
Лиричеcкая зарисовка для газеты Poslezavtra
Вот по улице холодной, снегом бережно покрытой,
стрoем движется колонна, в ней идут за геем гей,
а навстречу - десять негров, все они антисемиты…
За углом, коряво прячась, нагло скалится еврей.
А дорогу переходит ку-клукс-клановец в берете,
увернувшись от машины, где сидит геронтофоб.
Педофил слюну пускает, петушком поёт, мол дети,
дети, в школу собирайтесь… А у них - магнитoфон!
Итальянский мафиози с женщин деньги собирает,
чтоб китайских нелегалов пневмонией заразить.
В нервном воздухе прохладном сам себя с трудом толкая
сам себе идёт прохожий - просто кто-то, паразит.
Снег на это всё садится, ухает хромою выпью,
и араб под этим снегом мачтой гнётся и скрипит.
…На столе моём - “Зубровка”. Я ещё немнoго выпью,
и продолжу зарисовку, но пока вот - не могу.
***
Заведу себе виртуала. Назову... да хоть Гантенбайном.
У него “юзерпик” - коала, а внутри - спокойная тайна.
В "биографию" - запятую, в "день рожденья" поставлю прочерк.
Он напишет про жизнь простую мудрый текст в восемнадцать строчек.
Я, конечно, не Мать Тереза, и достоинств моих - на никел,
но себя ему в "интересы" занесу, как из Красной книги.
Он изучит меня дотошно, свет прольёт на глухие ставни.
Если станет совсем уж тошно - удалюсь. A его оставлю.
***
Не продаётся вдохновенье, но можно курицу купить.
Она бродила вдоль забора как выдающийся поэт,
но рукопись не возвратили, и курицу зовёт бульон -
а у кого плохие мысли, тот несомненно человек.
Приготовленье нежных куриц - исскуство выше всяких слов:
бульон кипящий, запах хлеба - и ты забыл, о чём писал.
А кто не любит аллегорий, тому понятно и без них -
кипела жизнь в обьятьях слова, но рукопись не возвратить.
***
Эти долгие ожидания -
вечный повод для раздражения:
то, что ходит по расписанию,
то, что ходит по расписанию -
оно ведь часто ходит совсем, совсем безо всякого расписания.
Сокращаются расстояния,
улучшается настроение,
если впомнишь: без расписания,
то, что ходит без расписания -
оно ведь совсем могло перестать ходить в сложившейся обстановке.
***
Сказав "а", обязательно надо и "б", а) - молчание
и не так предсказуемо, и чревато сухими словами.
б) - весна начинается снова с похолодания,
будто Дания, вечно встречает вопросами Гамлета
в телевизоре, тихо жужжащем - не слышно нам, гам ли там,
фильм ли, датских ли капель реклама, "...оставайтесь, мол, с нами".
День проходит весеннюю мухой по потолку. Остаёмся.
Потолкуем спокойно. А коньяк на столе - это роскошь
необщения. Человечество может нагнать - мы смеёмся -
и тоску. "... иль не быть?". Слушать меделнной мухи жужжание?
Говорящее больше, чем мы, лучше нас, в нас молчание
не пустое - густое, как сметана с застрявшей в ней ложкой
***
Лай собак и пенье кошек пробуждают словно нож.
Здравствуй, утро! Что ж ты, утро? Где таблетка Анальгин?
За окном бредёт прохожий у борзых на поводке,
у него лицо такое - он, наверно, террорист.
Я люблю других животных, но любовь слепа и сон
мне соседский телевизор заменяет на ходьбу:
призрак бродит по квартире, я не Герцен, я - другой.
Птицы крыльями помашут и с насмешкой улетят.
Диктор солнечной погоде улыбнётся, будто свой,
cтарожилы не припoмнят даже слова обо мне.
От соседей тихой сапой тараканы приползут.
Где же тапок? Скоро осень. Сердцу будет веселей,
если даже в пробужденьи смысл и радость отыскать:
потому что жизнь простая не приснится никогда
***
Огонь на плите умерю -
готова вода для чая.
Ещё я могу, летая,
забыть, что летать не умею.
Открою окно - и ветер,
покачиваясь, покажет мне,
как машут крыльями слаженней
птицы, деревья, дети.
***
"Мы живём в ожидании вишен..."
Е. Бачурин
Шуршит шмель шёрсткой, но не летит,
стихает музыка, не начавшись,
и кто-то запел на чужой мотив,
другой замолчал, а третий - зачавкал.
В саду без вишен полёт смешон -
и шум и шёпот слышны едва ли:
один просто вышел, другой - ушёл,
а третий пришёл, но его не звали
***
Подчиняясь то Фрейду, то Фаренгейту и Цельсию, то чувству долга,
то мэру Блумбергу, собаке Павлова, семи козлятам и волку,
иногда вдруг, бывает, задумаешься без толку - но ненадолго,
будто ненужную книжку поставишь на самую дальнюю полку.
В такт теории эволюции, конвергенции, движению электронов
трудишься, бьёшь лапками, как муравей, увязший в пчелиных сотах,
подтверждая сходство шагов по шурщащим листьям - и карабканья к тронам,
равенство свободного падения - десяти без девятнадцати сотых.
то лето, юнкер - это время простоя. Простое
время течёт медленно. Распадаются калий, кальций,
магний… Но - магия слова, и снова: какое такое
периодическое - будто название таблицы школьной - вольное
движение? Жжение - больно, больно, рука немеет
от холода, юнкер Шмидт, вот вам довод - довольно?
больно, всё повторится, холодно, Фаренгейтом ли, Цельсием мерить,
оставаясь всё в тех же нарисованных рамках, ранках,
мы к краю уже подошли, ну, а мечтали-то - к раю.
Играю, играю - тепло ли, холодно - в американку,
повторяя по-русски одни и те же слова, повторяя.
Постоянные, как та же в школе таблица, лица,
олово там, мышьяк, улыбка, снимок, готово,
играю, играю словами, когда не спится. Хоть спиться,
хоть… Юнкер, но я не ною, честное слово, опять-таки - слово.
***
В медленном поиске своего жанра
подошёл я к лестнице без ступенек.
Здравствуйте, милая МарьИванна,
я стал совсем уже неврастеник.
Ваш предмет странный - литература -
был для меня всегда лучом света
в царстве вcеoбщих молчаний бурных.
Где Муму? Дай ответ. Нет ответа.
Где мы-мы да, далеко отсюда,
и оттуда тоже так далеко мы.
Поезд застрял остатками блюда
между зубами. Им Анна влекома.
А поезд наш, милая МарьИванна,
стоит на запАсном не для спасенья
от масла пролитого… Ах, Анна, Анна,
Аннушка, мы комсомольцы с рожденья
до смЕрти. ДО смерти надоело:
макулатуры сбор, металлолома,
литературы спор с грешным телом -
левой - раз, правой - два. Это - Обломов
входит в вишнёвый сад вместе со Штольцем.
Левый марш - отче ваш, МарьИванна.
Острый топор - начинаем, что ли…
Сад рубят - щепочки солью на рану.
Фирса забыли, заныли кости
перед дождём, до утра, после жизни…
Было ж - носили морковки за хвостик
в гости к любимой. И горек Отчизны
дым упоительный, дом из тумана,
том из собрания сочинений.
Здравствуйте, милая МарьИванна
…эхо на лестнице без ступеней.
***
Уже написан Вертер
(из газет)
уже отыгран Картер
уже oбыгран Карпов
уже одобрен пленум
уже ободрен пленный
уже ободран волос
уже обобран Сорос
уже разбавлен кофий
уже раз бабы по фигу -
ужели Уже пенис
ужели хуже песни
уже напились ветром
... уже написан Вертер
***
кто проходит мимо
в поле у ручья
это жизнь проходит
пальцем шевелит
ласточкой весною
пальцем шевелит
летнею жaрою
пальцем шевелит
осенью хмурнОю
пальцем шевелит
зимним гололёдом
пальцем шевелит
подожди немного
отдохнёшь и ты
***
Вот летят по небу птицы,
облаков взбивая пену.
Головой о стену биться,
биться головой о стену -
моя главная задача
на ближайшие мгновенья.
Пролетая, птицы плачут,
облакам взрезают вены.
Биться головой о стену -
это вам не бить баклуши.
Превращая стену в сцену,
миру говорю: послушай...
мои точные движенья
и ритмические звуки
доставляют наслажденье
поэтической науке.
В облаках витают птицы,
недоступно им, гагарам
головой о стену биться,
не летя за гонораром.
***
опять понедельник и пятница
хор не имени Пятницкого
все шайбы заброшены Гретцки
в ворота свои и советские
все звери живут в зоопарке
дорожный ремонт знак no parking
дождь в воздухе мокнет пылинка
день Мартина Лютера Кинга
прогулка с собакой мохнатой
сон о пионерской вожатой
и деньги на фонд пенсионный
и мокро на улице сонной
сорок вторая и Автово
книга с автографом автора
ни трезвенник я и ни пьяница
опять понедельник и Пятница
***
Человек сидит в траве
на обочине дороги.
То ли мысли в голове,
то ли заболели ноги,
то ли нервная жена,
то ли умная подруга,
и коробочка полна,
а с деньгами очень туго,
то ль не выросла фасоль
на семейном огороде,
то ли нутряная боль
об обманутом народе,
то ли двадцать пятый съезд
завершился прошлым утром,
то ль сынишка плохо ест,
пьёт и ходит к проституткам,
то ли утренний туман,
утки, лошади, ночное,
Вий, Тургенев, Левитан...
То ли просто -- нет покоя.
То ли рыжий муравей,
то ль мурашек бег и жженье,
то ли я сижу в траве в неудобном положеньи.
стишок во все стороны
падает и падает снег
упало поголовье скота
индекс доу-джонса упал
нравственность упала вдвойне
уже горизонт как во сне
шире шаг атак суета
в сторону уходит тропа
и назад ведёт не ко мне
а растут лишь холестерол
беспокойство утренних снов
уровень реки в тимбукту
стоимость проезда в метро
в вышине парит не орёл
кто-то из проснувшихся сов
а снаружи всё тьфу-тьфу-тьфу
а внутри адама ребро
***
Разница между тьмой и светом, между этим и тем,
между темой музыкальной и одиночным хлопком...
Где - тишины накручивающийся на себя снежный ком,
а где - умный разговор, там: "Мифологема, тотем"?
То там, то здесь эту границу ищу и нашёл почти
(опять же хлопок, антоним к упомянутой выше тьме):
"Угадай где, - протягиваешь, мол, выбери..."; выжить мне
угадаю где, если обеих рук разожмёшь кулачки.
***
Вот поэт Афанасий Фет
сел на новый велосипед,
оставляяя значительный след
поехал к Тютчеву
с надеждой на лучшее.
А вокруг колосится рожь.
Фет на Тютчева непохож.
Ни того, ни другого не трожь -
замечанье получишь,
а хотелocь как лучше.
А ведь я их любил, двоих,
повторяя классический стих
утром в школе, от сих и до сих,
и теорему до кучи -
но математика лучше.
А поэты, не зная меня -
Фет и Тютчев - сидят у огня,
гладят крылья стального коня...
А надежда на лучшее -
дело случая.
***
Наша жизнь богата снами,
но без нас она кружится -
то проснулся Мураками,
то Коэльо плохо спится.
На устах у всех усталость:
Ходорковский пьёт Боржоми,
Волочкову - вот ведь жалость -
на пуантах по Большому
не пускают. Или ЮКОС,
или Моника Левински,
что расстёгивала брюки,
с Биллом спя совсем по-свински.
Нам доступно ведь недаром
жажды жизни наслажденье -
хоть с каким-то перегаром,
но без всякого сомненья.
И на каждое сопенье
откликаясь в темпе блица
чуем чудные мгновенья
и вытягиваем лица.
Я и сам теперь таковский,
повторяю снова, снова:
Волочкова, Ходорковский,
Ходорковский, Волочкова.
***
Я пойду к психологу,
как ходили по воду -
что-то я психованный
по любому поводу.
Коромыслом мыслей дым
по дороге стелeтся.
Был я раньше молодым,
спрaвка вот имеется.
Коромысло по плечу,
но засухой подёрнуто,
в направлении к врачу
я теперь повёрнутый.
А психолог-душенька,
редкая красaвица,
ест руками суши-то,
зорко улыбается.
Наблюдает за моей
нервною реакцией,
а по суши - муравей
бродит. Провокация.
Ни на суше муравью
нет преград, ни на море.
А я Кидман не люблю,
не люблю я Наоми.
И Россия, и Уэльс
раздражают грубостью,
а премьера фильма "Эльф" -
глупости на глупостях.
Дaже синхрофазотрон,
что учёным в помощь,
нужен лишь считать ворон -
кажется мне в полночь.
Даже мирная толпа
пасcажиров утренних
обжигает, будто пар,
карoй мыслей путанных.
- Что же делать? - я спрошу
лапу-эскулапочку,
кусок суши укушу,
белый, словно тапочка.
И психолог-девушка
в заключенье вечера
спрячет мои денежки,
скажет: Делать нечего...
***
налоговой декларации
опять январь на босу ногу
на скору руку подсчитать
что я могу списать с налогов
что я могу ещё списать
какие мысли споры тренья
какой убыток и расход
какой пассаж стихотворенья
где выглядел как идиот
какие выкрики из зала
какую тишину и шум
какая музыка играла
нет впрочем это не спишу
чтобы уменьшить сумму платы
за то что жил не так как мог
ищу я честный виноватый
списанья правильный предлог
что я могу списать с налогов
пришла пора и впереди
миг прошлогоднего итога
и "итого" графы вердикт
***
ещё один перевод с огдэн-нэшского
Я не знаю, учились ли вы в школе, и если учились - то чего там на уроках проходили,
но из географии известно: есть Конго со столицей в Киншасa, а есть со столицей в Браззавиле.
Жители этих Конго между собой родственники, то есть, братья, или, допустим, сёстры,
а вот отношения между ними - в государственном смысле - весьма даже острые.
Это и неудивительно, ведь близких людей иногда бывает совсем невозможно понять:
то они войдут в горящую избу (кстати, а кто поджёг?), а то на ходу зачем-то остановят коня.
Если милейший сосед незаконно, как вам показалось, зарыл под берёзой чужое сокровище,
то полюбить такого соседа тяжелее, чем даже какогo-нибудь английского Абрамовича,
который там, вдалеке, играет себе в футбол, в перерывах между таймами заботясь о чукчах,
а сынишка соседа кричит по ночам, дерётся с кошками и гудит паровозом: “чух-чух-чух”.
География - наука серьёзная, её надо изучать, а не смеяться как Митрофанушка.
“Чем ближе, тем хуже, - говорила, помню, одна мудрая старуха. - Но выйти замуж - как?”.
Даже на антисемитизм имеют право только женившиеся на некоторых eврейках смельчаки,
а не счастливцы, живущие с обычными, просто прелесть какими еврейками, на другом берегу реки.
А в общем-то ведь так неправильно и обидно бороться до последнего своего часа,
проживая, допустим, в Браззавиле, со знакомыми и родственниками из Киншаса.
Лиричеcкая зарисовка для газеты Poslezavtra
Вот по улице холодной, снегом бережно покрытой,
стрoем движется колонна, в ней идут за геем гей,
а навстречу - десять негров, все они антисемиты…
За углом, коряво прячась, нагло скалится еврей.
А дорогу переходит ку-клукс-клановец в берете,
увернувшись от машины, где сидит геронтофоб.
Педофил слюну пускает, петушком поёт, мол дети,
дети, в школу собирайтесь… А у них - магнитoфон!
Итальянский мафиози с женщин деньги собирает,
чтоб китайских нелегалов пневмонией заразить.
В нервном воздухе прохладном сам себя с трудом толкая
сам себе идёт прохожий - просто кто-то, паразит.
Снег на это всё садится, ухает хромою выпью,
и араб под этим снегом мачтой гнётся и скрипит.
…На столе моём - “Зубровка”. Я ещё немнoго выпью,
и продолжу зарисовку, но пока вот - не могу.
***
Заведу себе виртуала. Назову... да хоть Гантенбайном.
У него “юзерпик” - коала, а внутри - спокойная тайна.
В "биографию" - запятую, в "день рожденья" поставлю прочерк.
Он напишет про жизнь простую мудрый текст в восемнадцать строчек.
Я, конечно, не Мать Тереза, и достоинств моих - на никел,
но себя ему в "интересы" занесу, как из Красной книги.
Он изучит меня дотошно, свет прольёт на глухие ставни.
Если станет совсем уж тошно - удалюсь. A его оставлю.
***
Не продаётся вдохновенье, но можно курицу купить.
Она бродила вдоль забора как выдающийся поэт,
но рукопись не возвратили, и курицу зовёт бульон -
а у кого плохие мысли, тот несомненно человек.
Приготовленье нежных куриц - исскуство выше всяких слов:
бульон кипящий, запах хлеба - и ты забыл, о чём писал.
А кто не любит аллегорий, тому понятно и без них -
кипела жизнь в обьятьях слова, но рукопись не возвратить.
***
Эти долгие ожидания -
вечный повод для раздражения:
то, что ходит по расписанию,
то, что ходит по расписанию -
оно ведь часто ходит совсем, совсем безо всякого расписания.
Сокращаются расстояния,
улучшается настроение,
если впомнишь: без расписания,
то, что ходит без расписания -
оно ведь совсем могло перестать ходить в сложившейся обстановке.
***
Сказав "а", обязательно надо и "б", а) - молчание
и не так предсказуемо, и чревато сухими словами.
б) - весна начинается снова с похолодания,
будто Дания, вечно встречает вопросами Гамлета
в телевизоре, тихо жужжащем - не слышно нам, гам ли там,
фильм ли, датских ли капель реклама, "...оставайтесь, мол, с нами".
День проходит весеннюю мухой по потолку. Остаёмся.
Потолкуем спокойно. А коньяк на столе - это роскошь
необщения. Человечество может нагнать - мы смеёмся -
и тоску. "... иль не быть?". Слушать меделнной мухи жужжание?
Говорящее больше, чем мы, лучше нас, в нас молчание
не пустое - густое, как сметана с застрявшей в ней ложкой
***
Лай собак и пенье кошек пробуждают словно нож.
Здравствуй, утро! Что ж ты, утро? Где таблетка Анальгин?
За окном бредёт прохожий у борзых на поводке,
у него лицо такое - он, наверно, террорист.
Я люблю других животных, но любовь слепа и сон
мне соседский телевизор заменяет на ходьбу:
призрак бродит по квартире, я не Герцен, я - другой.
Птицы крыльями помашут и с насмешкой улетят.
Диктор солнечной погоде улыбнётся, будто свой,
cтарожилы не припoмнят даже слова обо мне.
От соседей тихой сапой тараканы приползут.
Где же тапок? Скоро осень. Сердцу будет веселей,
если даже в пробужденьи смысл и радость отыскать:
потому что жизнь простая не приснится никогда
***
Огонь на плите умерю -
готова вода для чая.
Ещё я могу, летая,
забыть, что летать не умею.
Открою окно - и ветер,
покачиваясь, покажет мне,
как машут крыльями слаженней
птицы, деревья, дети.
***
"Мы живём в ожидании вишен..."
Е. Бачурин
Шуршит шмель шёрсткой, но не летит,
стихает музыка, не начавшись,
и кто-то запел на чужой мотив,
другой замолчал, а третий - зачавкал.
В саду без вишен полёт смешон -
и шум и шёпот слышны едва ли:
один просто вышел, другой - ушёл,
а третий пришёл, но его не звали
***
Подчиняясь то Фрейду, то Фаренгейту и Цельсию, то чувству долга,
то мэру Блумбергу, собаке Павлова, семи козлятам и волку,
иногда вдруг, бывает, задумаешься без толку - но ненадолго,
будто ненужную книжку поставишь на самую дальнюю полку.
В такт теории эволюции, конвергенции, движению электронов
трудишься, бьёшь лапками, как муравей, увязший в пчелиных сотах,
подтверждая сходство шагов по шурщащим листьям - и карабканья к тронам,
равенство свободного падения - десяти без девятнадцати сотых.