Поэма о бесконечном возвращении, или «Улисс» Джеймса Джойса
Роман известный - вряд ли кто о нём не слышал. Читали, правда, весьма немногие. Ещё меньше тех, кому он понравился. А уж тех, кто его понял - и вовсе нет. Ну, почти. Одним словом, очень неоднозначная вещь.
Сразу бросаются в глаза два момента: очень необычная, до фееричности, форма и исключительная нудность, а в чём-то даже бессмысленность, сюжета. Яркая книга ни о чём.
Экспериментальная работа. Для очень интеллектуального читателя. И склонного к размышлениям.
Аллюзий - вагон. Да что вагон - целый состав.
Кроме английского, ещё, как минимум, десять языков. И всё - со смыслом.
Не удивительно, что есть клубы любителей, зачитывающие на своих собраниях пару фраз и потом полдня их разбирающие. Но это для маньяков от литературы. Вряд ли сам автор ожидал такую реакцию.
Третий момент, который отнюдь не сразу бросается в глаза, - язык. Фан-тас-ти-чес-кий! По поэтике «Улисс» может сравниться с «Заратустрой» Ницше. (И «Заратустра» все-таки выигрывает. Но это моё личное мнение: кто не согласится - спорить не буду.) Вот, можно плюнуть на сюжет и наслаждаться одним только построением фраз, словообразованием.
Однако о чём роман?
Начало ХХ века. Ирландия. Дублин. Утро. Два главных героя, помоложе и постарше, каждый у себя дома встают, завтракают и отправляются по делам в город. Дела важные, не очень важные и совсем неважные. Далее обед, кабак, бордель, мордобой, приятный ночной разговор и отход ко сну. Всё!
Колоритная зарисовка о жизни дублинцев. Но стоит ли она такого объёма?
Улисс - латинская форма греческого Одиссей. И один из главных героев, что постарше, Леопольд Блум, вольный рекламный агент тридцати восьми лет, покидая утром дом, как тот, легендарный Одиссей, отправляется за добычей и потом долго-долго возвращается. И на пути у него и Сцилла, и Харибда, и Цирцея, и Калипсо, и даже Полифем.
Ждёт ли героя дома Пенелопа? Ждёт. Но ведь та-то Пенелопа двадцать лет томилась, молодая, красивая. Да и Одиссей нисколько себя не ограничивал. Это я к вопросу супружества. И тем не менее оба помнят и ждут…
И Телемах. С родным Телемахом у нашего Улисса не задалось, но нашёлся сторонний - второй главный герой, Стивен Дедал, поэт, учитель и мечтатель двадцати двух лет.
«Столбовые дороги скучны, однако они-то и ведут в город.» Правда, как выясняется, в Дублине нет столбовых дорог. Во всяком случае, Блуму они не попались. Потому приходится возвращаться по пересечённой (во всех смыслах) местности. «Кружной путь домой самый короткий.»
В общем, с «Одиссеей» параллели очевидные.
Конечно, есть и иной план. Леопольд Блум - еврей. Соответственно, его путь домой - своего рода отражение пути всего еврейского народа. Вот, только куда? Да к своему месту в истории. А поскольку у истории конца нет, то путь этот бесконечен…
Еврейским планом, однако, дело не исчерпывается. Блум как-то неявно связан с Шинн Фейн (достаточно того, что он, в отличие от всех прочих героев, ирландцев по крови, относится к этой организации открыто сочувственно). Теме независимости Ирландии отведено в романе не последнее место, пусть и с насмешкой. Но что значит насмешка, когда речь о вечности? Ирландия - такой же Улисс, что и евреи, что и сам Блум.
И наконец о Блуме. С одной стороны, он, конечно, вполне Улисс. Но с другой…
Здесь два главных героя. И они удивительно похожи. Более того, они дополняют друг друга. До чего-то целого, единого.
Стивен тяготится действительностью, бежит от неё: воспоминания о чужих странах, исторические и мифологические сюжеты, даже грёзы, абстрактные мечтания. И мир теней… И мыслей мир…
Леопольд гораздо приземлённее: не абстракции, а всё больше по части коммерческих проектов, впрочем, вполне нереализуемых. У него также постоянные отвлечения - воспоминания об относительно счастливой юности, критическое пережёвывание окружающего, «Израиль в сердце».
Обоих роднит цинизм, порою запредельный. Впрочем, цинизм - это только здравый взгляд на вещи…
Афродита урания (небесная) и Афродита пандемос (общенародная, земная). Две стороны одной любви… Стивен и Леопольд - две ипостаси одного Улисса, теперь уже полноценного. И можно говорить о человеке вообще.
Когда-то человек оставил место, назначенное ему в этом мире Богом, и теперь с трудом бредёт обратно - вот об этом роман.
«Чем сердце смягчит человек,
истерзанный в бурях мира,
бывалый, как сам Одиссей?»