Правильные ответы
Пекин. 1957-1959 гг.
За десять рублей в книжном магазине купил удивительный артефакт - книжку любимицы Иосифа Виссарионовича Ванды Василевской о её путешествии в Китай по личному приглашению Мао Цзэдуна.
Приятным сюрпризом оказались несколько писем на тонкой рисовой бумаге, заложенных между страницами.
Поездка состоялась в 1955 году, когда советско-китайские отношения находились в стадии наивысшего подъёма. Советский Союз ещё считался Старшим братом, тысячи специалистов были командированы в Китай для создания современной промышленности в огромной крестьянской стране.
Писательница наблюдает за постройкой железной дороги:
«... Никаких грузовиков, экскаваторов, бульдозеров, никаких повозок. Каждый килограмм земли выбран руками, перенесён на плечах и в корзинах».
В сельхозкооперативе юноша, единственный из семьи переживший послевоенный голод, к 1954 г. смог купить себе два хлопчатобумажных костюма. Зампред кооператива рапортует, что у него есть теперь и одеяло.
В городах дела обстоят получше, даже рикши там поверили в новую жизнь. Но только не в Гонконге, которому посвящена отдельная глава, именованная «Злой город».
В общем, книга на 100% отрабатывает идеологический заказ и завершается великолепной сценой встречи с председателем Мао, который сообщает писательнице, что он предпочитает литературу философии и что «тиражи Бальзака в Китае превысили его тиражи во Франции».
«Пожатие его руки на прощание сердечное и тёплое.
- Сесе, Мао тунчжи, - говорю, что значит: спасибо, товарищ Мао.»
Ванда Василевская. Рисунок В. Яр-Кравченко. 1947 г.
И вот, неизвестный нам владелец книги, прочитавший её внимательно с карандашом (судя по многочисленным подчёркиваниям и пометкам), решает принять участие в викторине на знание Китая, которую проводит русский отдел Пекинского радио.
На своё послание он получает из Поднебесной поощрительный ответ и мотивирующий подарок (увы, не знаем, какой. Полагаю, что нечто бумажное.)
Воодушевлённый молодой человек (или девушка) отвечает на вопросы и следующей викторины. И опять приходит официальный ответ на рисовой бумаге, но он уже не так благосклонен. Китайские братья укоряют советского радиослушателя за то, что он плоховато знает темы и требуют буквальной верности цитатам из руководящих документов и программных речей.
Товарищ Юй Ши уже не подписывает лично письмо нерадивому лаоваю. «Критические замечания» о работе подведомственного ему учреждения от «дорогого друга» также уже не востребованы. Подарка тоже нет.
Но советский радиослушатель не принимает эти мелочи близко к сердцу и продолжает переписку с китайским радио. Судя по пометкам на краю страницы следующего ответного письма из Пекина, он усвоил урок и преуспевает в изучении китайской культуры и истории.
Письмо отправлено 28 сентября 1959 года, а через пару дней «дорогой Никита Сергеевич» прибыл в Китай с официальным визитом, чтобы отметить 10-ю годовщину Китайской революции.
Китайское руководство было очень недовольно «разоблачением культа личности Сталина», инициированным Хрущевым в тактических целях борьбы за власть среди советской верхушки, справедливо видя в этом угрозу международному имиджу советского блока и опасаясь для себя внутренних политических последствий (после венгерских событий).
К этому моменту отношения ухудшились до уровня, когда китайцы изо всех сил старались унизить советского лидера - например, не было почетного караула для его приветствия, ни один китайский лидер не произнес речь, а когда Хрущев настоял на том, чтобы произнести собственную речь, микрофона предоставлено не было. Оказалось, что речь, о которой идет речь, содержит похвалу президенту США Эйзенхауэру, с которым недавно встречался Хрущев, что, очевидно, является намеренным оскорблением коммунистического Китая.
На переговорах после торжества Мао снова потребовал от Хрущёва передачи ядерных секретов, а также заявил, что решения ХХ съезда по поводу культа личности Сталина были не обоснованы и недопустимы, поскольку Сталин был лидером не только КПСС, но и мирового коммунистического движения, в том числе китайского, и это «крайне осложнило обстановку в мировом коммунистическом движении и затруднило отношения между двумя партиями». На следующий день накал взаимных упрёков усилился, причём Хрущёв вступил в личную перепалку с министром иностранных дел Чэнем И, что для последнего означало «потерю лица».
4 октября 1959 года советская делегация покинула Пекин. Следующая встреча между советским и китайским руководителями состоялась лишь через 30 лет.
....
Посему неудивительно, что после случившегося советский друг больше не получал писем и подарков от Пекинского радио. Одномоментно уехали из Китая и 10 000 советских специалистов, а китайцы занялись выплавкой чугуна в деревенских домнах.
Хвастливое заявление из викторины о том, что Китай догонит и перегонит Англию в производстве металла, тем не менее всё же сбылось.
Карикатура на английского моряка. Южный Китай, XIX век.
Исполнилось и пророчество советского советника в Китае, «суленьиня» (или «суляньжэня»), приведённое в книжке Ванды Василевской:
«- Между нами говоря, скажу вам одно - пройдёт немного лет, и старшему брату придётся хорошенько поднажать, чтобы не дать себя обогнать. Этот младший не идёт, а бежит вперёд».
Однако, более удивительным представляется то, что несмотря на чудовищные и масштабнейшие эксперименты в экономике и социальной жизни, произошедшие за минувшие годы в Китае, идеологические установки не слишком-то изменились, и китайские «правильные ответы» из викторины шестидесятилетней давности сегодня будут звучать приблизительно так же.
В отличие от...
Как знать, может нам или нашим детям скоро придётся заучивать единственные варианты правильных ответов и знать назубок пару стихов Великого Кормчего.
Вон ведь - целый Краснознамённый ансамбль распевает упомянутое в викторине стихотворение о Великом походе.
Красную армию дальний поход трудностью лишь раззадорил;
Разве преграда нам тысяча гор, разве преграда нам море?
Горные пики, как рябь на воде, лишь колыхались под нами,
А Умэншань, словно глины комок, сникла у нас под ногами.
Брызги над рвущейся к скалам Янцзы паром горячим казались,
Цепи моста через реку Даду, оледенев, не качались.
Мы полюбили их, тысячи ли горных миньшаньских снегов.
Встреча фронтов: как сияет теперь счастье на лицах бойцов!
(Перевод: Стручалина Г.В.)
За десять рублей в книжном магазине купил удивительный артефакт - книжку любимицы Иосифа Виссарионовича Ванды Василевской о её путешествии в Китай по личному приглашению Мао Цзэдуна.
Приятным сюрпризом оказались несколько писем на тонкой рисовой бумаге, заложенных между страницами.
Поездка состоялась в 1955 году, когда советско-китайские отношения находились в стадии наивысшего подъёма. Советский Союз ещё считался Старшим братом, тысячи специалистов были командированы в Китай для создания современной промышленности в огромной крестьянской стране.
Писательница наблюдает за постройкой железной дороги:
«... Никаких грузовиков, экскаваторов, бульдозеров, никаких повозок. Каждый килограмм земли выбран руками, перенесён на плечах и в корзинах».
В сельхозкооперативе юноша, единственный из семьи переживший послевоенный голод, к 1954 г. смог купить себе два хлопчатобумажных костюма. Зампред кооператива рапортует, что у него есть теперь и одеяло.
В городах дела обстоят получше, даже рикши там поверили в новую жизнь. Но только не в Гонконге, которому посвящена отдельная глава, именованная «Злой город».
В общем, книга на 100% отрабатывает идеологический заказ и завершается великолепной сценой встречи с председателем Мао, который сообщает писательнице, что он предпочитает литературу философии и что «тиражи Бальзака в Китае превысили его тиражи во Франции».
«Пожатие его руки на прощание сердечное и тёплое.
- Сесе, Мао тунчжи, - говорю, что значит: спасибо, товарищ Мао.»
Ванда Василевская. Рисунок В. Яр-Кравченко. 1947 г.
И вот, неизвестный нам владелец книги, прочитавший её внимательно с карандашом (судя по многочисленным подчёркиваниям и пометкам), решает принять участие в викторине на знание Китая, которую проводит русский отдел Пекинского радио.
Click to viewНа своё послание он получает из Поднебесной поощрительный ответ и мотивирующий подарок (увы, не знаем, какой. Полагаю, что нечто бумажное.)
Воодушевлённый молодой человек (или девушка) отвечает на вопросы и следующей викторины. И опять приходит официальный ответ на рисовой бумаге, но он уже не так благосклонен. Китайские братья укоряют советского радиослушателя за то, что он плоховато знает темы и требуют буквальной верности цитатам из руководящих документов и программных речей.
Товарищ Юй Ши уже не подписывает лично письмо нерадивому лаоваю. «Критические замечания» о работе подведомственного ему учреждения от «дорогого друга» также уже не востребованы. Подарка тоже нет.
Но советский радиослушатель не принимает эти мелочи близко к сердцу и продолжает переписку с китайским радио. Судя по пометкам на краю страницы следующего ответного письма из Пекина, он усвоил урок и преуспевает в изучении китайской культуры и истории.
Письмо отправлено 28 сентября 1959 года, а через пару дней «дорогой Никита Сергеевич» прибыл в Китай с официальным визитом, чтобы отметить 10-ю годовщину Китайской революции.
Китайское руководство было очень недовольно «разоблачением культа личности Сталина», инициированным Хрущевым в тактических целях борьбы за власть среди советской верхушки, справедливо видя в этом угрозу международному имиджу советского блока и опасаясь для себя внутренних политических последствий (после венгерских событий).
К этому моменту отношения ухудшились до уровня, когда китайцы изо всех сил старались унизить советского лидера - например, не было почетного караула для его приветствия, ни один китайский лидер не произнес речь, а когда Хрущев настоял на том, чтобы произнести собственную речь, микрофона предоставлено не было. Оказалось, что речь, о которой идет речь, содержит похвалу президенту США Эйзенхауэру, с которым недавно встречался Хрущев, что, очевидно, является намеренным оскорблением коммунистического Китая.
На переговорах после торжества Мао снова потребовал от Хрущёва передачи ядерных секретов, а также заявил, что решения ХХ съезда по поводу культа личности Сталина были не обоснованы и недопустимы, поскольку Сталин был лидером не только КПСС, но и мирового коммунистического движения, в том числе китайского, и это «крайне осложнило обстановку в мировом коммунистическом движении и затруднило отношения между двумя партиями». На следующий день накал взаимных упрёков усилился, причём Хрущёв вступил в личную перепалку с министром иностранных дел Чэнем И, что для последнего означало «потерю лица».
4 октября 1959 года советская делегация покинула Пекин. Следующая встреча между советским и китайским руководителями состоялась лишь через 30 лет.
....
Посему неудивительно, что после случившегося советский друг больше не получал писем и подарков от Пекинского радио. Одномоментно уехали из Китая и 10 000 советских специалистов, а китайцы занялись выплавкой чугуна в деревенских домнах.
Хвастливое заявление из викторины о том, что Китай догонит и перегонит Англию в производстве металла, тем не менее всё же сбылось.
Карикатура на английского моряка. Южный Китай, XIX век.
Исполнилось и пророчество советского советника в Китае, «суленьиня» (или «суляньжэня»), приведённое в книжке Ванды Василевской:
«- Между нами говоря, скажу вам одно - пройдёт немного лет, и старшему брату придётся хорошенько поднажать, чтобы не дать себя обогнать. Этот младший не идёт, а бежит вперёд».
Однако, более удивительным представляется то, что несмотря на чудовищные и масштабнейшие эксперименты в экономике и социальной жизни, произошедшие за минувшие годы в Китае, идеологические установки не слишком-то изменились, и китайские «правильные ответы» из викторины шестидесятилетней давности сегодня будут звучать приблизительно так же.
В отличие от...
Как знать, может нам или нашим детям скоро придётся заучивать единственные варианты правильных ответов и знать назубок пару стихов Великого Кормчего.
Вон ведь - целый Краснознамённый ансамбль распевает упомянутое в викторине стихотворение о Великом походе.
Красную армию дальний поход трудностью лишь раззадорил;
Разве преграда нам тысяча гор, разве преграда нам море?
Горные пики, как рябь на воде, лишь колыхались под нами,
А Умэншань, словно глины комок, сникла у нас под ногами.
Брызги над рвущейся к скалам Янцзы паром горячим казались,
Цепи моста через реку Даду, оледенев, не качались.
Мы полюбили их, тысячи ли горных миньшаньских снегов.
Встреча фронтов: как сияет теперь счастье на лицах бойцов!
(Перевод: Стручалина Г.В.)